Рэйя - Наследие Говорящих

— Итак, — торжественно начал Арчер, когда они сбежали из гостиной Слизерина и расположились в «тренировочной» аудитории, которую оба уже начали называть «своей», — поскольку я больше не вижу смысла тратить время на хаос в твоей голове, — мальчик иронично глянул на друга, — то, думаю, нам стоит приступить ко второму этапу.

Он раскрыл книгу на нужной странице, пробежался взглядом по тексту и задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Вообще‑то, мне кажется это довольно просто, — пробормотал он, — надо научиться чувствовать свою магию.

Гарри промолчал, ему это простым не казалось. Он знал этот параграф почти наизусть, потому что перечитывал его бесчисленное количество раз. Его постоянно мучил вопрос, как можно прикоснуться и почувствовать то, что нематериально? В книге говорилось о «магической коре», на картинках её изображали как сферу, окружающую волшебника со всех сторон, именно она сдерживала стихийные выбросы магии. Внутри этой сферы, как кровь по венам, циркулировала магия. У детей до одиннадцати лет «кора» была довольно тонкой, поэтому они не способны были сдерживать потоки накопившейся магической энергии, и они выплескивались наружу вместе с сильными эмоциями. Чем старше становился волшебник, тем крепче была эта «сфера» вокруг него, и тем лучше он контролировал собственную магию. Волшебная палочка служила проводником, трансформирующим энергию, придавая ей направленность и осязаемость. Но проблема была в том, что искусство анимагии так тесно было связано с физическими и духовными показателями волшебника, что использовать палочку во время превращения было нежелательно и даже опасно. По сути, превращение человека в животное без помощи волшебной палочки было высшей ступенью искусства трансфигурации, и освоить это мог далеко не каждый. Только теперь Гарри начинал понимать, как самодовольно с их стороны было заявлять, что они смогут научиться анимагии самостоятельно.

Сейчас же от них требовалось почувствовать эту самую «магическую кору» и попытаться придать ей гибкости, научиться управлять ей и изменять её. Это было начальным этапом искусства беспалочковой магии, Том даже надеялся, что, освоив эту ступень, они смогут колдовать без помощи волшебных палочек, во что самому Поттеру верилось с трудом.

И снова начались вечера, наполненные тишиной. Они с Томом садились посреди аудитории, и каждый из них пытался почувствовать собственную магию, честно сказать, это времяпрепровождение злило Поттера ещё больше чем предыдущее, потому что он не понимал, как же, во имя Мерлина, эта магия ощущается. Он пробовал уловить её присутствие и так, и эдак, но все, чего он добился, это разыгравшееся воображение и полное нарушение концентрации.

Первый прорыв, как и ожидалось, случился у Тома ближе к концу октября. Мальчики как обычно заперлись в своей аудитории, и вот уже час пытались добиться хоть каких‑то результатов, когда Арчер вдруг удивленно вскрикнул. Гарри тут же открыл глаза, вопросительно уставившись на друга. Том выглядел одновременно напуганным и счастливым.

— Я почувствовал, на секунду почувствовал! — ликовал он, разглядывая свои ладони так, словно увидел их впервые. — Невероятное ощущение, — мальчик поднял голову, встретившись взглядом с другом, — словно со всех сторон тебя касаются языки пламени, но не обжигают! Или нет, нет, — он задумался на мгновение, — это… это как вода, словно ты погружаешься в воду!

Поттер скептически поднялся брови.

— А ты уверен, что не уснул?

— Конечно, уверен! — фыркнул Арчер и шумно выдохнул. — Вот это да… она… мягкая… — он покачал головой и замолчал, разглядывая пыльный пол, на котором они сидели.

Гарри вдруг поймал себя на том, что завидует. Ну почему Том всегда на шаг впереди? Так не честно! Он злобно засопел и крепко зажмурился. Арчер прыснул.

