Larka - Алмазный венец севера

— Мало того, сегодня на святом воинстве в полном масштабе будет испытана некая весьма интересная новинка с огненными духами. Каждый, каждый полк получил их… однако, не станем загадывать?

Ого! Тут уже офицеры и их майор оказались в весьма заинтригованном и повеселевшем расположении духа. Даже капитанша из первого платунга не сыпала матюгами как обычно, а лишь просияла взором и с чувством врезала кулаком майору по плечу.

— А что, командир? Что-то шепчет мне, что и впрямь мы сегодня порвём светленьких — даже без той конницы!

Майор ещё раз поглядел на расстеленную на плаще карту и задумчиво покивал. Но всё-таки каждый заметил скользнувшую по губам лёгкую улыбку.

— Что ж, если так — тогда давайте заранее обговорим и применим вот этот способ…

Платунг расположился в тщедушном лесочке, уже выросшем у подножия крепости с тех пор, как всю поросль вырубили для пущего спокойствия. Хоть солдаты и ворчали, что кишки с голодухи марш играют — но одно только замечание вернувшегося поручика, что перед серьёзной работой нельзя, заставило тех разом подобраться да переменить настроение. В самом деле, в бой надо идти натощак. А вон и светленькие в низине показались — то ли чуют что, то ли разведка поставлена толково…

— Да хреновый план, — хмурый Ларка не стал скрывать своей озабоченности, когда вызванные им сотники да сержанты поинтересовались доставшимся нынче платунгу раскладом. — Нашему полку доверено сделать главную работу — а майор взвалил то на нас.

Поскольку опыта больших сражений у него не было, то вполне естественным оказалось, чтобы вон тот седой вислоусый ротмистр оставил себе в сотне замену, а сам обретался возле командира.

— Послушай… я из офицеров, прошедших особую подготовку, могу на равных потягаться даже с паладином. Потому, как только хорошо в драке увязнем, сразу давай мне знак. Организуем за мной клык из двух опытных десятков — и на прорыв.

Седой нетерпеливо и понятливо кивнул. Да что ж тут не понять? Один только вид бронзового бастарда поручика, уже мерцавшего в предвкушении свежей крови, человеку знающему подсказал много. К тому же, обретающаяся рядом магичка скромно заметила, что она волшебница первого ранга (ого!) и поддержит клык всею силою.

Некое лихорадочное возбуждение уже охватило сотников и сержантов. Неведомым науке образом то передалось и солдатам. Ларка по глазам видел — словно хмельные, однако не подведут. А вот и сигнал…

— Крови! — больше похожий на волчий вой голос вырвался из-под забрала изрубленного лёгкого шлема.

Его обладатель почти сразу покрылся кровью поверженных солдат. Зря, что ли, столько раз переделывал старый бастард — раз за разом подбирая и меняя что-то неуловимое, пока тот не стал уродоваться даже о массивные валуны? Лишь тупился да высекал обжигающую лицо колючую гранитную крошку… Ларка рубился им как двуручником — в тесноте и сутолоке свалки, в которую разом обратился бой, не до ювелирной работы одвуручь, мечом и кинжалом. А щит не для идущего на прорыв, тут надо всё на атаку.

— Огня! — азартно поддержал его за спиной смутно знакомый женский голос.

Гулко захлопали выдёргиваемые в разожжённый в тылу костёр духи огня. Всё реже и реже… пока впереди не поднялось глухое басовитое ворчание. И остервенело прорубающий себе путь поручик даже не увидал, а приглушённым в этом аду естеством почувствовал, как всё смелее и смелее в гуще святого воинства развернули плечи духи огня.

Вот лопнуло что-то неуловимое, словно спала с глаз тонкая пелена — то неистовые огненные демоны добрались до прикрывавших своё воинство молитвами святых отцов. Меч сразу принялся как-то легче рубить неподатливое железо, а удары о свою броню стали неощутимее.

— Га-а-а… — хрипло и страшно проорали что-то сияющие бронзой солдаты, разом почуяв слабину.

И покатилось. Поначалу медленно и едва заметно. Но едва не дышащая в затылок Велерина что-то там подправила, сыпанула вперёд-в-стороны щедрым облаком прожигающих насквозь искр — и лишённое защиты святое воинство дрогнуло.

— Держать ряды, курва-мать! — ротмистр сзади орал и надсаживался.

Но в принципе, прав седой… Ларка потемневшим от натуги взглядом оценил положение. В самом деле, хребет у светленьких уже затрещал, чего каждый раз с клыком пупок рвать. По его жесту солдаты неохотно подравнялись и под задаваемый барабаном сержанта ритм принялись слаженно орудовать копьями.

Залатать пробитую брешь светлое воинство так и не успело — майор наконец-то ввёл в бой четвёртый платунг, до сих пор нетерпеливо прохлаждавшийся за спинами и оставшийся полнокровным. И его солдаты ударили с такою силой, что оборона светлого воинства, и без того истерзанная в клочья, лопнула перезрелой тыквой…

Если бы терпеливо парящий над предгорьями канюк мог говорить, то он захлёбывающимся от восторга голосом поведал бы — как в туче поднятой пыли и мельтешении огненных вспышек правый край сражения словно неохотно стал продвигаться на полуночь. Завидя успех соседей, гвардейский полк под стягом с рваным алым сапогом на чёрном фоне тоже поднажал — и постепенно тут стало твориться форменное светопреставление. Два не таких уж и многочисленных отряда потихоньку загибали кипящую огнём и смертями линию, медленно но неудержимо заходя в тыл блестящего серой сталью воинства.

А потом где-то далеко, словно на краю света, хрипло протрубили в рог… и канюк обречённо полетел подальше отсюда — туман за перевалом словно лопнул. Через распахнутые настежь ворота горной крепости на полночь хлынула такааая река…

— Мать-перемать! — Ларка от восторга обнимал визжащую примерно по той же причине волшебницу.

Хоть целитель и пытался наскоро залатать проткнутое бедро поручика — в горячке боя даже и боль какой-то несерьёзной показалась — но седой зорко углядел то и распорядился вывести командира из первых рядов.

Но главное оказалось не это. Через заваленное трупами пространство за спиной отряда ликующего Мориса на полночь уже скакал не полк, не бригада. Полновесная конная армия постепенно набирала разгон, словно намеревалась так и мчаться днём и ночью до никогда не виданной столицы светлого королевства. Земля гудела и дрожала так, что святое воинство уже почти совсем пало духом и отступало всё сильнее.

А закованная в добротную бронзу река текла и текла, и от осознания — какая же это силища — хотелось плакать и смеяться одновременно…

— Всё, они готовы! — грязная и истерзанная капитанша из первого платунга с перевязанным после арбалетного залпа плечом (правое, а то хрен бы я вышла из боя!) взъерошила мокрые волосы Ларки. — Сукин ты сын! Если ты из девяток на самом деле, то я девчонка сопливая!