Юлия Матси - Нэко

— Богиня, — я неторопливо опустилась на колени, выказывая уважение.

В этот раз, несмотря на присутствие могущественнейшего существа, действиями я управляла сама. То ли возник какой-то иммунитет к перехвату управления чужим сознанием, то ли нэко считала, что я и сама делаю все правильно. Как бы то ни было, вполне самостоятельно став на колени и склонив голову, я дожидалась реакции Фрейи.

— Эйлинарра, девочка моя, наконец-то ты воззвала, — меня коснулись мягкие, горячие ладони. — Встань, малышка.

Я послушалась, неожиданно заробев и не зная, что ответить.

— Ну как ты тут? Освоилась в новой ситуации? Непросто тебе здесь, но я уверена, что ты справишься со всем.

Неожиданно я осознала, что моя тайная надежда, последняя возможность быстро вернуться домой рассыпается, расползается в мелкие клочья. И вместо вопроса вырвалось утверждение:

— Вы знали. Вы с самого начала знали, что Арагорн собирается сделать из меня вашу подопечную.

— Конечно знала. — На невыносимо прекрасном лице богини отобразилось удивление, сменившееся вскоре пониманием. — Он не захотел дать тебе право выбора?

— Право выбора? — Я горько усмехнулась, усаживаясь прямо на пол, у подножия алтаря. — Богиня, видимо, говорит о другом Арагорне.

— Ты не права, Эйлинарра. Или тебе, быть может, будет приятнее, если я стану называть тебя Катя? — Дождавшись утвердительного кивка, она продолжила: — Да, он не захотел выполнить мою просьбу, он перенес тебя в другое тело и в другой мир, не спросив твоей воли и, быть может, вопреки ей, но… Нам всем порой приходится совершать поступки, противоречащие нашим желаниям и принципам.

— Зачем вы защищаете его? — Я с усилием заставила хвост прижаться к ноге, чтобы не выдавать чувства слишком уж ярко. — Тем более что теперь я должна предать Арагорна. Или это не истинное ваше желание передал мне Кайр?

Я ожидала любого ответа: от того, что дроу нагло соврал, до того, что это хитрый шпионский план внедрения меня в стан врага. Я ожидала чего угодно, но Фрейя сумела меня удивить. Она растерянно всхлипнула и резко отвернулась, впрочем, не успев помешать мне увидеть две слезинки, сверкнувшие на ее щеках.

— Все верно, — спустя несколько мгновений сказала она, и в чудесном голосе послышалась горькая нотка. — Я ведь говорю, что нам всем приходится совершать поступки, противоречащие даже тому, что составляет основу внутреннего закона. И сегодня я прошу… Я молю тебя…

Она на мгновение замолкла, пытаясь подобрать слова, и я позволила себе закончить фразу:

— Кинуть Арагорна? — Я говорила преувеличенно циничным тоном, пытаясь таким странным образом осушить ее слезы. — Уверяю, это действие не относится к тем, ради которых мне пришлось бы переступать через себя. Я бы с радостью это сделала и без просьбы моей богини. Однако мне очень не хочется быть пешкой в непонятной игре высших существ. И мне хочется знать, ради чего ты, о Фрейя, решила переступить через собственные принципы.

Плечи богини, до того напряженные так, будто на них возлежала вся тяжесть мира, немного расслабились.

— Ты права, девочка. — Она подошла к самому краю алтаря и уселась, аккуратно укрыв ноги длинной юбкой. — Ты должна узнать все. Вот только рассказ будет долгим.

Я оглянулась на чашу с пламенем, проверяя уровень оставшейся жидкости, и кивнула, показывая готовность слушать. А Фрейя начала:

— Родилась я в мире, далеком от Мотлейхейма. Жизнь моя была счастлива: меня любили и люди, и другие боги. Все вершилось по слову и желанию моему, и ничто не омрачало будущее. До тех пор, пока не случилось предсказанное. В наш мир пришла великая беда. В земной мифологии она получила название Рагнарёк. Гибель богов.

Богиня вздрогнула от ужаса, произнеся это слово, и продолжила лишь спустя несколько секунд:

— Мне удалось бежать. Ценой… Цена этого оказалась слишком велика. Пятеро богов пожертвовали своими силами, а может быть, и жизнями ради того, чтобы открыть проход из гибнущего мира для меня и дюжины моих валькирий. Так я появилась в чужом мире — практически без сил, без верующих. Слабая и беспомощная, я должна была вскоре погибнуть, даже несмотря на то, что боги Мотлейхейма оказались достаточно равнодушными, чтобы не уничтожать меня. Мне повезло: вскоре Гесуто обратился со своей просьбой к богам, и я нашла способ эту просьбу удовлетворить. Я вложила души своих погибших валькирий в тела, созданные им, и наделила их единственной магией, которую могла дать в своем ослабленном состоянии. Так у меня появились первые верующие в новом мире. Ты, наверное, не знаешь, но сила бога очень зависит от того, сколько разумных ему молятся и насколько искренне они это делают. Нэко было немного, зато искренность их веры сторицей окупала небольшое количество. Моя сила росла достаточно быстро, и теперь я не слабее любого из богов Мотлейхейма.

— Все это очень интересно, — я нервно оглянулась на чашу с огоньком и прижала рукой к полу извивающийся хвост, — однако я не понимаю, какое это имеет отношение к нынешним событиям.

— Я как раз подхожу к этому, — совершенно не рассердилась на то, что я ее перебила, богиня. — Из-за своей слабости в момент создания народа нэко я позволила себе немного сжульничать. Не хочу перегружать тебя тонкостями Искусства, скажу лишь о результате. Я сумела сделать так, что вы начали черпать силу из противостояния Хаоса и Порядка. Но теперь в Мотлейхейме практически не осталось Хаоса. Упорядоченное воцарилось там абсолютно. Твои новые сородичи вымирают, Катерина. Они ничем не болеют и не умирают из-за глупых случайностей, нет. Но у пары из двух любящих нэко уже не рождаются дети. А сойдись одна из моих алхимиков с представителем иной расы, дитя, если и родится, будет принадлежать расе отца. То же и с детьми воинов моего народа. Пойми, я не хочу принуждать тебя ввязываться в это, но и позволить своему народу погибнуть я тоже не могу. Пойми меня, помоги мне. Прошу тебя, Эйлинарра.

Я чувствовала себя как человек, попавший в болото. Трясина затягивала все глубже и глубже: я не хотела участвовать во всем этом, я хотела лишь вернуться домой, забыв все как дурной сон. Вот только золотые слезы на щеках Фрейи не давали ни шанса вырваться.

— Но почему именно я?! — вырвался из глубины души стон. — Я никогда не хотела ничего подобного, мне нравилась моя жизнь, мой дом. Почему?

— Я не знаю, — покачала головой Фрейя. — Выбор Арагорн всегда делал сам. Но я верю, что ты справишься.

— То есть, — медленно проговорила я, — мне надо перейти на сторону Хаоса, чтобы спасти тех, кого я не видела ни разу в жизни и к кому меня причислили против моего желания. У меня хотя бы есть шанс вернуться домой, выполнив ваше задание?