— Не старайся, — смешливо посоветовал он, — так ты только добьешься того, что у тебя дым из ушей повалит.

Гарри обижено фыркнул.

— Не понимаю я, как это можно уловить! — пожаловался он.

— Просто расслабься, — сказал Том, — ты хочешь поймать её, а это невозможно, ты же не пытаешься поймать ветер, но ты чувствуешь его прикосновения. Здесь то же самое.

— Да ты поэт, я смотрю, — ворчливо заметил Поттер, поднимаясь с пола и отряхивая мантию, — Ладно, думаю, на сегодня хватит, я ужасно хочу спать, а у меня ещё тренировка завтра.

— Флинт уже свихнулся на своих тренировках, — Арчер подхватил сумку и принялся убирать туда учебник и тетради.

— У нас матч через неделю, — напомнил Гарри, — есть с чего паниковать.

— Вот не вижу смысла паниковать, — закинув сумку на плечо, Том насмешливо глянул на друга, — у него в команде лучший ловец в школе.

Мгновенно забыв, на что же он злился минуту назад, Поттер раздулся от гордости и польщено улыбнулся, при этом умудрившись скромно пожать плечами.

Субботнее утро выдалось на удивление солнечным, сразу же после завтрака Маркус собрал свою команду и погнал всех в раздевалку, словно накануне матча кто‑то и вправду мог забыться и отправиться куда‑нибудь по своим делам. Оставив друга в компании стопки книг, Поттер брел за старшими слизеринцами и гадал, как же ему впихнуть в этот сумасшедший график приготовление зелья для фамильного древа. Выходные они с Арчером проводили за учебниками и дополнительными занятиями, надолго пропадая в своей аудитории, а по будням сидели за домашними заданиями или проводили время с сокурсниками, которые тоже требовали к себе внимания. Всё реже и реже друзьям удавалось выкроить пару–тройку часов на то, чтобы сбежать из гостиной Слизерина в свою аудиторию, и практиковались в анимагии и заклинаниях. Мальчики уже подумывали о том, чтобы брать с собой мантию–невидимку и задерживаться там подольше, но тут вмешался Флинт с его дотошными требованиями и «всевидящим оком». Капитан их команды словно поставил своей целью следить за Поттером круглые сутки.

— Смотри, скоро Маркус будет тебя лично в кроватку укладывать и колыбельные на ночь петь, — смеялся Блэйз, когда Гарри в очередной раз жаловался на старосту.

— Спасибо, хоть с ложечки не кормит, — пробормотал из‑за учебника Том, Драко высокомерно фыркнул.

— Не знаю, почему ты ноешь, Поттер, — надменно бросил он, — ты же у нас ходячая катастрофа, неудивительно, что Флинт на каждый твой чих неадекватно реагирует, — гордый наследник Малфоев насупился. — И вообще, если бы ты не был таким блестящим ловцом, Маркус бы давно тебя сам придушил.

Гарри вздохнул и вошел вместе со всей командой в раздевалку. «Но, если честно, то Малфой в чем‑то прав, — подумал он. — В прошлом году я так часто попадал в разные переделки, что Маркус чуть не свихнулся от беспокойства за свой драгоценный Кубок. Но мы же выиграли, так? Так! Значит и не стоит так ревностно следить за мной каждую секунду, опасаясь, что я вдруг споткнусь и вывихну мизинец, потому что это раздражает!» — Гарри стянул мантию и, содрогнувшись от холода, поспешил облачиться в спортивную форму серо–зеленых тонов. Когда до начала первой в этом сезоне игры по квиддичу оставалось всего пять минут, Флинт гордо прошелся вдоль своих разнокалиберных игроков, произнес короткую торжественную речь, тонко намекнув, что у Снейпа сегодня плохое настроение, и не приведи Мерлин они сегодня проиграют. После этого он многозначительно помолчал, испепеляя каждого страшным взглядом, и выгнал всех на квиддичное поле.