Катарина Керр - Дни знамений

Джилл подняла руки до уровня груди, ладонями вперед, и произнесла приветствие Владыкам воды, думая, что перед нею кто-то из них. Но вот очертания прояснились, и Джилл разглядела эльфийскую женщину, странно знакомое лицо с серыми глазами под гривой светлых, серебристых волос.

– Даландра! Как ты… – Джилл от удивления не находила слов.

Одетая в обычную эльфийскую рубашку и кожаные штаны, Даландра казалась вполне материальной, хотя и парила в воздухе над водою бассейна. Джилл никогда прежде не видела ее так отчетливо. На шее у Даландры висел на золотой цепочке большой аметист, искусно ограненный – так показалось Джилл. Она могла различить отдельные завитки ее локонов, складки одежды, даже неясное подобие пейзажа за ее спиной – зеленый луг и одинокое дерево. Но когда женщина заговорила, голос ее прозвучал лишь в мозгу Джилл.

– Что ты делаешь здесь?

– Пытаюсь выяснить значение слова, начертанного на кольце с розами. Помнишь? Родри Майлвад носил его.

– Конечно, помню. Потому-то я и искала тебя, – она нахмурилась, взглянув на что-то, невидимое для Джилл, у себя под ногами. – Я хотела узнать, что ты делаешь именно в Бардеке?

– Ты знаешь, где я нахожусь? Но как?

– Я вижу, что тебя окружает, и картина совпадает с тем, что мне рассказывали об островах. Но не отвлекай меня вопросами, времени мало, говори по существу!

– Есть сведения, позволяющие думать, что кто-то из твоих родичей бежал на юг после Великого пожара, и кое-кто, быть может, до сих пор живет далеко на юге. Я нашла карту, понимаешь ли, на которой указаны острова за Анмардио, и записи, свидетельствующие, что эльфов видели в Бардеке. Вот я и прибыла поискать их.

Даландра ахнула, и сила ее удивления нарушила сосредоточенность мысли. Фигура ее стала таять, а столб света превратился в дым, серебристо мерцающий в лунных лучах.

– Даландра! – не помня себя, отчаянно выкрикнула Джилл, вскакивая. – Далла! Погоди! Как ты попала сюда?

Но струйка дыма изогнулась, будто от ветра, и развеялась совсем.

Долго еще сидела Джилл на скамье, погруженная в тяжкие раздумья. Даландра была чародейкой редкостной силы, которая несколько сот лет назад, повинуясь Предназначению, связалась со странным племенем, известным под названием Опекунов. Последний раз Джилл видела ее на землях Запада, в тысяче миль отсюда и, что особенно важно, за морем. Воздействовать чарами через большие пространства воды невозможно, поскольку испарения водной стихии и астральные вибрации разрушают создаваемое видение быстрее, чем чародей создает его, будь он хоть сверхталантлив. Знакомые чародеи не раз говорили Джилл, что Даландра давно не существует в обычном телесном виде, хотя никто не мог объяснить, в какое же состояние она перешла теперь. В лучшем случае тело ее осталось лишь наполовину материальным, состоящим из эфирной субстанции, что делало ее еще более подверженной воздействию силы воды, чем обычные изображения, созданные посредством чар. И однако она только что была здесь, в физическом мире – или по крайней мере отчетливый образ ее. Решить эту загадку оказалось Джилл не под силу.

Вернувшись в дом, она задержалась у двери в зал и посмотрела, как Саламандр полулежит у низкого столика с полупустым кубком в тонкой руке, и, улыбаясь, прислушивается к болтовне и шуткам, перелетавшим от одного циркача к другому, наподобие шариков жонглера. Наверно, ему было одиноко, – подумала Джилл. – Видят боги, – из меня выходит плохой попутчик, когда у меня есть трудная работа. И все-таки вероятно также и то, что он таким способом в который раз увиливает от учения. А ведь она обещала Невину, что присмотрит за его занятиями магией и сделает все возможное, чтобы его незаурядные задатки реализовались. И для нее любое обещание, данное Невину, было священным обетом.

Даландра явилась в Бардек, чтобы увидеться с Джилл. Точнее, она разыскивала Джилл на внутренних плоскостях бытия и обнаружила ее след в некоем месте, которое оказалось Бардеком. В том мире, где она ощущала течение времени, казалось, что минуло всего несколько недель, как она покинула своего супруга-чародея, Адерина Серебряное Крыло, в землях Запада, однако она, разумеется, понимала, что по счету людей и эльфов прошло свыше двухсот лет. Но осознание несовпадения двух временных потоков, увы, не облегчало задачу, и слабые колебания отследить было трудно. Ей помнилось, что встреча с Джилл была вчера, а на самом деле минуло уже три года. Тогда Джилл расспрашивала ее о тайне кольца с розами, и она попыталась найти ответ, чтобы помочь смертной чародейке.

– Я забыла про зазор во времени, – сказала она Эвандару. – Она так удивилась, что я все помню!

– Ты постепенно привыкнешь к этим приливам и отливам и поймешь, почему нас не заботят дела прежнего твоего мира. Там все пролетает так быстро, словно' ветер над рекой…

– Так уж там заведено. Скольким их годам равен наш день?

– Что? Да откуда мне знать?

– Тебе никогда не приходило в голову вычислить это?

– Чего ради? И потом, эти соотношения изменчивы!

– Вот как? Значит, тут имеется помеха… На каком основании?

– О чем ты?

– О том, что должен быть какой-то закон, какое-то правило, согласно которому начинаются и кончаются эти изменения.

Эвандар удивленно взглянул на нее, поджав губы. Даландра собралась с мыслями и попыталась объясниться:

– Может, барды владеют этими знаниями? Должны же быть какие-то древние изречения о Времени у вашего народа?

– Летом солнце бежит по небу быстро, как юная девица, – откликнулся Эвандар, – зимою же еле плетется, словно дряхлая старуха…

– Я не видала еще здесь зимы!

– О, бывает и у нас зима. Мы определяем ее приход как раз по времени – если оно замедляется. А в летнюю жару оно порхает, как пташка.

– А как насчет осени и весны? Есть ли про них какие-нибудь изречения?

– Про весну нет, а вот на склоне года есть такой день, когда наше и их время совпадает.

– И что же это за день?

– В землях людей это – день смены года.

– День между годами? Никогда про такое не слышала!

Он равнодушно пожал плечами. В тот вечер они сидели – или им казалось, что сидели – на поросшей травою вершине холма, глядя вниз, сквозь слоистый туман, на широкую равнину, пересеченную реками и покрытую разбросанными рощами дерев. Туман то затягивал все, то вновь открывал этот вид, а далеко на горизонте всходила луна, круглая и золотая.

– Я не понимаю, почему ты отказываешься сказать мне, что значит слово внутри кольца.

– Я и сам не понимаю. Но по-прежнему не хочу говорить. – Он взял ее за руку и поцеловал. – Да зачем тебе вздумалось помогать этой смертной женщине?

– Потому что она хочет помочь нам. Она обещала мне присмотреть за ребенком, когда он родится на свет, и было бы просто невежливо отказать ей в помощи.