Керстин Гир - Таймлесс. Изумрудная книга

— Гвенни, послушай…

— Да, я знаю, мы очень спешим, — перебила я его. — Но я должна выговориться. Всё было бы лучше, чем оттолкнуть или… вызвать такси. Я очень хорошо умею принимать критику. Во всяком случае, если ее правильно красиво формулируют.

— Иногда ты действительно… — Гидеон покачал головой, потом набрал воздуха и серьезно сказал: — Когда ты, Гвендолин Шеферд, меня целуешь, то у меня возникает чувство, что земля исчезла под ногами. Я не имею понятия, как ты это делаешь и где ты этому научилась. Если из какого-то фильма, то мы обязательно должны посмотреть его вместе. — Он на мгновение замолчал. — Что я хочу на самом деле сказать: когда ты меня целуешь, я не хочу ничего другого, как прикасаться к тебе и чувствовать, как смешиваются наши дыхания. Черт возьми, я так ужасно влюблен в тебя, что у меня такое чувство, как будто внутри меня разлили канистру с бензином и подожгли! Но в настоящий момент мы не можем… мы должны сохранять ясность ума. Хотя бы один из нас. — Брошенный на меня взгляд развеял последние сомнения. — Гвенни, все происходящее очень пугает меня. Без тебя моя жизнь потеряет смысл, без тебя… я захочу умереть на месте, если с тобой что-нибудь случится.

Я хотела улыбнуться ему, но у меня в горле возник огромный комок.

— Гидеон, я… — начала я, но он не дал мне продолжить.

— Я не хочу, чтобы… ты не должна чувствовать то же самое, Гвенни. Потому что граф может использовать наши чувства против нас. И сделает это.

— Но для этого уже слишком поздно, — прошептала я. — Я люблю тебя. И без тебя не захочу жить.

Гидеон выглядел так, как будто в следующий миг расплачется. Он схватил меня за руку и чуть не раздавил ее.

— Тогда нам остается лишь надеяться, что граф никогда, никогда, никогда об этом не узнает.

— И что нам в голову придет гениальный план, — сказала я. — А сейчас, будь добр, не копайся здесь. У нас мало времени!

— Четверть часа и ни минуты больше, — сказал Гидеон.

Он присел перед хронографом, стоящим на пледе для пикника, который мы расстелили на лужайке посредине Гайд-Парка, недалеко от галереи «Серпентайн», так, чтобы видны были озеро и мост. Хотя день обещал быть таким же чудесным весенним днем, как вчерашний, было еще очень холодно, а трава была мокрой от росы. Бегуны трусцой и хозяева собак шли мимо нас и некоторые с любопытством поглядывали в сторону нашего небольшого отряда.

— Но четверть часа слишком мало! — сказала я, пристегивая каркас со смешными накладками по бокам, который должен был удерживать мое платье, чтобы оно не волочилось по земле. Этот предмет был причиной того, что я сегодня утром вместо рюкзака должна была взять огромную сумку. — А если он опоздает? — Или вообще не придет. В глубине души я боялась этого больше всего. — В восемнадцатом веке наверняка не было точных часов.

— Тогда ему не повезло, — прорычал Гидеон. — Это вообще безумная идея. Именно сегодня!

— Тут он, в виде исключения, прав, — сказал Ксемериус лениво. Он запрыгнул в сумку, положил голову на лапы и от всей души зевнул. — Разбудите меня, когда вернетесь. Сегодня утром я совершенно определенно встал слишком рано. — Через минуту из сумки послышался храп.

Лесли осторожно натянула на меня платье через голову. Это было голубое платье в цветочек, в котором я была при первой встрече с графом и которое с тех пор висело у меня в шкафу.

— Для этого дела с Джеймсом нашлось бы время и позже. Для него это всегда будет тот же день и то же время, неважно, когда ты соберешься его навестить. — Она стала застегивать мелкие крючки у меня на спине.

— То же самое можно сказать об истории с письмом, передаче которого надо было помешать, — возразила я. — Это тоже не должно было произойти сегодня. Гидеон, например, мог бы во вторник или в августе следующего года стукнуть себя по голове, результат был бы тем же. Если отвлечься от того факта, что леди Тилни взяла на себя эту проблему.

— У меня начинает кружиться голова, когда вы начинаете так рассуждать, — пожаловался Рафаэль.

— Я просто хотел бы знать, что этот вопрос решен, перед тем как встретиться следующий раз с Люси и Полом, — сказал Гидеон. — Неужели это так сложно понять?

— А я хочу, чтобы был решен вопрос с Джеймсом, — сказала я и добавила драматическим тоном: — Если с нами что-нибудь случится, то мы спасем хотя бы одну жизнь!

— И вы хотите на глазах у всех этих людей исчезнуть и снова появиться? — спросил Рафаэль. — Не думаете ли вы, что завтра все газеты и телевидение захотят взять у вас интервью?

Лесли покачала головой.

— Да ерунда! — сказала она уверенно. — Мы достаточно далеко от дорожек, и вас не будет очень недолго. Единственными, кто заметит, будут собаки.

Храп Ксемериуса изменил тон.

— Но помните, что для обратного прыжка вы должны оказаться точно на том же месте, куда вы приземлитесь, — продолжила Лесли. — Отметьте место этой симпатичной туфлей. — Она сунула мне в руку одну из туфель Рафаэля и улыбнулась. — Как здорово! Давай будем каждый день это делать, пожалуйста!

— Я не хочу, — сказал Рафаэль, посмотрел на свои ноги в носках, уныло пошевелил пальцами и уставился вдаль. — У меня нервы натянуты до предела. Раньше, в метро, я был уверен, что кто-то нас преследует. Было бы логично, если бы Хранители поручили кому-нибудь следить за нами. И если кто-то явится, чтобы отобрать у нас хронограф, я даже не смогу его нормально пнуть, потому что у меня на ногах только носки!

— Он слегка параноик, — шепнула мне Лесли.

— Я это услышал, — сказал Рафаэль. — И это неправда, я только… осторожный.

— А я не могу поверить, что делаю это, — сказал Гидеон и надел рюкзак Лесли, в котором был спрятан набор для прививки. — Это нарушает все двенадцать Золотых правил одновременно. Давай, Гвенни, ты первая.

Я стала на колени перед хронографом и улыбнулась Гидеону. Он отказался надеть на себя зеленый костюм, хотя я пыталась его убедить в том, что в обычной одежде он напугает Джеймса. Или еще хуже — он не примет нас всерьез.

— Спасибо, что ты делаешь это для меня, — сказала я все же и вложила палец в отверстие под рубином.

— Ладно уж, — проворчал Гидеон, а потом его лицо исчезло.

Когда я снова могла видеть, то обнаружила себя стоящей на коленях в мокрой опавшей листве среди огромного количества каштанов. Я быстро встала и положила туфлю Рафаэля на то место, где приземлилась. Шел проливной дождь, в парке никого не было. Только белка взлетела на верхушку дерева и рассматривала нас с любопытством. Гидеон приземлился рядом со мной и огляделся.

— Ну что ж, — сказал он и вытер мокрое лицо. — Оптимальная погода для выезда на лошадях и прививок, можно сказать.

— Давай спрячемся в этих кустах и там будем ждать, — предложила я.