Клара - Смерть любит танцы

— Ласт, это — невозможно!

— Милая, я тоже переживаю, но её там нет, клянусь тебе!

Я судорожно вздохнула, сердце сжалось от тревоги. Тан одна, без сил, неизвестно где!

— Ласт, твои мальчики могут расширить поиск?!

— Тасс, мне жаль, но это невозможно. У них и этот забрал уйму сил! Боюсь, что сестрёнку теперь не найти до тех пор, пока сила к ней не вернётся.

— Но Кин вернулась…

— Она не может отыскать племянницу и не представляет, как можно вернуть Сита, сохранив при этом жизнь. Потому, возможно, и хорошо, что Тан ничего не знает…

Я усмехнулась:

— Тебе так кажется?! Ласт, как по-твоему, сколько ещё протянет Сит?

Муж поморщился, сжал мои руки в своих и тихо сказал:

— Тасс, Кин сказала, что проклятие — дело рук матери Сита. Она мертва, она была Правящей, потому сейчас его уже не снять. Сит протянет ещё с неделю, Тасс, но — он обречён. А после его смерти Ирида будет снова превращена в Империю, уж добрый муж Киннирры позаботится об этом. Потому — Тасс, ты отправляешься в Талисс. Сегодня же. Сейчас!

Я прищурилась:

— Ты со мной так не поступишь!

— Тасс, милая, прости, но это не обсуждается, — сказал он тихо, — Находиться в Ириде стало чересчур опасно, потому ты, Ханни и Зетана отправляетесь в Талисс. Без споров!!! Собралась — и к телепортам! Я слежу! Лично!!!

По его взгляду я поняла, что спорить действительно бесполезно. Тут никакие выкрутасы не помогут! Что ж, остается одно…

Я улыбнулась, подошла к нему и страстно поцеловала, прошептав:

— Я понимаю, милый. Я тоже очень тебя люблю…

Он улыбнулся и обнял меня, я же продолжила:

— Ну, ты же понимаешь, мне нужно собраться…

— Только быстро!

Я закивала, не переставая, и стрелой метнулась вверх по ступенькам. Времени очень мало!! Так, напишу ка записочку, чтоб любимый не волновался. Куда я там запихнула свою невидимую лестницу?

Ласт

Я вошёл в её комнату спустя двадцать минут. Она не отозвалась, в ванной текла вода. Я закатил глаза и устроился в кресле. Ладно, подождём…

Каюсь, я — идиот. Прежде чем я начал волноваться, прошло около получаса. По истечении этого времени до меня, наконец, дошло, что купание затягивается, и я просканировал помещение…

Никого.

Я вскочил — и тут мне в руки опустился клочок бумаги, до того висевший благодаря магии под потолком. Пробежав глазами две строчки, я зарычал и не своим голосом заорал:

— Ну, герцогиня, я тебя просто прибью, честное слово!!!..

… На помятом клочке бумаги красивым почерком было выведено:

«Любимый, я только вспомнила, мне срочно надо отлучиться. На неделю ровно, честно! Не переживай, хорошо? Я буду, как обычно, благоразумна, и вернусь в срок.

П.с. Будь добр, перекрой воду в ванной!

С любовью, твоя жена»

Тан

— Рас, а Рас! Я полетать хочу.

— Заткнись, а?

— Ну, позязя!

— Умолкни!!!

— Рас, ну давай полетаем. Кто тут похититель, в конечном итоге?

— Именно!! Я — похититель, ты — жертва!!! Не замолчишь — заткну!

— Напугал ежа голой попой! Мог бы мне что-то сделать — давно б сделал!

— А как же твоя доченька, милая? — мерзкий голос полубеса пощекотал мне висок. Я усехнулась:

— Рас, ты ведь не дурак. Что-то с ней случится — и твоя жизнь превратится в ад. Мы, Жрицы, это умеем. И вообще, додумался меня украсть — вот теперь и мучайся! — сделала я злорадный вывод, — Так что, полетаем?!

