Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Гитард, завидев меня спокойно выходящим из зловещей башни, вздохнул с великим облегчением, а оба воина бросились седлать коней.

— Ваше высочество, — сказал Гитард с легким упреком, — так рисковать… неблагоразумно!

— А есть что в нашей жизни благоразумное? — спросил я.

Он возразил с веселым достоинством:

— Оставить профессию пиратов, сойти на берег и развивать овцеводство!..

— Или возделывать пашни, — согласился я.

— Вот–вот! Разве это не ваши слова?

— Пристыдили, — признался я. — Вы правы, граф, нужно избегать неприятностей и даже риска… если он чрезмерен.

Кони понесли нас к берегу, а потом по мелководью, я озабоченно поинтересовался:

— Граф, мне кажется, бухта Золотого Пеарла мелковата. Единственная достаточно глубокая, чтобы принимать крупнотоннажные корабли, у города Сорси…

Он охнул:

— Мелковата? Да мы к берегу подходим прямо на кораблях, даже лодки можно не спускать!..

Я покачал головой:

— Нет–нет, промерьте бухту еще раз. Она должна принимать корабли и вчетверо крупнее, с низкой посадкой.

Он спросил в удивлении:

— Зачем?

— Адмирал Ордоньес, — сообщил я, — прибудет с эскадрой. Возможно, очень скоро.

— Что? — переспросил он неверяще. — Так это вы говорили не для того, чтобы поддержать наш дух? Ордоньес в самом деле добрался до материка, а теперь следит за постройкой большого флота?

Я сказал с укором:

— Своему лорду верить надо. Я обманываю противников, но не своих. Ордоньес не только доплыл, но и успел повоевать на островах, отразить набеги местных пиратов… А еще, как адмирал королевского флота Сен–Мари, показал себя великим полководцем… э–э… флотоводцем. Сейчас принимает новые корабли, сходящие со стапелей, набирает команды и обучает работать с крупнотоннажным флотом. Заодно учится и сам.

Он переспросил опасливо:

— Вы это второй раз употребили это странное слово…

— Крупнотоннажным?

— Да.

Я покачал головой.

— Капитан, неужели вы думаете, что мир остановился? Те корабли, на которые он сейчас набирает людей, втрое–впятеро крупнее его крохотулечек. Пока у него их двенадцать, но скоро будет двадцать… А потом еще и еще.

Гитард сердито ударил себя кулаком в бок.

— Ну почему я взялся за овцеводство, а не поплыл через океан?

— Граф, — сказал я с легким упреком, — вы же богатейший, как предполагаю, человек во всем маркизате! Разве этого мало? Это повод для гордости, даже чванства. Можете учиться оттопыривать нижнюю губу и небрежно сплевывать собеседнику под ноги.

Он сказал с укором:

— Ваше высочество, я еще не старик!.. Я тоже хочу повоевать! Что вы все себе и себе гребете?

Я ответил со вздохом:

— Война придет даже раньше, чем думаете.

Он задумался, и так в молчании мчались обратно, пока не показался мой дом.

Кроме слуг там одна Синтия. Маргарита, по ее словам, отбыла проследить за поставками парусины. В прошлый раз, как она заявила, привезли недостаточно качественную, да еще и ценами недовольна, поставщики уверены, что пираты цену деньгам не знают.

Не знали, да пришлось научиться, потому что запасы тают, а отдачу начали приносить только–только. Да и то не у всех… Вон капитан Керк размахнулся на доставку больших партий рыбы в глубь маркизата, да не просчитал заранее маршруты, обозы с рыбой застряли по дороге в трясине, и несколько вообще утонуло вместе с грузом. Это человек пройдет везде, а для телег нужно готовить дороги…

Слуги сбивались с ног, стараясь услужить грозному лорду, обо мне тут наверняка такие слухи, что самому хочется переслушать их все и порадоваться, какой я, оказывается.

— Мой лорд, — спросила Синтия тем тихим и нежным голосом, который я все еще не могу ассоциировать с нею, — пообедаете дома или снова в седле?

— Я всегда обедаю дома, — возразил я, — ибо для мужчины седло… разве не родной дом?.. Но если ты будешь сидеть на другой стороне стола…

Он воскликнула счастливо:

— Ну конечно же! Это честь… Могу даже на стуле.

Я поморщился:

— Синтия, не будь похожа на Гитарда!.. Это для мужчины честь… держать тебя вот за эти, или за эту, можно и вот здесь… Ты просто прелесть, знаешь?

Она счастливо засмеялась в моих объятиях.

— Нет, не знаю. Я привыкла слышать совсем другие слова. Какие планы?

— На сегодня?

— На сегодня… и вообще?

Я пожал плечами, выпустил ее и сел за стол.

— Есть слабый соблазн заглянуть в королевство Гессен, раз уж оказался где–то поблизости. Но… не знаю, вряд ли это хорошая идея.

— Почему? Король вас не любит?

Я снова пожал плечами:

— Не знаю. Вообще–то он и дал мне этот маркизат… но не даром, конечно. В обмен на богатый и роскошный город в самом королевстве, что принадлежал мне. С другой стороны, особой нужды туда показываться нет… а рассекретиться могу, что пока рановато.

— Почему?

Я ответил беспечно:

— Не у всех еще карманы обчистил. Ух, как хорошо пахнет! Ты и правда готовишь умеешь! Ты же баронесса, зачем это тебе?

— Нравится, — сообщила она.

Она поставила передо мной тарелку свежесваренного супа с бараниной. Я жадно зачерпывал большой ложкой и все напоминал себе, что моя миссия здесь не затем, чтобы делать что–то особое или решать проблемы, их, к счастью, почти нет, это простая проверка возможностей скайбагера. Да, проверил, у него работает телепортатор. Да, удалось передвинуться и зависнуть над южным материком и даже попасть на поверхность, а затем перескочить сюда. Но все, достаточно. Кто пытается ухватить все и сразу, либо сам подавится, либо нос прищемят так, что оторвут вместе с головой.

Синтия наблюдала за моим лицом, где отражается все, как я понимаю, что надумываю. Это в Сен–Мари держусь, как фараон на троне, а здесь могу и расслабиться, ничего страшного.

— Скоро отбудете? — спросила она тихо и печально.

— Надо, — ответил я со вздохом. — Господь оставил нам райский сад и велел стеречь, но мы его уничтожили по дурости и неразумности, а теперь, после потопа и великих войн, должны возродить все заново.

Она распахнула глаза.

— Но… а где он был?

— Не знаю, — ответил я честно. — И никто теперь не знает. Потому мы должны всю землю сделать садом. Прекрасным и цветущим. Красиво я говорю?

Она ответила озадаченно:

— Да…

— И, — сказал я тяжело, — представь себе, не вру. Хотя за красивыми словами почти всегда ложь, но на этот раз — нет.

Она прошептала:

— Потому вы такой грустный, мой лорд?

Закончив с обедом, я сделал горячий крепкий кофе и с наслаждением отхлебывал мелкими глотками. Пора, в самом деле пора возвращаться. Пусть даже за эти несколько дней армия не пересекла еще Турнедо и не вступила в Шателлен. Все–таки главное там, а это у меня, как у Бобика, что по дороге ухитряется заскакивать в кусты, пугать птиц, гонять зверюшек, а иногда и ловить.