Мария Куприянова - Пророчество сумасшедшего волшебника

— Опоздал? — гость чуть не подпрыгнул на стуле.

— Вижу, ты хотел к каравану прибиться? Да не выйдет у тебя. Ушел он, наконец. Вчера еще.

— Как ушел? — упавшим голосом пробормотал Коля.

— Вот так и ушел.

— А следующий? Когда следующий?

— Ууу, сынок, не скоро. Месяца через два, как бури улягутся. Да ты не печалься! Хочешь, со мной поживи, у меня места хватит, да и веселее будет.

— Нет, извините, не могу.

Разве к этому он стремился, покинув пещеры? Сидеть и спокойно доживать последние дни, отпущенные Анделору, ничего при этом не делая? Но как пересечь пустыню, если последний караван уже вышел?

— Понимаю, — хозяин горестно улыбнулся, — молодежь, никогда не сидите на месте. Столько всего успеть хотите. Оно и понятно. В смутное время живем, тяжелые годы настали… Вона, душегубов сколько развелось — не счесть, а все почему?

— Почему?

Холл огляделся, а потом, наклонившись ближе к собеседнику, прошептал:

— Хозяин худой, вот что я тебе скажу.

— Какой хозяин? — удивленно воскликнул Николай.

— Шшш, — мужчина прижал палец к губам, — он самый, Фаридар.

— Да?

— Не слепой я, вижу, что в миру творится, — он потянулся за бутылью и снова наполнил рюмки, — мор и тьма, голод и нищета… твари всякие…

— Думаете, Фаридар во всем виноват?

— А как же! Вона, князь Рэван, правитель славного Каланара, отправил Ему послание. Мол, так и так, терпим убытки из-за желтого тумана. Просил усмирить водяных и передвинуть безопасный путь. И что?

— Наверное, ничего, — предположил Коля.

— Да! Фаридару совершенно, — Холл снова осмотрелся, не подслушивает ли кто, — совершенно наплевать, что происходит. Уж мир к концу катится, не иначе, а ему все нипочем!

Молодой человек тяжело вздохнул. Наверняка гостеприимный проводник даже не догадывался, насколько в своих догадках приблизился к страшной правде.

— Ну да замучил я тебя своими разговорами. Скажи, ты откуда путь держишь?

Легенду тот уже заранее заготовил.

— Родом я из маленького рыбацкого городка, Варата, если знаете такой. Слышал, что в приграничье людских земель можно неплохо заработать. А у меня свадьба скоро, семью как-то содержать надо, вот и отважился на столь рискованное путешествие. Возле перевала на меня напала шайка разбойников, еле ноги унес.

— Что ж не вернулся?

— Так путь желтый туман перекрыл, и… ну в общем, стыдно мне как-то с пустыми руками возвращаться.

— Девица-то красивая ждет? — растянулся в хмельной улыбке Холл.

— Очень, — тут Коля не врал, представив лицо Эдель.

— Ты это, бабам-то не сильно доверяй, — язык у того уже изрядно заплетался, — и на любов не особо уповай.

— Сложно все, — вдруг сказал Николай, — у каждого, оно по-разному выходит.

— Да вижу я по глазам твоим… Т-тоску! Вот!

Отвечать он не стал, только отвел взгляд в сторону. После душевного подъема, которые подарили ему тепло дома и выпивка, ему вдруг стало совсем паршиво. Другая сторона одной и той же медали — можно попытаться залить свое горе самогоном, сделать вид, что происходящее вокруг совершенно не волнует, но горечь будет глодать изнутри, усилившись во сто крат. Она не будет знать преград, потому что живет глубоко внутри, и ее ничем не вытравить. Будь у него на руке Андил, изменилась ли его судьба? И впервые в жизни Коля разозлился на Мироса за то, что тот не надел ему на руку браслет. Возможно, тогда бы Эдель любила его. Пусть не по-настоящему, но в данный момент его это мало интересовало.

— Я устал, — хрипло произнес Николай, — можно мне пойти спать?

— А? — Холл поднял на него мутный взор. — Каэшна. Вона комната, туда и иди. А я еще здесь посиж-жу.

— Спасибо за вечер, за то, что приютили.

Он встал из-за стола и, покачиваясь, побрел в сторону указанной комнаты. Вслед ему донеслось:

— Не доверяй им… бабы все…

Коля закрыл за собой дверь.

Гворры противно скрежетали и ругались. Чернокрылые бестии, сколько их знал Фаридар, и дня не могли провести, чтобы не подраться и не попытаться выклевать друг другу глаза. Такой уж у них характер. Вечно голодные, злые и подлые создания черной магии Анделора.

Колдун никогда не питал к ним особенной любви, а в последнее время он стал их просто ненавидеть. Кожей чувствовал, как хитроумные ящеры наблюдают за ним, следят за каждым его шагом. И все передают. Ему.

Словно в напоминание воздух перед троном, где восседал Фаридар, загудел, затрещал и застонал. Заискрились ярким светом огни, распределились по кругу, открыв прореху в пространстве. С другой стороны стоял человек. Высокий, в иссиня черных кожаных доспехах. Длинные черные волосы, почти по пояс, тоненькая бородка, красивое, утонченное лицо — не зрелый муж, но уже далеко не мальчик. В черных, бездонных глазах, будто в жерле вулкана, плескалась огромная сила. Та, которую невозможно победить.

Сколько воды утекло с тех пор, когда он впервые увидел Владыку Темной Стороны? Как бы сложилась его судьба, если б не знаменательный день, когда юный Хранитель нашел способ проникнуть в другую часть этого мира, даже не покидая дворца?

Странно, что до него никто не додумался использовать кристалл. Наверное, потому что неизведанное пугало, а самые жуткие истории, рассказанные на ночь, описывали именно то, что, якобы, лежало за границей. Но Фаридар наплевал на все. Сбежать, куда угодно, чтобы не превратиться в раба своего камня, чтобы избавиться, наконец, от постоянного присутствия гипноса в своей голове. Он готовился принять любой жребий, лишь бы избавиться от навязанной ему судьбы. И когда дверь открылась, бесстрашно шагнул в черноту…

— Торр-Сааз! — Фаридар почтительно склонил голову.

— Ты, старый плут! Опять водишь меня за нос?

— Владыка! Как я могу?

— Ты медлишь!

— Я собрал слишком мало магии, граница света еще борется.

— Ты помнишь, зачем я даровал тебе силу волшебника? Помнишь, что нужно сделать до того, как три звезды станут одной?

Фаридар склонился еще ниже. Как же ему забыть?

Тот, кто воплотил в себе могущество темной стороны Анделора, мог сделать все что угодно, ему подчинялось все, кроме одного — свет пленил его, ограничил территорию, удерживал, будто в клетке. Появившийся из ниоткуда молодой Хранитель ниточкой связал два полушария, стал шансом, чтобы вырваться из векового заключения.

— Помни о своем предназначении, и я не забуду об обещанном.

Владыка темной стороны отвернулся, и его силуэт растаял в воздухе.

Буря не унималась всю ночь. Коля старался не обращать на нее внимания, однако получалось плохо. Песок царапал стекло, деревья стонали и скрипели, протяжно и тоскливо пел в щелях дверей и окон ветер. Хотя от внешнего мира ничего не стоило отгородиться, натянув повыше одеяло и спрятав голову под подушку, но укрыться от грызущих нутро мыслей так и не смог.