Елена Белова - Возрождение из пепла

Это глупости, что нельзя использовать врагов. Можно, и еще как! Вон серые по струнке ходят, лишь бы не прикончил и не отправил обратно. Кого хочешь приволокут, что хочешь добудут. И много интересного рассказывают.

Что? Ладно, дослушаю, я добрый сегодня. К дьяволу предсказания, это глупость, Лешка не…

Что?!

Как – ушел?! Давно?! Ах, Стражи помогли… Свод, значит. Свод.

Так.

Юрия ко мне».

Он собирался вернуть Лешке магию, потом. После победы. Все уже было подготовлено, фигуры расставлены по местам, готовые к бою, и никто не должен помешать! Он возьмет этот мир под контроль. Он имеет на это право, черт побери. Никто не должен помешать.

Младший брат выбрал не то время, чтобы воспитывать старшего. И уж тем более не стоило делать это в присутствии остальных. Стражей наслушался? И уж совсем не надо было ему связываться с этими белыми.

Твой брат – твоя слабость…

– Ну? И как тебе теперь в Своде?

Молчит. Только смотрит.

– Тебе же так нравилось здесь бывать! – Злость нарастала лавиной. Какое право он имеет так смотреть?!

– Предупреждаю – не лезь ко мне в мозги. Больше не выйдет!

Лешка почему-то морщится, словно от боли. И смотрит не отрываясь.

– Конечно, не выйдет. Ты же отобрал мою магию. Я больше не могу… ничего не могу.

На миг Дим ощутил что-то похожее на сомнение. Или на жалость. Может, не стоило так? Для Лешки остаться без своей эмпатии – как без глаз почти. Без других способностей он протянет, а вот без этого…

Но тут Леш вскинул голову:

– А что, похоже?

– Похоже?

– Похоже, что я лезу? В голове шумит или как? Так это не я. Это совесть.

Хорошо, что не при демонах такое ляпнул. Вот дурак. Он и правда верит в это. Совесть и все такое. Прямо Страж какой-то. Мимолетная вспышка раскаяния испарилась бесследно, снова подступила злость. Страж… воспитатель самозваный. Смеет же!

– Это стоило того? То, что ты сделал… все это… – никак не может успокоиться младший, – стоило, скажи?

Нельзя позволять ему говорить такое при посторонних. Вообще нельзя.

– Стоило. И еще будет стоить. – Голос прозвучал жестко и неприятно, это включился темный. – И тебе лучше заткнуться и придержать норов. Я не потерплю никакого…

– Дим, – перебил тихий голос, – послушай себя. Это ты? Это вообще – ты?

Опасно…

– Не пытайся перевести разговор. Не пытайся, черт побери, меня воспитывать! Совесть… выдумки слабаков.

– Слабаков? Нет. Слабак – это тот, кто сдался!

Показалось, в лицо кипятком плеснули. «Это про меня? Про меня?! Да как ты смеешь…»

– Думаешь, тебе одному тяжело? Тебе одному плохо пришлось? Несколько испытаний – и все? Ты отступил и подался в темные? Вот так просто…

– Заткнись! – Удар сбивает Леша с ног и наконец заставляет замолчать. – Заткнись!

Зал дрогнул, по полу, изломившись, прошла трещина.

Сверху невесомо осыпается белесая пыль.

Ну вот, зал испортил из-за этого.

Ну ладно…

– Значит, я слабак. Значит, ты на моем месте не сломался бы. – Бешенство требовало выхода, и он резко взмахнул рукой в призывающем жесте. Возникли три фигуры. Он не помнил, как их звали, только имя главаря помнил. Симон. Из Варса. – Взять этого. Объяснить ему, кто он по новому порядку. Как следует объяснить.

Почему он не сдается?

Ни в первый раз, ни сейчас?

Упрямый, как…

«Я тебя достану. Достану. Ты должен понять, что я прав. Я, а не ты.

