Антон Корнилов - Кость Войны

Желтое факельное пламя осветило просторную комнату без окон. На мгновение Берт остановился, забыв о гнетущем страхе: мебель из мореного дерева смотрелась так, будто комната обитаема, а хозяин, недавно вышедший, вот-вот вернется. Отраженные языки пламени заплясали на гладко отполированной древесине стола, кресла с высокими спинками поблескивали тусклой позолотой, огромная кровать, занимавшая всю противоположную стену, была затянута серой и грубой тканью, такая же ткань покрывала снизу доверху три других стены, серые лоскуты свисали с потолка, обвивая массивный медный подсвечник на ржавой цепи.

Громко заскрежетала, закрываясь, потайная каменная дверь за спиной, и тут же шелестящая волна побежала по стенам. Вздрогнув от неожиданности, Берт шатнулся в сторону. Факел коснулся стены, пламя лизнуло складки ткани и с треском рванулось к потолку. Все четыре стены и потолок занялись почти одновременно: с неестественной скоростью ярко вспыхнувший огонь пожрал покровы, обнажив нечто черное, и оно лоснилось и шевелилось. «Паутина! – понял Берт. – Никакая не ткань – паутина!»

Не успел осесть дым от сгоревшей паутины, как тысячи пауков, потревоженных огнем, шелестя друг по другу бесчисленными ножками, засновали по стенам и потолку… Иллюзия вневременного покоя исчезла бесследно. Черные волны мерзких насекомых хлынули вниз, на пол – казалось, вся комната пришла в движение; Берт словно попал внутрь куба, со страшной скоростью катящегося с высокой горы. Стол, захлестнутый шелестящей волной, накренился и – не сломался, а рассыпался прахом. Беззвучно рухнула, превратившись в плотное облако пыли, большая кровать. Кресла закружились в черном вихре, стали горстками пыли…

Шуршащий поток, огибая освещенный факелом кусок пола, хлынул в широкую щель под дверью – и через миг комната стала голой и безмолвной.

Берт перевел дыхание. Через силу усмехнулся и направился к двери, под которой исчезли паучьи полчища. На середине комнаты он вдруг остановился.

Ледяные пальцы тронули затылок. Это не было обычным проявлением чувства опасности; Ловец почувствовал на себе чей-то взгляд, и ощущение было сильным до болезненности.

Вытянув меч из ножен, Берт медленно обернулся.

И оторопел.

Прямо на него смотрел высокого роста мужчина, с ног до головы закованный в ощетиненные зазубренными шипами доспехи. Короткие темные волосы топорщились на низком лбу, густые брови почти скрывали глаза, а рот напоминал шрам от удара топором. В правой руке мужчина держал длинный прямой меч с навершием в виде солнечного круга, оплетенного змеиным телом, а в левая рука покоилась на большом рогатом шлеме-черепе, безо всякой поддержки висящем в воздухе.

– Анис… – прошептал Берт, сглотнул и вдруг понял, что это такое – напротив него. Вовсе не живой человек и не бесплотный призрак. Всего лишь барельеф на подвижной стене, пропустившей его в комнату. Очень хорошо сохранившийся барельеф. Подозрительно хорошо сохранившийся.

Не в силах оторвать взгляд от нахмуренного лица древнего воителя, Ловец попятился к выходу. Натолкнулся спиной на легко поддавшуюся преграду – ветхая дверь, слетев с петель, рассыпалась на каменном полу трухой. Очутившись за пределами комнаты, Берт опомнился. Он поднял факел и продолжил путь по длинному темному коридору.

Шаги его громко стучали в зыбкой тишине пустого дворца. Берт шел долго, внимательно оглядывая каждую комнату, которая попадалась на пути. Иногда он замирал, прислушиваясь. Но дворец настороженно молчал, и в этом молчании явно таилась угроза. В затылке Ловца постоянно пульсировал холод, словно капала на голову ледяная вода.

«Комната, где большое становится малым… – думал он. – Что это значит? Как это понимать? И где искать эту комнату?»

Низкая галерея привела его к началу длинной лестницы. Он спустился сразу на несколько пролетов, рассудив, что место, о котором говорил ему Маргон, скорее всего, должно находиться где-нибудь в подвале – скрытым от ненужных глаз.

Последние ступеньки тонули во тьме. Подсветив факелом, он заметил, что лестница обрушена на высоте в два человеческих роста. Там, внизу, валялись бесформенные каменные обломки. Опустив факел пониже, Берт заметил и еще кое-что… И это так взволновало его, что он прыгнул не медля.

Поднявшись, первым делом подвел факел к полу, покрытому, словно толстым ковром, слоем серой пыли. В этой пыли четкими отпечатками чернели недавние следы. У Ловца захватило дух – он набрел на то место, где проходил Сет или кто-то из его команды!

Берт двинулся в направлении следов, по запутанному лабиринту узких ходов, и очень скоро увидел низкую арку, во мраке которой исчезали отпечатки сапог.

«Очень странно, – подумал он. – Кто бы это ни был, он шел уверенно, не петляя, не топчась в колебании на поворотах, будто ведомый кем-то… или чем-то….»

Ловец шагнул в арку.

Эта круглая комната была совсем крохотной. Стены, лишенные углов, оказались сплошь покрыты потрескавшимися и порядком обвалившимися барельефами. Переплетенные в яростной драке тела закованных в доспехи воинов были изображены так натуралистично, что Берт внезапно почувствовал охвативший его азарт битвы… Который, впрочем, сразу пропал, как только он опустил взгляд. Посреди комнаты на полу располагался… дворец. Настоящий маленький дворец из светлого материала, должно быть из кости, вырезанный с удивительной точностью, передающей мельчайшие детали – от подножия стен, оплетенных диким вьюном, до черепицы на внешних перекрытиях галерей. Время лишь затемнило когда-то, видимо, белоснежное творение, но в остальном ничуть ему не повредило – даже флюгерок на самой высокой башне свободно завертелся на своем шпиле, когда Берт, зачарованный искусным мастерством неведомого мастера, склонился, чтобы сдуть пыль с узорчатых карнизов и точеных зубцов стен. Нетрудно было догадаться, что это – миниатюрный макет дворца Аниса.

«Комната, где большое делается малым…» – вспомнил Берт.

Вокруг макета недвижимыми стражами застыли каменные твари: лев, дракон, химера, змея, волк и черепаха. В прорези панциря последней торчал короткий меч – такой же величины, как и те, которыми орудовали воины на барельефах.

«Пронзи мечом тварь, что носит на себе свой страх…»

Желание укрыться от клыков и когтей свирепых хищников – не есть ли страх окружающего мира? Черепаший панцирь… Несложная загадка оказалась разгаданной.

На рукояти меча светился красной медью круглый медальон в виде змеи, обвивающей солнечный круг. Ловец отступил на шаг, рассматривая навершие меча. Поразительное сходство с истинным навершием! Как и когда Сет сумел скопировать знак Аниса?