Юрий Никитин - Зубы настежь

– Если пойдем подземным ходом, на выходе нас сразу же по голове и в сумку. Хотя, с другой стороны, кто станет ждать, что найдется герой, который вернется тем же ходом, что и убежал?

Ворон каркнул:

– Рассуждаешь правильно. Как герой. Как настоящий герой! И настоящий мужчина. Ты прав, никто не станет ждать, что найдется идиот, который вернется тем же ходом, что и убежал. Но... а вдруг там тоже такие же идио... гм... такие же герои? Героев ведь не сеют, не растят, они сами откуда-то берутся. Даже в наших краях. Так что я, как существо не слишком героическое, а всего лишь разумное, воспользовался бы другим ходом. Благо, их тут видимо-невидимо.

Волк прорычал с отвращением:

– Мелкая душонка! Ни героизма тебе, ни самопожертвования. Тебе бы летучей мышью на людЇв кидаться, кровь сосать у невинных детишек... Мой лорд, здесь поблизости есть выход из замка. Он же и вход. На случай пожара и... ну, для всякой надобности. Если разгрести вон те кусты, поднять там камень...

Не мешкая, я разгреб кусты, поднял камень, поднял остальные камни, начал сомневаться, могли и приколоться над человеком, затем блеснуло металлическое кольцо, ухватился, потянул. Затрещало, словно ломался камень, от натуги покраснело в глазах, потемнело, снова треск, появились ровные трещины, из щели пахнуло застоявшимся воздухом, полным запахов плесени.

Я поставил плиту торчком, сверху загремели жестяные крылья, пахнуло ветром. Ворон плюхнулся на каменный край огромный как птеродактиль, закачался, растопырив крылья. Шея его удлинилась на треть, все пытался заглянуть в темноту. Волк подошел принюхался:

– Мой лорд, я пойду с тобой.

Голос его был исполнен благородства и внутреннего достоинства. Ворон быстро каркнул:

– И я... нет, я лучше поверху, поверху. Это нисколько не умаляет ваши достоинства, мой лорд, но, рожденный ползать... э-э... пусть даже бегать по лесу, лижет лучше. Тьфу, кусает! Так что я, летать рожденный, подожду вас там, в замке.

Волк заворчал, шерсть вздыбилась, хоть не понял туманных инсинуаций, но по-волчьи ощутил оскорбление, а я поспешно опустился в тесный лаз. Дальше ход расширился, в подземном туннеле абсолютно темно, но наши глаза привыкли, и мы с волком все видели прекрасно, хоть и едва-едва, как в тумане.

Под ногами хлюпала невидимая вода. Я чувствовал как холод пробирается сквозь выделанную кожу тура, морозит лодыжки, словно я ступаю по снегу.

Волк проговорил совсем тихо:

– Выход близко... А вон там еще один...

Мы шли вдоль сплошной каменной стены. Если бы не волк, я ни за что бы не ощутил какие участки глыб надо раскачивать, какие нажать. Наконец одна подалась, из щели пахнуло кислым. Глыба вывалилась на ту сторону, я сжался в ком, но вместо ожидаемого грохота только смачно чавкнуло.

Волк скользнул в дыру первым. Я пролез поспешно следом. Руки уперлись в мокрое, склизкое. Волк сопел и тщательно вылизывался посреди темного подвала с рядами кадушек с кислой капустой. Что кислая, можно было и не заглядывать под крышки, те поднимались, несмотря на тяжелые камни сверху.

У дальней стены пол поднимался по дуге, дверь чуть ли не у потолка. Попробовал плечом, толстые доски из старого дуба, слегка подалось.

– Будь готов, – шепнул я.

Разбежавшись, стиснул зубы и грянулся в дверь плечом. Мы вылетели, я ожидал грохота, лязга, но с той стороны был полузадушенный крик. Мы упали на мягкое, слабо хрустящее, словно давили мешок с макаронами. Поднимаясь, увидел вытаращенные глаза и расплющенный нос, остальное было под дверью. Сзади прыгнул волк, оттолкнулся и помчался вперед по коридору. Для несчастного вес волка оказался последней песчинкой: глаза лопнули как воздушные шарики, я ощутил на щеке липкое, теплое, но вытираться некогда, с мечом в мускулистой руке ринулся за волком.

В конце коридора черный зверь с глухим рычанием рвал горло второму стражу. Дверь слегка приоткрылась, сверху бил ослепительный свет факела, слышался сильный запах горящей смолы.

Почти не глядя, я воткнул меч в грудь лежачему, и тут же вдвоем с волком проскользнули в широкое помещение с низким сводом, с двух сторон из щелей между каменными глыбами торчат факелы, вдоль стены разложены пыточные инструменты, клещи, щипцы. крюки, сверла, буравчики, а на стенах развешаны вовсе жуткого вида страшилища для сдирания кожи, вырывания костей...

Волк прижался к полу, почти полз. Шерсть вздыбилась. Я двигался на цыпочках, прислушиваясь к каждому звуку. Где-то слышались голоса, стук железа.

На той стороне темнела дверь, волк осторожно выглянул, исчез. Я выскользнул следом в коридор, где звуки бились о стены, сплетались, появлялись с разных сторон, мне слышалось такое, что я с недоверием поглядывал и на волка, но тот крался, не оглядываясь, и наконец я услышал голоса отчетливее, начал различать, узнавать...

Ход вывел на уступ. Мы ползком подобрались к краю. Страшась быть замеченным, я осторожно высунул голову. Внизу было широкое помещение, перед которым пыточный подвал показался детской комнатой. В горне полыхал огонь, в широком тигле накалялись жуткого вида щипцы. На стенах инструменты для пыток причудливые и страшные, но я их не рассматривал, ибо на стены был распят, прикованный толстыми цепями, мой старый воевода! Лицо его было залито кровью, на обнаженной груди зияли кровавые раны с запекшейся кровью, а перед ним стоял хохочущий епископ с факелом в одной руке и острым ножом в другой.

– Так что же ты не обвиняешь, – говорил он весело, – ну скажи какой я подлый и гадкий! Взвесели мою душу.

Голос воеводы был сиплый, прерывающийся:

– Ты... уже труп...

– Почему?

– Они ушли... Варвар доведет их до ее царства! И все узнают...

Епископ приблизил к его лицу лезвие ножа. По моей спине пробежала дрожь, я напрягся, готовясь выпрыгнуть. Все еще не понимал, почему епископ один, всегда же появлялся в сопровождении толпы народа... Неужели верно, что никто в замке не знает о его забавах?

– Ну как, – сказал епископ злорадно, – не нравится?

Он легонько провел острием ножа по щеке воеводы. Тот отшатывался как мог, но за спиной каменная стена, и мог шевелить только головой.

–Только не усы, – проговорил он в смертельном страхе. – Только не усы!

Епископ помрачнел, острое лезвие слегка пропороло щеку, показалась новая красная струйка.

– Ничего не узнают, – сообщил он мрачно. – Никто не знает! Эти подвалы знаю только я один. Все, кто строил... гм... умерли. Не выходя на поверхность.

– Найдут, – проговорил воевода. – Никуда тебе, тварь... не спрятаться. Варвар тебя из-под земли... или из-под этих камней найдет!

– Даже если я затоплю этот подвал? Замурую дверь? Твоей принцессе и тому дураку герцогу кто поверит? Меня чтят в этом мире... А твой тупой варвар уже улепетывает как перепуганный заяц...