Мервин Пик - Титус Гроун

Стирпайк видел только фонарь, и еще – хоть и слабо – кисть руки, несущей этот фонарь. Остальная же часть тела любителя ночных прогулок сливалась с густой чернильной тьмой. Но кроме зрения, у юноши еще был один отличный помощник – память. Он сразу вспомнил эти длинные, чуть шаркающие шаги.

– Флей, – прошептал он еле слышно сам себе. Но юноше было отчего-то не по себе. Неожиданно Стирпайк понял, что его смущало – в своеобразную мелодию скрежета подковок башмаков камердинера о каменные плиты и скрип кольца, на которое был подвешен фонарь, вкрадывался еще какой-то непонятный звук. Сколько бывший подчиненный Свелтера не ломал себе голову, он так и не смог определить, отчего может исходить подобный звук.

Однако загадка разрешилась сама собой – как оказалось, незнакомый звук был отзвуками поступи маленьких ног, часто-часто семенивших. И когда Стирпайк увидел рядом с фигурой камердинера силуэт госпожи Слэгг, у него разом отлегло от сердца.

Между тем, Флей и его спутница почти поравнялись с убежищем нового ученика доктора Прунскваллера – они были примерно на расстоянии вытянутой руки. Стирпайк слышал, как гулко колотиться его сердце. Однако в следующий момент юноша чуть было совсем не лишился чувств – от жуткого вопля у него буквально зашевелились волосы на голове. Звук напоминал голос чайки, только намного более громкий. Но откуда в Горменгасте, удаленном от полноводных рек и тем более морей, чайки? Да еще в столь поздний час? Странным образом крик никак не подействовал на уверенность, с которой вышагивали Флей и нянька. Госпожа Слэгг отчетливо пробормотала:

– Ну что ты, ягодка моя, волнуешься? Не кручинься, солнышко – это недолго. Боже, ну почему он решил смотреть на него на ночь глядя?

– Это уже становится интереснее, – пробормотал Стирпайк. – Намного интереснее. Ягодка какая-то, и нянька, и Флей – все собрались идти в сторону Кремневой башни. С чего бы?

Дождавшись, когда придворные уйдут вперед на безопасное расстояние, Стирпайк поднялся на ноги, прошелся немного, разминая затекшие члены, и осторожно направился следом за ними. Кремневая башня теперь тянула его, как магнит.

Госпожа Слэгг выбилась из сил, когда они в конце концов добрели до библиотеки герцога. Однако она, несмотря на настойчивые уговоры Флея, все-таки не позволила ему понести ребенка. Не хватало только, чтобы камердинер растянулся на земле. Объясняй потом его сиятельству, как оно все было! К тому же, в душе няньки в очередной раз пробудилось материнское чувство, так что она была уверена, что лучше нее никто не доставит младенца Титуса в нужное место.

От холода, или от незнакомого покачивания, но будущий лорд все-таки проснулся. Он то и дело покряхтывал, чмокал губами и сопел. Госпожа Слэгг решила, что ночная прогулка совсем не по душе ее подопечному. А когда Флей осторожно постучал в дверь библиотеки, ребенок и вовсе заворочался и принялся хныкать.

Флей ввел няньку в библиотеку и направился туда, где ожидал их лорд Сепулкрейв.

– Готово, я привел их, – доложил бесстрастно камердинер. Впрочем, он намеренно не произнес на сей раз «ваше сиятельство», давая понять няньке, что он может позволить себе даже такую фамильярность в беседе с герцогом.

– Ага, вижу, – отозвался лорд Сепулкрейв, поднимаясь с кресла, – ага, ага. Простите, няня, что пришлось потревожить вас! На улице наверняка холодно? Но я пригласил вас сюда не просто так. Пройдемте! – и герцог поманил няньку к столу, возле которого были рассыпаны на ковре раскрывшиеся еловые шишки.

Нянька недоумевающе посмотрела на герцога:

– Простите, ваше сиятельство, это шишки для… для… для его сиятельства? О, смею вас заверить, что он будет просто в восторге от этого дара! Правда, ягодка?

