Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц-консорт

Проход становился все цивильнее, исчезли острые выступы, затем выровнялся пол, и стены пошли ровные, наконец верх превратился в изящный свод.

Маг первым заметил насечку на стенах, дальше знаки стали попадаться чаще, захватили обе стены, даже на потолке эта странная вязь, только пол чист, расчерчен на ровные плиты.

Смутные образы начали тесниться в мозгу, я пытался вспомнить, откуда это знакомо, у меня вся голова забита разным блиповым мусором, но Хрейдмар обогнал меня, вниз идти легче, донесся его бодрый голос:

— Похоже, впереди снова стена!

— Надеюсь, — ответил я, — дверь все же отыщется. Иначе чего перли вот так наугад?

— А разве вы не всегда так делаете? — удивился он. — Ах да, простите, ваше высочество! Вы же все тщательно продумываете на целый ход вперед!.

— Да, — ответил я с достоинством, — потому что я мудер. Дверь должна быть, иначе нас эти андерграундники надули. Столько спускались — и зря?

— Первый раз всегда кажется длиннее, — утешил он. — Зато обратно, уверен, покажется совсем короткой.

— Это наверх? Нуда, конечно. Бегом, вприпрыжку, на одной ножке…

Но сердце забилось чаще, то светлое пятно, замеченное магом, в самом деле оказалось освещенным участком стены, огромной, уходящей в безобразные стены пещеры.

Стена из камня, если это камень, все испещрено странными рисунками. Я как ни пытался уловить в них какой‑то намек на человеческие фигурки, так и не смог, даже на самые абстрактные.

Хрейдмар приблизился и всматривался еще интенсивнее, ощутив магию, но слишком уж отличающуюся от всего, что знает, я слышал его вздохи, сопение, сам старался увидеть хотя бы фигурки зверей, рыб или насекомых, вон в Египте обожествляли даже крокодилов и жуков — скарабеев, но здесь не могу увидеть ни малейшего намека даже на лист травы или дерева, только сложнейший и чарующий геометрический узор, затейливый, вычурный, изысканный, но придерживающийся неких неизвестных мне рамок…

Хрейдмар то и дело начинал бормотать, взмахивал руками, застывал в странных позах, вскрикивал, голос становился то гулким и низким, то повышался до визга.

Я прошелся вдоль стены пару раз, в черепе что‑то тупенько зашевелилось, сказал нерешительно:

— Ассаляму алейкум уа рахматтулах уа баракатух…

Стена, мгновенно разделившись на две половинки по вертикали, не раздвинулась, а отпрыгнула в разные стороны.

Перед нами распахнулся дивный зал. Я замер от восторга, описать увиденное немыслимо, как красоту небесной чистоты изразцов, украшающих стены, так и плиты сказочного пола, а уж свод вообще настоящее небо, но не то, что видим с поверхности земли, а некое особое, которое можно узреть только в ниспосланном свыше сне…

Хрейдмар прошептал ошалело:

— Из меня хоть все кишки намотай на ворот, но никогда такое сложное заклинание не запомню.

Я осторожно перешагнул невидимую линию, створки остались на месте. Хрейдар с несвойственной ему суетливостью шмыгнул следом, но и его не раздавило.

Он с облегчением перевел дыхание.

— Это где мы?

— Ни за что не догадаетесь, — ответил я.

— Но безумно красиво! Здесь… совершенство!.. И, что удивительно, ничего лишнего.

— Ага, — ответил я рассеянно и, подойдя к ближайшей стене, попытался понять те хитрые закорючки, но, увы, хотя и видел такие не раз, однако одно дело видеть, другое — понимать, пришлось сопеть, всматриваться тщательно, но без особой надежды, а когда обошел все стены, Хрейдмар уже стоит перед массивной дверью, четко и уверенно врезанной в камень скалы.

— А эту как?

— Не знаю, — ответил я.

— Эх…

Я на всякий случай повторил предыдущее заклинание, но не сработало, Хрейдмар начал ковырять стену кончиком меча, но проще воробьиным перышком продолбить каменную плиту.

Я порылся в памяти и сказал без всякой надежды:

— Ашхаду ан ля иляха илля ллах ва ашхаду анна Мухаммадан расулю ллах!

Затрещало, массивная скала с надсадным скрипом, жутко протестуя, поползла в сторону. Открылся великолепный древний склеп, рассчитанный на великанов.

Хреймдар охнул:

— Это же какую голову надо отрастить, чтобы такое запомнить? И много еще дверей можно открыть этими словами?

— Очень много, — заверил я.

Он вздохнул, а я решился и вошел, осторожно ступая и затаив благоговейно дыхание.

Склеп огромен, в нем ничего, кроме… висящего в воздухе огромного гроба, тоже рассчитанного разве что на великана или даже на властелина великанов.

В то же время гроб подчеркнуто прост, никаких украшений, завитушек, орнамента. Это для простых людей, будь они принцы, короли или императоры, а тот, кто похоронен здесь, их превыше.

Хреймдар прошептал:

— У меня мурашки по коже, но не от страха… даже не знаю… странное такое чувство неистового счастья, что ли?

Я пробормотал:

— И так ему висеть здесь до Судного дня, когда Иисус, как глава Небесного Суда, призовет всех, дабы определить, кто как жил и что кому теперь причитается.

Маг промолчал, лишь поморщился, по сторонам оглядывался стесненно, что на него очень не похоже, всегда такого уверенного, вальяжного и снисходительного, даже снисходящего.

Оглядевшись, я пробормотал озабоченно:

— А вот дальше придется… гм… как‑то выворачиваться.

Он быстро огляделся.

— Неприятности?

— Не сейчас, — ответил я.

— А когда?

— Когда выйдем, — объяснил я. — Нам сразу же отрубят головы.

Он охнул, вид у него был такой, что вот — вот перекрестится, но маги не знают этого жеста, он суетливо перебрал амулеты на груди, губы зашевелились, подбирая подходящие заклятия, но явно бесполезно, спросил растерянно:

— И что? От этого… отрубливания нет защиты?

— Амулеты не помогут, — заверил я и добавил чуточку злорадно: — Язычество.

— Господи! — воскликнул он. — А как же тогда?

— Не знаю, — ответил я честно. — Давай посмотрим здесь еще… Всевышний всегда дает шанс, даже не один, но редко кто даже замечает их, не то чтобы воспользоваться.

В склепе даже искать нечего, стены — сплошной монолит, в котором выгрызена эта самая сокровенная на земле пешера. Хрейдмар запыхтел, когда я осторожно высунулся в предыдущий зал, однако я еще тогда заприметил щель, что, судя по расположению, поведет еще глубже.

— Рискнем? — спросил я бодро.

Он сказал со сторонам:

— Куда? Там только ад!

— До ада еще далековато, — заверил я.

— Точно? — спросил он. — А откуда, ваше высочество, вы знаете? Или и там побывали? Может быть, мы вообще оттуда родом?

Я спросил с удивлением:

— Откуда в язычестве ад?

— Ну, — ответил он с неудовольствием, — мы все‑таки в христианском мире… И даже те, кто отвергает церковь, пользуются помощью не языческих богов и божков, а противников Всевышнего.