Ростислав Гельвич - Беглец в жизнь

Двоих человек как будто накрыло черным мешком, через мгновение в зале их уже не было. А сам же зал просто засыпало землей, превратив его из обычного церемониального места в общую могилу.

Ветер хлопал парусами. Он был довольно свеж и силен, корабль резво двигался по морю в направлении Готау – столицы Симуранского королевства. Она же – крупнейший портовый город мира, давно поделенного между двумя мощными государствами: уже упомянутым королевством и Ротроссинской Империей.

Располагавшиеся на одном большом материке, конечно же, они вели между собой давнюю конкуренцию, порой перераставшую в стычки, грызню и даже войны. Хотя до открытия Мирании счет вела Империя. По части как вооружения, так и военного дела она на порядок переросла Симуранию. И шаткое равновесие если сохранялось, то только потому, что королевский флот мог с легкостью высадить свои войска где угодно на материке – развитие морского транспорта в Империи было не в чести.

Все изменилось после открытия нового материка. Империя, сумевшая кое-как основать лишь одну колонию, грубо говоря, сидела и облизывалась на реку богатств, струившихся из Мирании. Королевская чаша весов начала перевешивать… мир сохранялся все по той же причине – кое-какое равновесие еще имелось. И война привела бы лишь к постепенному истощению двух могучих государств. Хотя рано или поздно конфликт должен был состояться.

Штиль прошел как-то незаметно, некромаг сам не смог бы объяснить: когда это корабль двинулся вперед? Жара на палубе была уже менее заметна, теперь полюбоваться на море мог любой, не опасаясь теплового удара. Что делали многие. И Альфаран в том числе.

В самом деле, завораживающее зрелище. Говорят, бесконечно смотреть можно на горящий огонь и бегущую воду. Легкие солнечные искорки сверкали в полупрозрачных волнах, редкие капли воды, долетавшие до палубы, в ярком свете казались каплями расплавленного золота. Солнце светило ярким золотым шаром, испуская горячие лучи. Запах смолы приятно смешивался с солоноватым ароматом моря, рождая душистую смесь, ласкавшую ноздри.

Капитан корабля всеобщего настроения не разделял. Стоя отдельно ото всех, он крепко задумался, загибая пальцы одной руки.

– Радуга перед полуднем… Зыбь с другого направления, чем ветровая…

Задумчиво шепча это, он беспокойно вглядывался в небо на горизонте, ища только одному ему понятные признаки. Конечно же, при всем желании нельзя было не заметить перистых, длинных узких облаков с загнутыми концами. А это значит, что до шторма осталось не больше двадцати часов.

Подойдя к небольшому медному колоколу, капитан ударил: «Общее построение».

– Штурман! – рыкнул он на жилистого старичка в зеленом замасленном кафтане. – Проверить исправность рулевого устройства! Поставить румпель-тали! Трех человек тебе в подчинение!

– Слушаюсь, господин капитан!

Следующим на очереди был квартирмейстер:

– Проверить крепление грузового устройства и всего, что может прийти в движение! По необходимости – двое в помощь.

– Слушаюсь!

Помимо всего прочего, необходимо было проверить исправность шпигатов, надежность крепления спасательных шлюпок (которых было ровно четыре штуки) и прочие корабельные мелочи.

Раздав приказания, капитан спустился вниз, в свою каюту. По дороге в нее он наткнулся на одного из пассажиров.

– Господин Ронву, что случилось? В чем дело? – прохрипел тот.

Сначала капитан хотел сгрубить и идти дальше. Но почему-то обладателю такого голоса хамить резко расхотелось.

И потому он ответил:

– Шторм ожидается, вот готовимся.

– Помощь не нужна? – отозвался полковник.

– Не нужна. Сами справимся. Тем более что шторм не скоро.

– Когда?

Тонву опустил глаза в пол и раздраженно прошипел:

– Через полсуток! Пропустите, у меня есть важные дела!

Рани молча отошел с пути и почесал седой затылок. Мало задержки из-за штиля, так еще и из-за шторма будет. В Академии за такое по головке не погладят.

Шторм наступил гораздо раньше – часов через десять, ночью. Сначала легкий, а потом все нарастающий и нарастающий, он как будто играл с кораблем в неведомую игру.

Сидящим в каюте людям было нелегко. С закрытыми ставнями и дверями небольшая комната уже не казалась убежищем. Сильнейшая качка бросала туда-сюда, хотя бы просто посидеть было невозможно.

К тому же сам корабль переносил шторм далеко не так хорошо, как рассчитывал капитан. Даже при спущенных парусах мачты уныло стонали при каждом сильном порыве ветра. Большие волны захлестывали палубу, и лишь благодаря загодя открытым шпигатам вода не копилась на ней. Хотя некая часть солоноватой жидкости все же попадала внутрь. Вот только теперь запах йода не казался таким приятным для носа.

– Б-у-у-у-э!

Бледный как полотно Варулл, уже в пятый раз извергающий из себя съеденное за день, мотнул головой и тряпичной куклой опустился на койку. При его светлых волосах и голубых глазах теперь он смотрелся страшновато.

Альфаран тоже не отставал на этом поприще – тошнило очень сильно. Хотя он как-то еще умудрялся сдерживаться. Чувствуя себя крысой в катящейся бочке, он испытывал лишь одно желание – выйти из этой демоновой каюты, и лишь запрет капитана сдерживал его.

– Держи-и-и-ись… – сцепя зубы, некромаг кое-как протянул руку через столик и похлопал сержанта по плечу.

Ответом послужил еще один приступ рвоты, вот только теперь вместо переваренной и не очень еды на дощатый пол каюты закапало нечто зеленовато-желтое.

– Горько… – прошептал бедный малый, не находя в себе сил даже утереть губы.

– А ты что думал? Желчь же.

Раненым волком взвыл ветер, и снова пронзительно затрещало снаружи.

Альфаран поднялся с койки и, сплюнув, пошел к двери.

– Нет на все, мне это надоело! – во весь голос ругался он. – Почему такой треск?!

Потихоньку продвигаясь по неширокому проходу к каюте капитана, он почувствовал себя получше. К тому же корабль качало довольно равномерно, и риска полететь по проходу носом вперед почти не было.

Из каюты капитана, частично заглушаемые шумом, тоже доносились крики… и стук, что ли?

Открыв дверь и заглянув внурь, Альфаран несколько опешил.

Ибо картина «Полковник, бьющий капитана головой о привинченный к полу стол» отдавала легким оттенком сумасшествия. За время поездки успевший узнать офицера достаточно хорошо некромаг мог ставить голову – более сдержанного человека в мире нет.

– А, юнкер?! Заходи! – однако сам офицер бодро опровергал это, сжав в охапке черные, жесткие капитанские волосы.

Альфаран, подобно кошке, прыгнул от входа прямо к столу и, вцепившись в него, обрел некую точку опоры.

– В чем дело, господин полковник? – спросил он, вцепившись в дубовую доску до побеления пальцев.