Антон Медведев - Дневник Аделины Блейз. Часть 1

Сергей демонстративно вздохнул.

— Она не будет твоей копией, это будешь ты сама... Смотри: мы берем кинопленку, разглядываем ее. Живы ли ее герои? Те, что на пленке?

— Наверное, нет, — ответила Вика. — Это просто картинки.

— Именно. Все картинки отделены друг от друга, каждой соответствует определенный момент времени. В данном случае надо учитывать, что время дискретно, его нельзя разделить на бесконечно малые части. В конце концов, мы все равно получим уже неделимый кусочек времени, соответствующий одному кадру. Каждый кадр абсолютно статичен, ощущение времени появляется лишь тогда, когда мы, наше сознание начинаем проигрывать пленку, двигаться по ней от начала к концу. Представь пятнышко света, скользящее по пленке, — это и есть мы. Каждый кадр нашей жизни содержит всю информацию о предыдущих кадрах, но не содержит информации о будущих. Наше сознание здесь подобно оперативной памяти компьютера — информация хранится до тех пор, пока включено питание. То есть упал лучик света на какой-то кадр, мы считали содержащуюся в нем информацию. Перескочили на новый кадр, оперативная память перезагрузилась. Для нас существует только информация этого кадра, именно ее мы принимаем за реальность. Скажем, сейчас ты слушаешь меня, это твой текущий кадр. А теперь представь, что считывающая головка переместилась назад — и вот ты уже сдаешь экзамен в школе. В твоей памяти нет и намека на то, что мы только что с тобой говорили, твоя память — это то, что записано на том участке пленки. Получается, что в каждый конкретный момент времени активирован только один кадр. Остальные существуют, но в неактивном состоянии — назовем это так. Когда ты пытаешься сбежать из тюрьмы, проснувшись в точке ветвления, ты создаешь новый кадр, в нем вся информация о тебе на момент побега. Луч света на этом кадре, и живешь ты именно там. При этом ты знаешь, что все куски пленки все равно будут проиграны — и новые, и старые. Включая тот, где ты коротаешь жизнь в тюрьме. Просто еще один сон, еще один цикл. Еще один кусок записи. К слову, — Сергей улыбнулся, — если копнуть глубже, то можно получить выход на путешествия по всему времени существования Земли. Ты станешь Странником, при этом будешь просыпаться в других жизнях и других телах. Понимаешь, о чем я?

— Скорее, стараюсь понять... — вздохнула Вика.

— Просто относись ко всему этому проще, — предложил Сергей. — Мироздание беспредельно, наши возможности безграничны. Если что-то и прижимает нас к земле, то только наше неверие. Мы можем создавать вселенные, но вместо этого выбираем тепло и уют родного курятника. Разве это не смешно?

— Скорее, печально... — отозвалась Вика. — Меня беспокоит то, что все, о чем ты говоришь, остается для меня пустыми словами. Ты вот столько рассказывал о том, как выбирать судьбу. Но на практике я до сих пор не понимаю, как это сделать.

— Вика, понимание приходит не сразу, — ответил Сергей. — Это как с мозаикой, когда из разноцветных камешков выкладывается целая картина. На все нужно время. Но если ты всерьез заинтересуешься всеми этими вещами и не отступишься, то однажды с удивлением поймешь, что начала что-то ухватывать. Что мир потихоньку начинает отзываться на твои просьбы. Проблема лишь в том, что очень немногие имеют достаточно терпения, чтобы дождаться этого момента. Опять же, для большинства из тех, кто интересуется магией, она остается чем-то второстепенным. Чем-то таким, о чем можно потрепаться на досуге. А для мага магия — это его жизнь. Его главная жизнь, настоящая. Для большинства людей магия — это миф. А маги в этом мифе живут.

— А вечная молодость существует? — спросила Ольга. — Только так, чтобы не пришлось никого убивать?

— Существует, — кивнул Сергей. — Но вечная молодость — это, считай, и вечная жизнь, верно?

— Так о том и речь, — улыбнулась она.

— Понятно, — вновь кивнул Сергей. — Скажи, а ты уверена, что тебе нужна вечная жизнь? Что ты от нее не устанешь?

— Это почему я должна от нее устать? В мире столько всего классного, что на десять жизней хватит.

— Но ведь мы говорим о вечности, — не согласился Сергей. — А вечность, Оля, далеко не такая хорошая штука, как можно подумать. Ты слышала легенду об Агасфере?

— Что-то знакомое... — Ольга потерла переносицу. — Не помню...

— Агасфер был одним их тех, кто наблюдал за казнью Христа. Когда Христос нес свой крест на Голгофу, он, изнемогая от тяжести, попытался прислониться к одному из домов, чтобы хоть немножко передохнуть. Тогда стоявший рядом хозяин дома, Агасфер, подтолкнул его: «Иди, иди! Нечего отдыхать!» Христос посмотрел на него, и сказал: «Хорошо. Но и ты тоже всю жизнь будешь идти. Ты будешь скитаться в мире вечно, и никогда не будет тебе ни покоя, ни смерти...» Христа распяли, а наш Агасфер с удивлением обнаружил, что стал бессмертным. И выяснилось, — Сергей внимательно посмотрел на Ольгу, — что бессмертие — это самое тяжкое наказание из всех, на какие только можно обречь человека.

— Ну, не знаю, — не согласилась Ольга. — Как говорил Сухов в «Белом солнце пустыни», «хотелось бы немножко помучиться», — она посмотрела на Сергея и засмеялась.

— Немножко помучиться можно. Но не слишком долго, — улыбнулся в ответ Сергей.

Мейер предполагал, что найти беглянку в Москве или Рязани не удастся, поэтому сообщение зашедшего после обеда Крестова о том, что все поиски там сворачиваются, его не удивило.

— Забудь о Москве... — мрачно сказал он. — Глянь вот сюда... — Мейер повернул к Паше компьютер. — Это запись камеры видеонаблюдения из холла гостиницы. Смотри...

На экране парень с девушкой в фирменных комбинезонах и с цветами в руках разговаривали с администратором. Рядом, опустив голову, стоял мужчина в джинсовой куртке. Вот администратор окликнула работницу гостиницы, парень и девушка вместе с ней пошли к лестнице и вышли из поля зрения видеокамеры. Следом за ними прошел и мужчина в куртке.

Отмотав запись назад, Мейер взглянул на Пашу:

— Знаешь его?

— Этого мужика? — Павел вгляделся в экран. — Не знаю... Лица не видно.

— Не видно, — согласился Мейер. — Но самое любопытное в том, что никто из персонала гостиницы этого человека не помнит. Его попросту никто не видел. И это наводит меня на очень серьезные размышления. Смотри, вот он уходит... Видишь пакет у него в руках? Как думаешь, что в нем?

— Не знаю... — Паша внимательно вглядывался в экран. — Но что-то есть.

— Я почти уверен, — отчетливо произнес Мейер, — что у него в пакете был этот ноутбук.

— Возможно, — пожал плечами Крестов. — По габаритам подходит. Но ты же говорил, что его через форточку утянули?

— Может быть... Но это могла быть и инсценировка. Цветов я не заказывал — они нужны были только для того, чтобы охранник открыл дверь и впустил людей с цветами внутрь. С ними вошел и этот третий.