Экипаж

- Э-это о-ограбление?

Она снова начала заикаться.

- Пять билетов на ближайший рейс, - махнув на все рукой, сказал Ежов. – Доставайте, где хотите...

Косколито держал автомат на виду секунды две, не больше. И это всех спасло – кроме многострадальной кассирши, успевшей сто раз проклясть себя за то, что не пошла работать в театр гардеробщицей – а ведь звали! – никто ничего не заметил.

В аэропорту не поднялась паника. Только милиционер, все это время неотрывно пялящийся на странную компанию, начал пялиться еще упорнее и подозрительнее, заметив какое-то странное шевеление, но этим все и ограничилось. Во-первых, одного взгляда на исполинскую фигуру Остапа хватало, чтобы отсечь все мысли насчет проверки документов (хотя у него-то их точно не было – не в трусах же он их держит?). Во-вторых, милиционер был совершенно нормальным мужчиной, а потому большую часть времени пялился на латексную Джину.

Разумеется, кассирша немедленно вручила им пять совершенно бесплатных билетов. Даже нашла в себе силы пожелать приятного полета.

- Вот что бывает, когда экспедиции собираются с бухты-барахты! – пропыхтел на бегу Ежов, пока они стремительно мчались к уже убираемому трапу. – Нет бы подготовиться, одеться по-местному, замаскироваться получше, изучить обычаи, запастись деньгами... По-умному чтобы!

- А у нас время для этого было?! – рыкнула на него Джина. – У нас всего два дня осталось, придурок! А если мы из-за тебя опоздаем, капитан тебе башку открутит! И нам всем! Беги давай, а то я тебя пну!

Впрочем, пнула она его в любом случае. И Остапа тоже – ей показалось, что алкморег бежит слишком медленно.

Они ворвались в самолет в самый последний момент. Стюардесса протестующе завопила насчет того, что ни одного свободного места уже не осталось, и что они там на кассе себе думают, совсем очумели?!

- Стоя полетим, как в автобусе! – крикнул ей в лицо Михаил.

Возникла заминка с Остапом. Алкморег никак не мог протиснуться в салон. А когда он все-таки пролез, пассажиры начали хором ворчать – в присутствии Остапа моментально стало чрезвычайно тесно. Впрочем, ворчали все очень тихо – никому не хотелось, чтобы это чудовище услышало именно его протесты.

Койфман, Джина и Косколито в салоне не задержались. Все трое молча пошли к кабине пилотов. Ежов за ними.

- Простите, туда нельзя, - грудью встала на защиту святыни стюардесса. – Оставайтесь в салоне, господа. Найдите себе свободные места...

Джина молча отшвырнула девушку в сторону. Пассажиры резко оживились – начиналось что-то интересное. Особенно оживился грузин, на колени к которому приземлилась стюардесса.

- Вах! – одобрительно сказал он. – Здравствуйте, дэвушка!

А самолет все еще оставался на земле. И догадаться, почему, было нетрудно – как только пятеро террористов покинули аэропорт, кассирша подняла тревогу. Сейчас первый пилот на повышенных тонах разговаривал с диспетчером, выясняя, что же ему делать. И он выяснял это, пока ему в висок не уперлось дуло игольника.

- Быстро взлетай! – прорычала Джина. – Если через пять секунд мы не будем в воздухе, на этом пульте появятся твои мозги!

Остап в салоне тем временем деловито распаковывал топор-пушку. Увидев это жуткое чудовище, рядом с которым базука показалась бы милым ягненочком, пассажиры быстро сообразили, что это, несомненно, оружие. Значит, самолет захвачен террористами. Раздалось несколько испуганных вскриков, какая-то слабонервная дама упала в обморок, но этим все протесты и ограничились. Опять-таки потому, что никому не хотелось познакомиться с этим гигантом поближе.

Самолет закончил разгон и оторвался от земли. За иллюминаторами промелькнула удаляющаяся полоса аэродрома и милицейские машины, выезжающие на нее.

- Куда лететь? – апатично спросил первый пилот. – В Стокгольм? В Париж?

- В Тверь! – заявил Ежов.

На лицах пилотов проступило явственное разочарование.

- Стоило самолет угонять, чтоб в Тверь лететь? – пробурчал второй пилот. – Был я там – не стоит она такого.

- Но-но! – обиделся за родной город Ежов. – Еще как стоит!

- А почему так медленно летим? – забеспокоилась Джина. – Саботаж?!

Косколито, недолго думая, снова вытащил автомат и дал очередь в потолок. Лазерные вспышки, похожие на праздничный салют, оставили после себя несколько аккуратных овальных отверстий. Пилоты нервно зажмурились.

- Выметайтесь отсюда, человеки! – приказал серран. – Я сам поведу.

- Так нель... – запротестовал пилот.

Он замолчал на полуслове, потому что Косколито снял изрядно надоевшую ему маску. Увидев, что под ней скрывалось, мужики распахнули рты и задышали через раз.

- [цензура], [цензура] пришельцы!.. – выдохнул второй пилот. – [цензура] такая, что за [цензура].

- Ну стоит ли так ругаться, здесь же дамы! – укоризненно посмотрел на него Койфман. – Между прочим, здесь очень тесно, так что быстренько слезаем с креслиц и идем за мной.

Пилоты презрительно посмотрели на старичка и не сдвинулись с места. Его они не боялись – он выглядел безобиднее всех. Койфману такое отношение не понравилось. Бывший раввин молча поднял квантовую винтовку и прострелил первому пилоту плечо. Тот завопил от боли.

Ежов, окончательно понявший, почему этих беспредельщиков повыгоняли со всех прежних работ, помог летчикам покинуть кабину. Косколито тут же плюхнулся на освободившееся место и резко дернул штурвал от себя. Самолет начал падать. В салоне раздались испуганные крики. Косколито быстро исправился и потянул штурвал обратно. Самолет вновь стабилизировался, и крики затихли.

Джина уселась в кресло второго пилота и задумчиво окинула взором изобилие кнопочек, рычажков и указателей.

- Ну и техника... – презрительно наморщила нос она. – Старье какое...

- А на что еще вы, человеки, способны? – пожал плечами Косколито, по ходу разбирающийся с приборами. Он уже начал осваиваться. – Сдесь даше рефлект-ускорителя нет.

- Как нет?! – поразилась Джина. – Как же в гипер... о, дьявольщина, это же не звездолет. Забыла!

- Ничего удивительного, ты ше тоше человек, - хмыкнул Косколито. – К тому ше самка.

- Заткнись, чешуйчатый! – прикрикнула на него Джина.

Эти двое летали бок о бок уже двенадцатый год. И все это время они не переставали ежеминутно пикироваться. Уж очень сварливые характеры достались обоим от природы. И оба были чрезвычайно довольны таким положением дел. Хотя для полного счастья им все же кое-чего не хватало – капитана. Он был единственным на корабле, кого эти двое уважали, и кто мог исполнять роль третейского судьи.

Ежову быстро надоело слушать свары этих двоих и он вышел в пассажирский салон. Там Остап, загромоздивший весь проход, все пытался устроиться поудобнее и громко жаловался на тесные самолеты. Пассажиры сидели с зелеными лицами – от тесноты и духоты алкморег обильно вспотел и начал плохо пахнуть.