И ты должен быть со мной. Не против меня, а со мной».

– Продолжать, милорд?

– Подожди.

А если он не притворяется? Если он и правда просто сошел с ума после этой дурацкой выходки с детьми? Если…

– Оставь его. Совсем оставь. Отвяжи. И вызови врача.

Леша больше нет.

Просто нет!

То, что осталось, может ходить, дышать, смотреть. Но это больше не Лешка. Его можно тронуть, ударить, погладить – он все равно не поймет. Он больше не будет лезть с советами, не станет причинять хлопот, слова против не скажет. Просто растение. Домашнее. И от этого хочется выть. Можно запустить смерч, можно утопить какой-то дурацкий остров… но от этого легче не станет.

Сегодня он помиловал губернатора вместе с его городом. Вообще-то обоих стоило б наказать, но сегодня не до них. И не до приговоров. И не до Зойкиных фокусов.

Лешка заговорил! Он приходит в себя!

Этот новый Лешка совсем другой. И тот же. Словно время отмоталось назад, и младшему снова восемь лет, и можно заботиться о нем, защищать – он это примет. Не скажет ни слова поперек. Рядом с ним так спокойно. Как тогда.

Неясное теплое чувство напоследок дохнуло покоем и уютом – и растаяло, снова показав нависший темный потолок.

– Вот так… – немного хрипло проговорила девушка, всматриваясь в окаменевшее лицо Алекса. – Он правда тебя… любит. Но если ты скажешь что-то против…

Юноша молчал.

– Прости.

– Не стоит. Я… должен подумать.

– Лина, сегодняшний сбор отменяется, – прошелестел коммуникатор, и феникс едва не уронила пояс с оружием, который собиралась застегнуть. Темная Лига перешла на коммуникаторы?!

Какого черта?!

Она ж в своей комнате, специально от Алексея ушла, чтоб успеть на сбор, тут же прослушка может быть! Они рехнулись?

– Приходи в ресторан, у Магды день рождения.

Ресторан? Конспиративная точка номер шесть. Запасная. Условное обозначение пещерки под ресторанчиком у моря.

Что-то случилось.

Лина присела на край кресла и невидящими глазами уставилась на пояс в собственных руках.

Что еще? Все и без того хуже некуда.

Мир притих как после штормового предупреждения. Ни случая недовольства, ни протестов, даже слабеньких, типа листовок.

Было несколько случаев, когда правители городов и стран сами устроили показательные казни сограждан, уличенных в сопротивлении. Вадим своей властью помиловал девятилетнего ребенка, преступление которого состояло в расписывании стен лозунгами, и Повелителя превозносили за милосердие, забыв о казни пятерки…

Покончила с собой водная ведьма, обитавшая у побережья Голландии. Ее убеждали, что она не виновата, что против Вадима было не выстоять, что все водные фейри, собравшись вместе, не смогли бы удержать цунами, но ведьма так и не смогла этого понять.

Началась продажа новых рабов – постепенная, продуманная. Мобилизовали всех способных вести допросы и обследования памяти, чтобы каждый из новых не-граждан смог получить верный индекс. Кто-то годился для работы, кто-то для обучения, а кто-то… кого-то ждал Бладфильд.

В Лиге Свободы царили траур и угрюмая решимость. Они выкупали кого могли, но могли до отчаяния мало. Лина, если честно, боялась осложнений между Лигами, но пока в ее сторону косых взглядов не было.

У Темной Лиги поубавилось сторонников: несколько членов попросту заявили Магде о своем выходе и по горло обожрались зельем, отбивающим память. Пришлось распихивать их по миру и устраивать кому ранения, кому отпуск, чтоб скрыть внезапно участившиеся случаи амнезии. Пришлось также уничтожить двух предателей: они вдруг воспылали лояльностью к режиму и решили доказать ее выдачей бывших соратников. К счастью, доносы удалось перехватить, и Лига уцелела, перейдя на строжайшую конспирацию.