Larka - Алмазный венец севера

— Вон те трое самых здоровых, то лихие люди… ещё четверо лесорубов, уж таких елфы не жалуют. Чета бортников, что медком от бешеных пчёл промышляли, — тут Ларка даже передёрнулся от брезгливости. Уж насчёт всякой дури законы что медного королевства, что светлого, оказывались единодушны, и даже амнистии или помилования не предусматривали.

Люди уже корчились в судорогах, жадно хватали воздух потрескавшимися губами. Вот один забился в корчах, раздирая синюшное лицо, завыл хрипло что-то неразборчивое.

— А про равнодушных к полюбовным утехам елфов это ты метко, ахвицер, заметил — хоть и не все они такие, но бесит упоминание о том до чрезвычайности. Правда-то глаза ихние бесстыжие колет, — странно, однако на сморщенном личике одним глазом зорко присматривающейся бабки блуждала смутная улыбка…

Вновь брызнула чья-то кровь, едва не забрызгав Ларке лицо. И только сейчас почти недвижно сидевшая старуха с неожиданным для её возраста проворством шастнула вперёд и почти сразу вернулась. В одной, свёрнутой ковшиком ладони она несла полную пригоршню горячей и грешной человеческой крови, а в другой парень с содроганием увидел вырванную из кого-то печень. От одной только мысли, что ведьма собиралась сделать, его замутило… однако всё оказалось куда проще и в то же время занятнее.

— Выжми и намазюкайся, зверушка, — бабуля беззлобно швырнула печень домовёнке, а сама принялась ловко раскрашивать показавшейся раскалённою жидкостью Ларку.

Остатками намазалась себя, даже рванула с готовностью затрещавшую дерюгу на сухоньких старушечьих плечах.

— Ну, чего расселись? — злобно зашипела больше похожая на какого-то тошнотворного монстра ведьма, и глаз её гневно сверкнул.

Ларка переглянулся было с домовёнкой — но отнюдь не страдающая тугодумием малышка уже весьма живописно раскинулась в кровавой луже. Втихомолку подивившись несомненному и весьма неожиданному актёрскому мастерству служанки, парень и себе поспешил придать истерзанный вид упокойника. Ведьма напоследок проворчала отозвавшееся дрожью заклятье — чтоб елфы живых не унюхали, как она сказала — и тоже притихла где-то по соседству.

Лежать на солнцепёке в недвижном воздухе само по себе жаркое и неблагодарное. Подсыхала чужая кровь, стягивая до заскорузлости кожу, досаждали слетевшиеся как на пир мухи — однако, трое выживших прилежно изображали из себя лишённые душ тела. Время текло нарочито медленно, как оно всегда и бывает. Это лишь в счастье оно летит стремительно и неудержимо, такова уж причуда богов.

И всё же, в голосах пару раз заглянувших в яму перворождённых Ларка уловил лишь едва скрываемое презрение и скуку. И как только вечерняя тень с противоположной стороны накрыла проходимцев благословенной сенью, в пропотелый до чавканья сапог Ларки кто-то бесцеремонно постукал, а скрипуче-язвительный голос ведьмы ядовито осведомился над головой — долго ли ещё тут кое-кто собирается прохлаждаться?

— Думается мне, соколики медные, самое время уносить манатки. Остроухие как раз убрались возносить песнопения своей Эллуне или Ценариосу.

Домовёнка со слипшейся и обвалянной в окровавленном мусоре шёрсткой смотрелась вырвавшимся из ада тамошним ёжиком, ведьма выглядела небрежно ободранным и ещё по какой-то прихоти богов ещё живым полутрупом… задумавшийся на миг, каким же представлялся уставившимся на него взорам он сам, Ларка встряхнул головой и выкинул эти глупости из головы.

Вечерело. Еле веющий на поляне с выкопанной повередине ямой ветерок утих, заплутал где-то меж сосен с тем, чтобы окончателно там задремать в своих сладостных полугрёзах. Зато край обрывающейся вниз земли породил сначала одну голову, затем вторую и невесть зачем косматую третью.

Уговаривать земляных духов не пришлось. Высунувшись из осыпающейся стены, они сами подставили спины под сапоги поручика, образовав невидимые ступени. А уж подсадить на одно плечо не такую уж и тяжёлую ведьму да с липко-вонючей домовёнкой на загривке вскарабкаться по ним — не задача для крепкого парня.

— Конечно, граница с царством света совсем рядом — но туда мне что-то совсем не хочется. Да и искать нас примутся в ту же сторону, — найдя первый же попавшийся ручей, Ларка принялся… нет, не мыться.

Сначала пошёл вверх по течению и повёл брезгливо обнюхивающихся спутниц за собой. Затем в первом же удобном месте он перешёл вброд мелкое озерцо с несколькими впадающими в него притоками и вновь, вновь принялся путать водными путями следы.

— Думаешь, поможет? — грязная и угрюмая ведьма тоже старалась изо всех сил, бормотала что-то такое, от чего шерсть иной раз вставала на загривке дыбом даже у домовёнки.

— А есть ли у нас выбор? — вполне резонно огрызнулся поручик.

Есть хотелось просто нестерпимо. Пригоршня земляники и несколько найденных по пути орехов, да вдоволь свежей воды хоть и не утолили голод, но по крайней мере немного приглушили его. И бредущий по руслу Ларка со вздохом поднял глаза от очаровывающего течения воды, так и затягивающего взгляд в бездумное созерцание её отблесками.

Ещё одно озерцо чуть большего размера с лёгким журчанием изливалось меж двух белых камней сладкоголосым ручьём, ластящимся к усталым ногам. Вокруг словно зачарованные воины, стояли по берегам сосны, смотрелись печальнор и недоверчиво в воду, и их тягучий мягкий аромат словно сон обволакивал восприятие. Где-то на той стороне пинькала какая-то пичужка, словно не наоралась за день и даже сейчас провожала уже скрывающееся за лесом светило.

Ощущение вечности, покоя захлестнуло как-то сразу. Тишина, несуетность этого места даже выгнала на обратившееся в кровавую маску лицо подобие улыбки. И зачем на свете есть эти глупые, неугомонные двуногие с их войнами, противостоянием и заумными идеями?

— По-быстрому ополоснулись, — Ларка сделал шаг в сторону и замер, вглядываясь в величественно замерший лес и тяжело опираясь на подобранную по пути в качестве дубины крепкую ветку словно на посох. — Желательно без особой магии, а потом промолви наговор текучей воды, бабуля.

Домовёнка с ведьмой не заставили себя упрашивать, сразу принялись возиться за спиной поручика. А тот стоял, иногда слабо морщась от чересчур громких всплесков, посматривал в незаметно наливающуюся чернотой глубину леса, и вода приятно холодила через сапоги разгорячённые ноги. Жаль, что здесь нет хоть каких, хоть совсем уж старых и истёршихся от времени горушек — можно было бы показать эльфам, почём им нынче обойдётся каждая капля человеческой крови.

— Готово, а ты, хозяин? — сзади прихлюпала по ручью трясущаяся от холода домовёнка со слипшейся влажной шёрсткой, однако не было нужды даже приглядываться — как та довольна.