– Усадите, усадите мальчика! Я хочу побеседовать с вами. Пожалуйста, присаживайтесь, не стойте!

Старуха растерялась – повернувшись, она не увидела вокруг ни кресла, ни стула. Между тем, лорд Сепулкрейв устало показывал пальцем на пол. Неужели он велит усесться прямо на ковер? Однако воле господ наперекор не пойдешь, и нянька послушно опустила ребенка на пол. Он тут же схватил пухлой ручонкой одну из шишек и мгновенно засунул ее в рот, пуская слюни.

Видя беспокойство пожилой женщины, лорд Сепулкрейв поспешил успокоить ее:

– Ничего, ничего, шишки чистые – я собственноручно ополоснул их в дождевой воде. Няня, не стойте, в ногах правды нет. Присаживайтесь! Да прямо на пол, надоели эти условности!

Герцог тут же продемонстрировал, что условности надоели прежде всего ему – он проворно уселся на краешек стола.

– Во-первых, – начал хозяин Горменгаста, – я принял решение: через неделю на этом самом месте собрать семейный совет. И потому поручаю вам проинформировать всех, кого это касается. Разумеется, они будут удивляться. Но это неважно – главное, что они все равно придут. Возьмите на себя трудность, уведомите герцогиню о моем решении. И Фуксию. Кстати, не забудьте моих благословенных сестриц – леди Кору и леди Клариссу.

Стирпайк, который крался за Флеем и нянькой всю дорогу, в конце концов набрался храбрости и вошел в библиотеку. В вестибюле было холодно, потому он неожиданно для самого себя направился вверх по лестнице. Впрочем, осторожность и в этот раз не изменила пареньку – сначала он тихо прикрыл за собой входную дверь, а когда начал подниматься по лестнице, то старался ступать по самым краешкам ступенек, чтобы рассохшееся дерево не скрипело. Наконец лестница кончилась где-то наверху – юноша даже не представлял, высоко ли он поднялся. Он стоял в длинном коридоре. С одной стороны тянулись высоченные, до потолка, полки с книгами. С другой же… Юноша сделал несколько шагов вперед и вдруг услышал голоса где-то внизу. Стирпайк лихорадочно соображал – здесь темно, в случае чего его все равно никто не заметит.

Паренька интересовало – куда пропал Флей. Деться ему все равно было бы некуда, кроме как пройти через главный ход. Но там, кажется, дверь заперта. Куда же тогда пропал камердинер? Не мог ведь он провалиться сквозь землю? Стирпайк даже не представлял себе, куда попал. Но тут голоса внизу заговорили с новой силой, так что волей-неволей пришлось к ним прислушаться.

– Да-да, ровно в восемь вечера. Скажите им, что разговор будет действительно важный. Хотя бы потому, что я вынесу на обсуждение вопрос об организации праздничного завтрака в честь своего наследника.

Слушая распоряжение герцога, госпожа Слэгг волновалась все сильнее. Кажется, ее волнение передалось и младенцу, потому что он в конце концов бросил шишку и начал плакать.

– Вы нарядите парня в крестильное облачение и захватите корону наследника, – продолжал наставлять няньку герцог Гроун, – все должны осознать, что после моей смерти у Горменгаста не будет будущего без Титуса. Вы – его нянька, потому я по-человечески прошу вас, приказывать такие вещи я просто не могу… Прошу вас регулярно внушать Титусу любовь к замку, он должен в будущем осознать свою ответственность за преемственность поколений Гроунов. Ответственность за все, что создали его предки. Разумеется, я сам буду говорить, и говорить много. Хотя мое настроение не располагает к проникновенным беседам с большой аудиторией. Так вот, на семейном совете мы обсудим детали предстоящего завтрака, на котором моему сыну воздадут первые подобающие ему почести. Думаю, что подобное мероприятие было бы лучше всего организовать… скажем, в трапезной зале…