Дмитрий Силлов - Ученик якудзы

Поэтому Виктор, что называется, «съехал с темы», подольстившись.

— Были тут в вашем храме с сиханом, видели статуи твоих предков. Впечатляет.

— Правда? — отмякла японочка. — Если дедушка водил тебя в храм, значит, ты оправдываешь его доверие и ками прадеда довольно тобой. Если бы не он, последняя война могла продолжаться до сих пор. Немецкие технологии…

Она говорила что-то ещё, но вдаваться в секреты немецких технологий было тоскливо. Тут японскими технологиями достали по самые «не хочу» — и вот вам, извольте, продолжение банкета, новые беседы на тему, как кто-то кого-то когда-то замочил или замочит впоследствии. Поэтому Виктор только слушал приятный мяукающий голос (не зря Мяукой назвали), смотрел на кукольное личико с нереальными глазищами — и ему было хорошо.

Она закончила говорить. Помолчала, глядя на него из-под ресниц и едва заметно краснея. Спросила тихо:

— Хочешь, я приду завтра?

— Хочу, — улыбнулся он.

Она и вправду пришла.

И на следующий день, и после.

И когда она приходила, жизнь казалась гораздо менее тоскливой…

«Убийство ударом в точку ганка — это пронзающий удар в четыре внутренних угла груди. Здесь канал проходит через два органа — легкие и сердце… Следует знать, что, во-первых, этим ударом поражается „плотный“ орган сердце… Все остальные „плотные“ и „полые“ органы связаны с сердцем, и стоит нанести хотя бы легкий удар в сердце, как он немедленно отзовется во всех остальных органах. Посему следует знать, что метод поражения сердца является самым эффективным способом убийства».

— Что читаем?

— «Иллюстрации к „Объяснениям строения тела“», — вздохнул Виктор.

— Школа Ёсин-рю, — кивнула Мяука. — Хорошее наставление для настоящего воина.

— И откуда ты всё знаешь? — подивился Виктор. — Дед научил?

— В основном мать. Дедушка может научить мужчину Пути Воина. Мама учила другому.

— Искусство куноити?

— Нет, — покачала головой Мяука. — Путь мико.

— Колдуньи? — не поверил Виктор.

— В древности адепты сюгэндо трактовали слово «мико» буквально, как «дитя сути вещей». Женщина сама по себе является сутью этого мира, источником жизни. Поэтому ей, в отличие от мужчины, не нужно много усилий для того, чтобы изменять мир. Для того чтобы стать колдуньей, ей достаточно лишь осознать свои возможности.

— Неслабо, — усмехнулся Виктор, успевший за несколько недель безделья прочитать много подобных изречений, коими были нашпигованы древние трактаты. — Это типа того, что каждый человек изначально является Буддой. И для того чтобы стать Буддой, ему нужно лишь осознать, что он Будда.

— В общем, да, — кивнула Мяука.

— И некромантией владеешь? — улыбнулся Виктор.

— Зачем? — удивилась девушка. — Стоит ли тратить так много сил для того, чтобы поднять из земли мёртвого, когда гораздо проще управлять живой куклой, которых вокруг множество. Хотя, если будет очень нужно, в этом нет ничего сложного. Просто на некромантию тратится очень много личной силы.

— А я думал, для таких дел используют лягушек, летучих мышей, змей там разных и всякую другую гадость.

— Зачем лягушки? — удивилась Майуко.

— Ну как же? Какой ритуал черной магии без гадов?

Девушка рассмеялась.

— Да, я поняла. Ты смотрел много смешных фильмов про колдунов. Понимаешь, слабому ёдзюцуке необходимы разные атрибуты для того, чтобы настроиться и активизировать свою личную силу. Можно много дней ничего не есть и не пить, резать зверюшек, глотать всякую дрянь — и в результате получить мизер. А можно просто осознать себя Буддой, который и есть весь этот окружающий мир, — и изменить его так, как тебе нужно. Без лягушек.

Она улыбнулась. Виктор поймал себя на том, что ее улыбка нравится ему все больше и больше.

И улыбнулся в ответ.

— Н-да… И чего я тогда здесь валяюсь? — хмыкнул он. — Осознал бы раньше, что Будда — и всё само собой бы где надо разработалось и укрепилось. Кстати, а как же тогда бессмертие и совершенный ки-ай? Если магия — это так просто, то почему бы не достичь и того и другого, просто осознав себя Буддой?

Майуко сразу стала серьезной.

— Есть состояние Будды, и достичь его не так-то легко. А есть Закон Будды. И изменять этот Закон могут только синоби высших посвящений, по сути равные Будде. Таких людей было очень немного за всю историю человечества.

— Твой прадед принадлежал к ним?

— Да, — тихо ответила Майуко. — Но дедушка говорит, что он до конца жизни сомневался, подвластна ли ему стихия Пустоты.

— Стихия Пустоты? А как узнать, подвластна она или нет?

— Это очень сложно для понимания, — жалобно сказала Майуко. — Даже великие маги не знали доподлинно, достигли они власти над стихией Пустоты или же все еще на пути к ней.

— Короче, как всегда. Большая японская тайна, покрытая мраком. Слушай, Мяука, раз ты колдунья, ты не могла бы немного погадать для меня?

— А что ты хочешь узнать? — удивилась девушка.

— Когда меня отсюда выпустят. А то очкастый только кланяется и туману напускает, а по делу ничего не говорит.

— Для того чтобы это узнать, не нужно смотреть в будущее, — улыбнулась девушка. — На днях всё закончится. Дедушка говорит, что твоё тело и разум уже готовы. Воспоминание не займет много времени.

— Воспоминание… о ритуале прямой передачи?

Девушка кивнула.

— И что вы со мной будете делать, когда я вспомню? — осторожно поинтересовался Виктор.

— Ты передашь своё знание клану.

— Ну ладно, передам. А что потом?

Майуко пожала плечами.

— Думаю, ты станешь членом клана.

— И буду народ резать как капусту?

— Ты по-прежнему плохо думаешь о Якудза, — покачала головой юная колдунья. — Члены клана убивают только по необходимости, как и все остальные люди, населяющие землю.

— Тогда чем члены клана отличаются от остальных людей? — съязвил Виктор.

— Тем, что у них есть цель, — просто ответила Майуко.

Через неделю с его рук и ног сняли зажимы. И он снова учился ходить и двигать руками.

На это ему потребовался день.

Еще один день он потратил на то, чтобы восстановить утраченные навыки — есть палочками, бегать, бить в полную силу освобожденное от веревок бревно и отражать предплечьями и голенями удары посоха сихана, который, к удивлению Виктора, лупил его так, словно он был не живым человеком, а тем самым деревянным бревном.

Но боли не было.

Набитые конечности, касаясь посоха, мягко провожали его дальше по ходу инерции движения, норовя перехватить и вырвать оружие из рук учителя.

И это было удивительно.

Потому что подобных приемов Виктор никогда не изучал.

Удивительно — но… объяснимо. Хотя объяснение по-прежнему не укладывалось в голове.