Гильберт Бриссен - Книга Лазури

— Скажи мне, Третья, — прохрипел я, выпуская из уголка рта кровавую слюну от прикушенного языка, — станет ли Алисой та, что убила человека?

Охватившая меня лоза распалась, и мне пришлось потрудиться, чтобы не упасть. Красное плетение разогрелось, почти обжигая кожу, но раны закрылись и слабость прошла. Суисейсеки этого не видела — она осела на пол, рыдая от страха и стыда. Кажется, она даже не замечала, что я все еще жив и не собираюсь умирать.

— Хватит! От вас слишком много шума, — Шинку решила не оставаться в стороне. — Зачем ты пришел, человек?

— Я пришел за Соусейсеки.

— Здесь нет Соусейсеки. Она умерла.

— Не думал я, что леди могут так беззастенчиво лгать. Соусейсеки здесь, и в беде.

— Думай, прежде чем бросаться словами, человек. Или она и тебя обманула?

— Обмануты здесь только вы — собственным недоверием. Мне ли не отличить реальность от выдумки?

— Смелые слова, но где доказательства? Кто ты, чтобы говорить такое?

— Что ж, придется представиться. Я Коракс, третий ученик кукольных дел мастера Розена.

— Ученик Отца?! И ты пришел сюда, зная, что случилось?

— Не все мы такие, как Энджу. Но на этот раз случай особый. Мастер поручил мне помогать Соусейсеки вернуться в этот мир.

— Лжешь и не краснеешь. Соусейсеки… та, что называет себя Соусейсеки… успела многое рассказать и ваши слова не сходятся ни в чем.

— Ей не обязательно было знать правду. Я не хотел, чтобы мой экзамен что-то для нее значил. — я чувствовал, что завираюсь.

— Но почему я должна тебе верить? Думаешь, я настолько глупа?

— Мастер… Розен просил передать тебе одну вещь при встрече. Жаль, что обстоятельства сложились именно так.

— Отец… мне?

— Вот, держи. Он сказал, что ты потеряла ее в бою, но заслуживаешь возвращения.

Я протянул Шинку брошь.

— Отец…он так сказал… — Шинку держала мою подделку, словно величайшую драгоценность, — он починил ее…для меня?

— Многое изменилось с тех пор, как вы расстались. Ты, наверное, чувствуешь, что она сделана не так, как первая.

— Да… в ней есть что-то особенное. Отец…

— Та брошь была сделана руками. Эта — мыслью. Она и есть мысль — воспоминание мастера, которому он дал форму. Береги ее, — мне даже стало жаль Шинку, которая так легко отказалась от своей недоверчивости при виде старой реликвии.

— Я сберегу. Спасибо, Коракс.

— И все же, где Соусейсеки?

— Мы с Суисейсеки решили, что она не настоящая. Суисейсеки заперла ее в лозе — и она даже не попыталась сопротивляться. Но почему? Настоящая Соусейсеки с легкостью выбралась бы…

— Где она?

— Там, за диваном, у стола. Она просила нас вернуть тело, а потом замолчала…

Я не стал дослушивать и бросился туда, куда показала Шинку. Лоза рассыпалась, но Соусейсеки лежала неподвижно, словно… Нет, не может быть, не верю! Слишком рано!

Ее пальцы уже были полупрозрачны, и лицо побледнело, как будто… Я подхватил ее на руки, замечая, насколько легче она стала. Сквозь грудь видна была Роза Мистика, пульсировавшая голубоватым светом, словно бьющееся сердце. Сотканная из сна, Соусейсеки потеряла слишком много сил и теперь развоплощалась. Я провел рукой по все еще непослушным волосам, пытаясь не впадать в отчаяние. Ее ресницы задрожали, прозрачные капли стекли по щекам. Из последних сил Соусейсеки взглянула на меня и прошептала:

— Ты все же пришел…мастер.

Даже сейчас она не использовала наш контракт, сопротивляясь моим попыткам перелить силы в кольцо. Маленькая упрямица, зачем мне твое самопожертвование, если тебя не будет рядом? Серебро бессильно металось, рассыпая медленно гаснущие в воздухе искры, тускло рдели соскальзывающие на пол капли багрянца, струйками ядовитого тумана таяли черные закорючки знаков.

— Нет, Соусейсеки, ты не уйдешь так просто. У меня еще есть, что отдать ради этого!

Внутри нее что-то хрустнуло, звякнуло. Механизм тоже исчезал, теряя реальность, и времени оставалось совсем мало. Собрав последние остатки самообладания, я ждал, когда Соусейсеки перестанет блокировать нашу связь. Она все еще пыталась что-то сказать, но силы стремительно покидали призрачное тело.

Роза Мистика пульсировала все медленнее, и, кажется, мое сердце билось в такт ей. Удар… удар… томительное напряжение… удар… вот оно!

— Не пущу, — прошептал я и продавил защиту кольца.

Видения вертелись в голове, образы потерянных навсегда дней, недель, лет. Терявшееся безвозвратно будущее показывало мне себя на прощание. Но было ли оно настоящим? Не знаю. Да и стоило ли мне знать, что теряю? Стиснув зубы, я отогнал сомнения, продолжая сливать годы в раскаленный металл, вдыхая запах горящей кожи. Нужно совсем немного, совсем чуть-чуть, ведь тело совсем рядом…

Знаки удерживали меня в сознании достаточно крепко, помогая не терять концентрацию. Не так уж и много пришлось потратить, чтобы она пришла в себя.

Канал закрылся так резко, что я застонал от боли. Но главное, главное было позади.

— Что же ты наделал, мастер! Зачем?! Сколько лет ты отдал, чтобы удержать меня здесь?

— Шесть-семь, не больше, — улыбнулся я, — мы успеем раньше.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! — Соусейсеки едва удерживалась, чтобы не разрыдаться. — Ты же не вечен!

— Успокойся, Соу, успокойся, — пробормотал я, обнимая ее, — я же говорил, время без тебя мне не нужно. Но нужно спешить. Чем раньше ты вернешь свое тело, тем меньше шанс того, что придется повторить эту процедуру.

— Мастер…у тебя седина в волосах…и морщины…сколько ты отдал? Сколько на самом деле?

— Ты все равно заметила бы, наверное. Восемнадцать.

— Нет… нет, не может быть! Как ты мог! Зачем? — крупные слезы градом катились из разноцветных глаз, обжигая раны.

— Я знаю, что делаю, Соусейсеки. Просто поверь — так нужно было. Просто поверь.

— Но… но… как же…мастер… — всхлипнула Соу, борясь с собой, — Хорошо. Я буду верить, раз ты так сказал.

— Пойдем. Нас уже ждут. — я поднял все еще слабую Соусейсеки на руки и, шатаясь, пошел к выходу.

— Постой, человек, — раздался позади голос Шинку. — И ни слова о теле не скажете?

— Что толку надоедать недоверчивым леди, которые равно стойки и в убеждениях, и в заблуждениях? — отвечал я, не останавливаясь. — До свиданья, Шинку.

— Вижу, не за манеры ты стал учеником Отца, Коракс, — съязвила она напоследок.

— Спасибо за комплимент, алая леди.

Суигинто ждала нас за зеркалом, сидя на знакомом чемодане с золотой розой. Увидев Соу у меня на руках, она презрительно усмехнулась, но потом ей бросились в глаза мои морщины и седина.

— Ты не так долго был там, чтобы постареть, медиум.

— Дурное дело нехитрое, как говорили у меня на родине. Вижу, у тебя все удалось?