Рас усмехнулся и неожиданно пропел:

— Почему бы и нет, милая?

Вопль застыл у меня в груди, когда по лицу Раса пробежала судорога, и оно начало искажаться. Глаза резко изменили форму, сузились, а их кончики приподнялись. Губы потемнели, кожа посерела, и на ней проступили диковинные узоры, грудная клетка раздвинулась вширь, кости расширились, а острые когти прорезались на мгновенно увеличившихся руках, срезав кончики моих волос, а за спиной оскалившегося внушительными клыками Раса развернулась пара кожистых перепончатых крыльев. Я не успела и пикнуть, как меня стиснули до боли в рёбрах. Полубес присел и молнией взметнулся вверх, тяжело захлопав крыльями. Я запищала сиреной. От восторга. Ура!! Я полетаю!!!

Рас, видимо, почуяв моё настроение, заложил крутой вираж под высоченным потолком зала. В ушах у меня засвистело, кровь в жилах радостно запела, и я закричала:

— Быстрее!!!

Рас расхохотался и начал буквально изворачиваться в воздухе, создавая собственный, ни на что не похожий танец. Пара пируэтов — и мы, обнявшись, хохотали уже вместе, чудом не врезаясь в стены. Не знаю, долго ли это продолжалось, но в тот момент, когда его ноги коснулись земли, я ощутила почти физическую боль. Улыбнувшись, я подняла на него сияющие глаза и хрипло прошептала:

— Кто ты, что тебе даровано такое?

Он клыкасто улыбнулся:

— Я — бес, дитя стихии, как и ты. Для меня нет правил, нет ограничений, я, в отличие от демонов, не подвержен глупым традициям. Моя жизнь — игра без правил, девочка, и вечный полёт. Как и твоя, кстати, с единственным уточнением: у меня не бывает Хозяев… Это ты хотела услышать?

Его низкий, чувственный голос ударил по моим нервам, заставив кровь закипеть в жилах. Я улыбнулась и провела рукой по шевелящимся, словно змеи, волосам:

— Ты — счастливчик, бес. Это просто счастье — быть свободным…

Смешок:

— А что тебе мешает?

— Моя кровь…

— Глупости, детка. Рабство — не в крови, а в голове. Свой путь каждый выбирает сам. Долго ты ещё будешь игрушкой? Ты умеешь летать не хуже, я знаю. Просто поверь в это…

Я смотрела ему в глаза, не в силах сказать ни слова. А он усмехался, и в его зрачках плясало первозданное пламя.

— Мама!!! Мама, ты в порядке?! Рас, отпусти её, немедленно отпусти!

Я охнула и повернулась к дочке. В её голосе звенели слёзы, взгляд был испуганным. Она обняла меня:

— Мама, ты в порядке? Ответь!

— Да, — пробормотала я, стараясь не замечать насмешливого оскала беса, — Всё хорошо…

Он усмехнулся и снова подхватил меня на руки. Не выдержав, я задала-таки вопрос, мучивший меня последние несколько минут:

— Кто создал бесов?

— Никто. Нас создало пламя. У нас нет творцов.

Я замолчала и равнодушно уставилась прямо перед собой, чувствуя, как чёрная зависть волной поднимается в душе, а фальшивая улыбка кривит губы. А ведь я уже почти ненавижу тебя, бесёнок… За то, что никогда не смогу так летать…

Кажется, он почувствовал моё настроение, по крайней мере, его лицо внезапно окаменело, а взгляд стал тяжелым. Я в ответ только шире улыбнулась, надевая маску равнодушия.

— Зависть — низменное чувство, миледи, — бросил он.

— Так уж устроены мы, люди — нас привлекает низменное…

Он дёрнул плечами — и замолчал, я же осмотрелась по сторонам, поёжившись от чьего-то оценивающего взгляда.