Сара Дж. Маас - Стеклянный трон

— Я… — начал Дорин и запнулся.

Он взглянул в окно, затем снова на отца и, собрав всю свою волю, сказал:

— Да. Я хочу знать, как вы намерены поступить с ассасином.

Король улыбнулся, и от его улыбки внутри Дорина все похолодело.

— Ассасин, — произнес король, рассуждая вслух. — Она весьма позорно вела себя во время поединка. Опоили там ее или нет, но что это за королевская защитница, у которой глаза на мокром месте, как у избалованной девчонки? А потом, будь она по-настоящему искусным ассасином, она бы сразу узнала, что вино отравлено, и не стала бы его пить. Наверное, я прикажу вернуть ее в Эндовьер.

Дорин почувствовал, как его самообладание исчезает с пугающей скоростью. Такого от отца он не ожидал.

— Вы неверно судите о ней! — выпалил принц, но тут же спохватился. — Что бы я вам сейчас ни говорил, вы все равно не взглянете на нее другими глазами.

— Какими это еще другими глазами я должен на нее смотреть? Кто такой ассасин? Чудовище в человеческом облике, обученное убивать без разбору. Я велел привезти ее сюда, чтобы она выполняла мои повеления, а не вмешивалась в жизнь моего сына и в дела империи.

Дорин оскалил зубы. Раньше он никогда бы не осмелился так смотреть на отца. Но если он струсил вчера, сегодняшней трусости он себе уже не простит. Король неспешно опустился на трон. Дорину вдруг подумалось: а может, отец нарочно говорит ему такие вещи, проверяя, насколько дорога для него Селена? И вдруг он почувствовал, что ему не хочется копаться в отцовских мыслях. Он явился сюда не для этого. Он должен уберечь Селену от возвращения в Эндовьер.

— Селена не чудовище, — сказал Дорин. — Все, что ей приходилось делать, она делала ради собственного выживания.

— Выживания? Ты что же, повторяешь мне ее вранье, которым она тебя пичкала? Есть немало способов выжить, но она почему-то избрала ремесло убийцы. И ей нравится это ремесло. Похоже, ты у нее вроде как на побегушках? Что ж, смышленая девка! Родись она мужчиной, была бы прекрасным советником!

Из груди Дорина вырвалось сдавленное рычание.

— Вы не знаете, о чем говорите! У меня нет к ней никакой привязанности!

Дорин сразу же спохватился, но произнесенную фразу обратно в глотку не запихнешь. Он сам открыл отцу свое новое слабое место. При мысли, что его могут разлучить с Селеной, у принца опустились руки.

Адарланский король испытующе взглянул на наследного принца. Дорин из последних сил выдержал отцовский взгляд.

— Я подпишу приказ, когда у меня дойдут до него руки. А пока советую тебе не болтать об этом.

Внутри Дорина поднималась волна холодной ярости. Неожиданно он ясно увидел картину из вчерашнего дня: Нехемия отдает Селене свой посох, предлагая сражаться им. Глупой принцессу не назовешь; она знала, что в знаках скрыта сила. Если Селена и станет королевской защитницей, получается, что этот титул она получит благодаря эйлуэйскому оружию. Нехемия вела игру, почти не имея шансов выиграть. И в то же время Дорина восхищала ее смелость. Одна, среди враждебного окружения.

Когда-нибудь у него хватит сил и смелости, и он потребует, чтобы отец признал все зло, причиненное народу Эйлуэ. Прежде всего — свою вину за казнь эйлуэйских мятежников. Не сегодня. Не в ближайшем будущем. Но с чего-то начинать надо уже сейчас.

Дорин поднял голову и, глядя отцу в глаза, сказал:

— У Перангона есть замысел: сделать Нехемию нашей заложницей и тем самым заставить эйлуэйских мятежников подчиниться Адарлану.

— В самом деле? — оживился король. — Интересная мысль. Ты согласен?

У Дорина взмокли ладони, но он придал лицу безучастное выражение и ответил:

— Нет, не согласен. Мы могли бы действовать по-другому.

— Могли бы? Ты уверен? А знаешь, сколько солдат, продовольствия и прочего добра я потерял из-за этих мятежников?

— Знаю. Однако превращать Нехемию в заложницы — дело слишком рискованное. Это только разозлит эйлуэйских мятежников, и они начнут искать себе союзников в других королевствах. А Нехемию ее соотечественники очень любят. Если принять замысел Перангона, это чревато восстанием, которое полностью охватит Эйлуэ. И тогда потери наших солдат многократно возрастут, да и адарланскую казну это истощит. Но всего этого можно избежать, если мы попытаемся заручиться доверием Нехемии и через нее убедим мятежников сложить оружие. Принцессу никак нельзя делать заложницей.

Стало тихо. Дорин старался стоять не шелохнувшись, выдерживая отцовский взгляд. Каждый удар сердца гулко отдавался у него во всем теле.

Наконец король кивнул:

— Ладно, я прикажу Перангону, чтобы оставил свой замысел.

Дорин чуть не подпрыгнул от облегчения, но постарался сохранить выражение лица и говорить как можно спокойнее:

— Спасибо, что выслушали меня.

Король не ответил. Не дожидаясь позволения уйти, принц повернулся и покинул отцовский кабинет.

Проснувшись, Селена закусила губу, чтобы не застонать. У нее болело все тело, но сильнее всего — плечо и нога. Вся перебинтованная, укрытая несколькими одеялами, она кое-как сумела повернуть шею и взглянуть на часы, что тикали на каминной полке. Был почти час пополудни.

Она попробовала открыть рот — челюсть тут же ответила острой болью. Но Селена и без зеркала знала, как выглядит ее исцарапанное лицо. Нет, в зеркало она еще долго не будет смотреться. Она поморщилась, и челюсть снова напомнила об ударе Кэйна. Селена попыталась сесть на постели — и получила новую порцию боли.

Одна рука была у нее в лубке, а любая попытка пошевелить ногами вызывала саднящую боль в раненом бедре. Того, что было после поединка, Селена почти не помнила. Главное, она жива вопреки всем попыткам Кэйна ее убить.

Ночью ей снились Нехемия и Элиана, но едва она пыталась с ними заговорить, как вместо них видела отвратительные морды демонов и застывшие глаза мертвецов. А еще ей снились ужасы из прошлого, о которых посмел заикнуться Кэйн. Кошмары следовали один за другим, заставляя ее просыпаться. Раны и утомление требовали сна, но задремать Селена смогла, лишь когда совсем рассвело.

Она вспомнила про амулет Элианы. Кэйн его не раздавил, а только сорвал у нее с шеи и бросил. Может, с амулетом ночь прошла бы спокойнее? Селена мысленно просила богов вернуть ей «Глаз Элианы». Даже теперь, после убийства Кэйна, амулет прибавил бы ей спокойствия и уверенности.

Дверь в спальню открылась. В проеме стояла Нехемия. Принцесса с грустной улыбкой подошла к постели Селены. Проснулась Быстроногая и сразу приветственно завиляла хвостом.

— Здравствуй, — по-эйлуэйски сказала Селена.

— Как ты себя чувствуешь? — на превосходном адарланском спросила Нехемия.

Щенок перелез через больную ногу хозяйки, намереваясь лизнуть гостью в нос.