Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц-консорт

— О чем?

— Хочешь, — спросила она сердито, — приглашения от вице — канцлера империи?.. Официального приглашения посетить столицу империи Амберголд?

Я покачал головой.

— Нет.

— Почему?

Я ответил медленно:

— Извини… я пока сам не знаю, чего хочу.

Она улыбнулась победоносно, вот они какие, мужчины, а все про женщин говорят всякое, а я еще разок ругнул себя, что еще чуть и поддался бы на провокацию и брякнул бы что‑либо гордо — рыцарское, дескать, приглашений не надо, а когда восхочу, явлюсь и сам!

— Ладно, — сказала она и крепко поцеловала меня в губы. — Вижу, ты сейчас весь занят выборами, это для тебя на первом месте. Потом поговорим подробнее!

Я ощутил сожаление, когда она легко вспорхнула с моих колен и, оглянувшись через плечо, сказала с понимающей улыбкой:

— Не поднимайся, не мучай себя. Между друзьями этикет не обязателен.

И выпорхнула за дверь, а я еще долго сидел, ожидая, пока спадет сладостное ощущение ее плотного горячего зада на моих коленях, а губы перестанут чувствовать ее полные сочные губы, такие податливые и обещающие.

Похоже, ей предложили пригласить меня в империю, показать ее блеск и могущество, однако сами не желают связывать себя, особенно приглашениями от лица сильных мира сего.

Значит, интерес ко мне пока что легкий, как к варварскому вождю, что довольно быстро поднимается, организовывая вокруг себя мелких вождей, и начинает завоевания. Такие постоянно возникают то там, то здесь, даже я наслышан как о императоре Карле, так и о Вильгельме Блистательном, а еще и о мелком Мунтвиге, чья слава в дальних регионах выше, чем даже у Карла.

Обычно такие создают империю в кратчайшие сроки в результате молниеносных завоеваний, однако самое позднее, когда все рассыпается, это их смерть, но у многих империи рушатся даже раньше.

Потому да, серьезные люди в империи не считают меня опасным, что весьма даже зело облегчает дыхание. А то уже временами начинаю чувствовать железную хватку на горле, слишком уж я чувствительный.

Правда, есть еще несерьезные, не имеющие особой власти, но умные и проницательные…

Распахнулась дверь, Жерар сказал слегка запыхавшимся голосом:

— Ваше высочество! Отец Тибериус схвачен и доставлен!

— Введите, — ответил я поднялся уже без особых усилий.

Отец Тибериус вошел не по — монашески быстро, собранный, четкий, глаза умные, взгляд острый и цепкий, коротко поклонился.

— Что вы делаете с людьми, ваше высочество? — спросил он с укором.

— А что я делаю?

Он кивнул в сторону захлопнувшейся за ним двери.

— Такой строгий, серьезный и даже мрачный человек, как Жерар Макдугал… начинает шутить!.. Это ваше дурное влияние.

— Это я для равновесия, — заверил я. — Когда все настолько серьезно, что остается либо взвыть… либо приколоться. Пошутить то есть. А потом и снова можно за серьезу… Садитесь, отец Тибериус, садитесь. Позвольте, налью вам вина?

Он почал головой.

— Устав нашего монастыря запрещает.

— Знаю, — ответил я. — Признаюсь по секрету, я сам вообще‑то непьющий без всяких уставов. Не трезвенник, конечно, но весьма непьющий. Однако жизнь такова, что будешь белой вороной, которую выпрут из стаи, если не… Так что для таких случаев держу очень хорошее вино. Пить прекрасное красное вино, что убирает холестерин и какие‑то там бляшки, не грех. Грех — пить плохое и спать с непотребными женщинами.

Он с сомнением смотрел, как я налил из серебряного кувшина в серебряную чашу, вся нечисть боится серебра и бежит прочь, осторожно взял в обе ладони, коснулся губами края.

Я видел, как выражение лица изменилось, он сделал пару глотков, остановился, вчувствываясь, и произнес с удовлетворением:

— Да, такое вино Всевышний вряд ли запрещал пить и Адаму в райском саду.

— Отец Тибериус, — сказал я, — вы самый просвещенный человек в королевстве…

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Ваше высочество…

— Я не имею в виду знание Библии, — поправил я сам себя, — но те знатоки пусть пока отдохнут, мне нужнее знаток механики и всякого такого, что можно использовать в народном хозяйстве королей, а особенно принцев!..

Он сделал еще глоток и, не опуская чашу на стол, всмотрелся в меня очень внимательно.

— Что вы хотите на этот раз?

— Ха, — сказал я, — конечно, все и сразу! А вы как думали? Я еще тот хотетель! Но, будучи уже битым и не раз как бы вот, понимаю, что мечтать надо о местечке возле престола Всевышнего, но в реальности самому строить Царство Небесное здесь, на земле, это реальнее. Сейчас меня особенно бесит, даже взбешивает, есть такое слово?., медленность перемещения с места на место. Наши земли растут и ширятся во все стороны, словно стая испуганных тараканов, а я еще не наладил систему, чтобы работала сама, как, к примеру, водяная или ветряная мельница!.. А когда прыгаю туды — сюды, уже сам себя перестаю уважать, это же не по — принцевьи — выполнять работу простых гончих и передателей.

— Гм, — произнес он в задумчивости, — насколько я догадываюсь по ряду признаков, у вас есть некоторые методы…

— Весьма ограниченные, — раздраженно сказал я. — Пока что я, между нами говоря, научился перемещаться… весьма быстро, только между своими кабинетами в Савуази и Геннегау, а также провожу полевые испытания насчет перемещений к эльфам… но этого мало, дорогой аббат!

Он вздохнул, покрутил головой.

— Мне даже страшно представить, ваше высочество, из какого вы королевства, если вам и такое кажется малым.

— Господь сказал, — изрек я веско, — человек должен стремиться!

Он допил вино, сказал со вздохом:

— Да, человек должен употреблять только освященное вино и спать с достойными или просто потребными женщинами, что удержит его от впадения в еще больший грех.

— Я знаю, — сказал я с нажимом, — можно создавать особые врата, через которые человеку удается за мгновение перемещаться даже в другие королевства!

Он покачал головой.

— Нет, ваше высочество, нет!.. Такие врата создать абсолютно невозможно!

Я огляделся по сторонам, хотя мы в кабинете вдвоем, сказал, понизив голос:

— Но у меня есть сведения, что такие проходы не только существуют, но и… их можно создавать самим! Более того, их создают.

Он умолк, я видел, как морщины на лбу двигаются, пихая одна другую, наконец проговорил с некоторым сомнением:

— Вы имеете в виду работы в монастыре под началом аббата Дитера?

Я спросил обрадованно:

— Вы его знаете? Тогда мне проще объяснить…

Он кивнул, лицо стало неприязненным.

— Мы в курсе происходящего в наших монастырях. Более того, активно обмениваемся результатами. Хотя и считаем взятое направление друг у друга ошибочным. Я полагаю, аббат Дитер в погоне за немедленными результатами идет принципиально ошибочным путем, несмотря на блестящие, но единичные и не подтвержденные пониманием результаты.