Стас Бородин - Глиняные кулаки

– Прогнило все, – кукловод кивнул на источенное жучками дерево. – От твоих кукол наверняка осталась уже одна лишь труха.

Ниал отрицательно покачал головой.

– Мастер Маэл Мэддок наложил на них какое-то заклятье, – сказал он, сплевывая попавшую в рот землю. – Он сказал, что теперь им не страшны ни влага, ни тлен!

– Вот как? – брови юноши поползли вверх. – Не знал, что мой отец умел такое.

– Вы еще многого о своем отце не знаете, – глаза верзилы блеснули. – Да и не надо вам этого знать, командир…

Уцепившись за медные полосы, Ниал потянул что было мочи, и вытащил сундук наполовину из земли.

Элисед вытянул руки перед собой и сжал пальцы в кулаки. Крышка сундука скрипнула, и сама собой откинулась в сторону.

– Это Арпадар, – прошептал куклодел, когда из ящика появилась первая фигура. – Его очень любил мастер Мэддок.

На гнилые доски посыпалась земля, и ткань, в которую была завернута марионетка, затрещала, когда белые керамические пальцы проткнули ее насквозь, выбираясь наружу.

– Арпадар – повелитель огня! – лицо куклодела расползлось в ухмылке. – Такой куклы мне больше не сделать!

– Он очень тяжелый, – вздохнул Элисед, шевеля пальцами, приказывая кукле сорвать с себя остатки мешковины.

– Он сделан из костей дракона, – Ниал следил за куклой как зачарованный. – И ему не страшен даже магический огонь!

Кости, из которых была сделана марионетка, оказались ослепительно белыми, а на сочленениях виднелись крепления из черного металла. Кукла была стройная, и очень изящная. Когда она поворачивалась, ее тело скручивалось, как канат. Тонкие полупрозрачные пластины ребер гнулись, накладываясь одна на другую, а голова, на длинной гибкой шее слегка покачивалась, поворачиваясь из стороны в сторону.

– Великолепно! – Элисед едва не задохнулся от восторга. – Только не говори, что это ты сам сделал это чудо!

Верзила смущенно потупился.

– Чертежи нам достались вместе с заготовками, после того, как мы взяли штурмом крепость Тридераг на Гро-Гра, – Ниал кивнул на ящик. – Там же мы нашли и чертежи, по которым я сделал и Душителя.

Элисед нахмурился, и вновь зашевелил пальцами. Из сундука поднялась полупрозрачная невесомая фигура. Тонкую ткань, из которой она была сделана, тут же наполнил легкий ветерок, и она как воздушный змей взлетела над заброшенным солдатским кладбищем, удерживаемая лишь нитями кукловода.

– Душитель сделан из Пиррского шелка, – пояснил Ниал, глядя, как сквозь тело куклы просвечивает небо, и древесные кроны. – Этот шелк крепче стали. Чтобы его купить, вам придется пройти полмира, а потом еще и вымостить весь отрезок ткани золотыми монетами!

Глаза Элиседа полыхнули как жаркие угли.

– Ты не рассказывал раньше об этих сокровищах!

Душитель съежился и плавно спланировал кукловоду на руку. Осторожно свернув марионетку, Элисед спрятал ее в карман.

– Клянусь, я и сам о них позабыл, – на лице верзилы появилась хитрая ухмылка. – Да и рано вам было знать…

Сбросив плащ, Ниал накинул его на плечи Арпадара, а на голову ему нахлобучил свою шляпу.

– Вот так, командир, – голос у куклодела был довольный. – Только не позволяйте ему поднимать голову!

Марионетка ссутулилась, придерживая изнутри полы плаща, и осторожно двинулась между надгробий к выходу с кладбища.

– У тебя от меня еще есть какие-нибудь секреты? – Элисед преградил товарищу дорогу, и ухватил его за руку, кивая на торчащий из земли сундук.

– Секреты? – верзила невинно улыбнулся. – Ну что вы, командир! Просто память у меня стала совсем плохая, годы, понимаете, дают о себе знать…

Глядя в спину удаляющегося куклодела, Элисед нахмурился, машинально поглаживая пальцами лежащий в кармане сверток из Пиррского шелка.

Выбравшись из лабиринта бедных кварталов, Ниал и Элисед решили сократить путь, и пересечь площадь Отречения, заставленную палатками и лотками, продающими религиозную литературу.

Как они и предполагали, попадавшиеся на встречу стражники не обращали на них никакого внимания, занятые своими, куда более важными, делами.

Обстрел на время прекратился, и словно по команде изо всех щелей на улицы стали вылезать перепуганные горожане.

– Бежим к храму Орвада! – кричали одни. – Только там мы обретем спасение!

– Преподобный Артфаэль давно бежал из города, – отвечали другие. – Хрен вам, а не спасение!

Во всей этой кутерьме воры и бандиты самых различных мастей чувствовали себя как рыба в воде.

Элисед уже в который раз заметил, как у перепуганного горожанина срезают кошелек, и как миловидную торговку волокут к ближайшей подворотне, надев ей на голову пыльный мешок.

– Всю стражу сгоняют на стены, – ухмыльнулся Ниал, провожая взглядом визжащую девицу, отбивающуюся ногами от насильников. – Попомни мое слово, к вечеру в городе не останется ни одной девственницы!

– Это меня волнует меньше всего, – Элисед отмахнулся. – Нам нужно еще навестить уважаемого Креатура, так что не отвлекайся по пустякам!

Энергично работая локтями, троица проложила себе путь сквозь толпу и выбралась на улицу Праведников.

– А это что за хрень? – Ниал внезапно застыл, указывая пальцем на сотню стражников, выстроившуюся в каре, и движущуюся прямо к ним навстречу. – Давайте-ка двигать отсюда, пока нас не заметили!

– Погоди, – зашипел Элисед, отступая к стене. – Ты лучше погляди, кого они ведут!

Верзила удивленно охнул, одновременно натягивая на лицо пропитанный потом шейный платок.

– Дорого бы я дал, чтобы узнать, что он здесь делает!

В центре каре, окруженный сверкающими кирасами и алебардами, шагал худощавый мужчина, в монашеской рясе. Голова мужчины была наголо выбрита, а между жиденьких бровей виднелась татуировка в виде трезубца.

– Копия наш покойник! – голос верзилы звучал приглушенно из-под платка. – Вот бы док обрадовался!

– С ним несколько королевских лекарей, – прошептал Элисед, указывая кивком на странную процессию. – Я себе не прощу, если мы их упустим!

Отступив в темную подворотню, троица пропустила мимо себя стражников, и тут же пристроилась к ним сзади, следуя чуть поодаль на безопасном расстоянии.

Над стенами Паары колыхалось море людских голов, и лишь немногие из них носили стальные каски.

Любопытные горожане взобрались на стены в тот же миг, как смолкла канонада. Всем было интересно поглядеть на непобедимый гонкорский флот, стоящий в половине морской мили от берега, и на горящие в отдалении обломки "Каллесира" и "Дорматура".

Останки паарийской эскадры догорали на камнях у сторожевых башен на входе в гавань, а чудовищный гонкорский флагман "Исполин", в сопровождении двух кораблей поменьше, бросил якоря, развернувшись к городу левым бортом, ощерившимся полусотней пушек, торчащих из открытых орудийных портов.