Экипаж

А вот Койфман нашел себе приятную компанию – двух пожилых евреев в кипах. Похоже, они как раз заканчивали молитву. Что-то насчет того, чтобы эти террористы передумали лететь в Тверь, а вместо этого рванули прямо в Палестину и врезались в какой-нибудь арабский город. Койфман им посочувствовал, но разочаровал – лично он против местных арабов ничего не имел.

- Остапчик, в следующий раз мы тебя с собой не возьмем, - брезгливо наморщил нос старичок. – Ты или одевайся побольше, или устранитель запахов носи.

- А я ношу! – обрадованно вспомнил алкморег и начал копаться в трусах. Потом спустил их совсем. Мужчины в ужасе отвернулись, а женщины, наоборот, зачарованно уставились на то, что под ними скрывалось. – Вот он, родимый...

«Одежда» Остапа вернулась на законное место, а маленький приборчик начал работать, стремительно поглощая молекулы пота, испаряющиеся с гигантского тела гладиатора.

Самолет опять начал падать – Косколито вовсю экспериментировал с антикварным средством передвижения. Изучал, насколько легко самолет выходит из пике.

Джина вышла в салон с игольниками в обеих руках и начала внимательно осматривать пассажиров. Казалось, она делала какой-то выбор. Под ее колючими глазами все испуганно ежились – никто не знал, чего ей надо, но никто все равно не хотел, чтобы эта психопатка выбрала именно его.

- Та-а-ак... – угрожающе начала она.

Самолет выправился, некоторое время летел спокойно, а потом ухнул в очередную воздушную яму. Койфман и Ежов сидели (согнав законных владельцев кресел), а чтобы свалить Остапа требовалось нечто побольше воздушной ямы, но вот Джина на ногах не удержалась. Она быстро-быстро побежала вперед по проходу, взмахивая игольниками, чтобы сохранять равновесие, и врезалась в Остапа. Гигант взял ее за плечи, слегка встряхнул и посадил на свободное место. Свободным он сделал его сам, подняв какого-то парня за шкирку.

Из пилотской кабины появился Косколито. Пассажиры уставились на него широко распахнутыми глазами – они, в отличие от пилотов, еще не успели узреть серрана в его, так сказать, природном обличье.

- А кто ведет самолет?! – испугался Ежов.

- Я, - равнодушно ответил ящер.

Как бы в подтверждение его слов самолет снова резко пошел к земле. Добрая половина пассажиров потянулась за бумажными пакетиками. Все лица выражали дикий ужас и полное непонимание происходящего. Если простые террористы – явление, скажем так, изученное, то террористы инопланетные – это что-то новенькое. И главное, совершенно непонятно – лучше они простых или хуже?

- Где Ву? – сурово спросил Косколито. – Я саблудился, я не снаю, куда лететь. За окном темно, я не могу прочесть насвания на карте, а приборы вообще какие-то дурацкие.

- А правда, где Ву? – опомнился Ежов, сообразив, что уже довольно давно не видел справочного робота.

- Отстал от самолета, - безразлично отмахнулась Джина. – Задержался где-то там... в космопорту... в аэропорту... ну, где-то там...

- Да вон он, за окошком, - улыбнулся в иллюминатор Койфман. – У Ву скорость хорошая, куда там этому древнему рыдвану...

- Тогда скаши ему, чтобы летел ко мне, - облизнул глаз Косколито, возвращаясь в пилотскую кабину.

Бывший раввин показал в иллюминатор какие-то знаки, и стекло почти мгновенно разбилось – в салон влетел VY-37. Герметичность нарушилась, в салоне резко начало холодать, подул страшный ветер.

Пассажиры забеспокоились.

- Ничего нормально сделать не можете... - простонала Джина. Ее слегка подташнивало. А потом и вовсе вырвало – в карман соседа. Тот запротестовал было, но тут же успокоился. Дуло игольника, сунутое в нос, быстро успокаивает. – Жирный, заткни окно, дует...

Остап подумал несколько секунд, а потом заткнул иллюминатор ладонью. Его лопаты для этого как раз хватило. Дуть прекратило, но Остап забеспокоился.

- Мне так неудобно! – заявил он. – Руке холодно!

- А мне насра... все равно, – пробурчала Джина.

Ежов и Койфман пошли в пилотскую кабинку помочь Косколито и VY-37 определиться на местности. Серран уже совершенно освоился с непривычным управлением, да к тому же нашел под креслом первого пилота початую бутылку виски. Как раз такого, который так любят серраны – наидешевейшего. Поэтому он был совершенно счастлив.

- Борт 308, борт 308, что у вас происходит?! – упорно твердил женский голос из переговорного устройства. – Борт 308, почему не отвечаете?!

Ящер что-то лениво прошипел, показывая, насколько его волнуют эти вопросы, и продолжил изучать карту, высвеченную VY-37.

- Девушка, прекратите занимать эфир, у нас все в порядке, - строго сказал Койфман диспетчеру. – Прием.

- Борт 308, почему вас не видно на радарах? – продолжала беспокоиться та. – Что происходит? Где вы, борт 308?

- А почему нас не видно на радарах? – удивился Ежов.

- Ву позаботился, - кивнул на робота Койфман. – А зачем нам, чтобы нас видели на радарах?

- Говорит борт 308, - наклонился к приборной панели Ежов. – У нас все в порядке. Повторяю: у нас все в порядке. Как меня слышно?

- Борт 308, к нам поступило сообщение, что на борту террористы, - не унималась диспетчер. – Повторяю, у вас на борту террористы.

- У нас все в порядке! – слегка утомленно ответил Михаил. – Полет проходит нормально. Никаких проблем. Повторяю, никаких проблем. Прием.

В диспетчерской явно началось какое-то совещание – слышались приглушенные голоса, о чем-то усиленно спорящие.

- Вы уверены, что у вас все в порядке? – с явным сомнением спросили из переговорного устройства. Голос был уже другой – мужской и басовитый. – С кем я вообще говорю?

- Ты говоришь со мной, сен-пилотом Косколито дир Тогшерре, - равнодушно ответил серран. – Чего тебе надо, человеческий мусор?

В диспетчерской воцарилось гробовое молчание – там явно обдумывали, что все это означает.

Ежов молча покрутил пальцем у виска. Койфман тоже. Косколито непонимающе уставился на них.

- Что? – удивленно спросил он.

- Колито, солнышко, если не можешь сказать ничего умного, молчи, сделай милость, - ласково улыбнулся старичок.

- Ты меня так не насывай, старый человек-еврей, - продемонстрировал добрую сотню крохотных остреньких зубов серран. – А то укушу. Или састрелю.

- А что, меня, значит, можно Мишенькой называть? – обиженно сказал Михаил. – Мне, между прочим, уже не пять лет!

- И тебя укушу. За нос.

Ежов зачем-то пощупал свой нос.

Из салона раздавались какие-то странные звуки – как будто там танцевали слоны. Михаил инстинктивно догадывался, что эти звуки издает Остап, но пойти узнать, что он там делает, у него просто не хватало духу.

В кабину вошла Джина, с ненавистью посмотрела на всех сразу и плюхнулась в кресло второго пилота. Ежов обиженно засопел – он как раз намыливался усесться туда сам. Хоть раз в жизни посидеть за штурвалом настоящего самолета...