Gamma - Цели и средства

— Обмен Хирона… – Драко развел руками. Как, наверное, жалко он выглядит сейчас. Ухватился за первый попавшийся обряд… – Камень – он ведь существует, и я…

— Но как?! – отец стоял у самой границы гептаграммы, но не переступал ее. – Как?! Драко, тебя заставили?! Кто?! Чего они хотят?!

Даже теперь, даже из‑за грани он готов был великодушно защитить сына…

— Я сам, – тихо выговорил Драко. – Я хочу, чтобы ты жил.

Сказал бы сейчас Геронт, что это ложь? А впрочем, это все уже совсем не важно…

Он выпрямился и шагнул в гептаграмму.

Нарцисса не могла смотреть и не могла оторваться. Голос призрака был почти не слышен. Лишь под конец он напомнил голос Люка. Северус держал ее за плечи и будто ждал чего‑то, но потом, когда Драко шагнул внутрь, вздрогнул, выругался и пропал. Сразу стало холодно.

Она не видела больше ничего, кроме гептаграммы. Та распускала в разные стороны лучи–щупальца и извивалась – мерзкая тварь, проглотившая ее мальчика. И ничего, уже совсем ничего нельзя было…

Раздался крик, и Драко вывалился на снег спиной вперед. Упал скорчившись, Нарцисса не успела ахнуть, как он вскочил и бросился назад.

— НЕ СМЕЙ!!! – загремел в ночи голос Люка во всю мощь. – И думать не смей! Не подходи!

Призрак теперь смотрел в их сторону, он слепо оборачивался на звуки голоса, и Нарцисса поняла: он не видит того, что за алой чертой.

— Но отец…

Призрак замотал головой, белые волосы разлетелись во все стороны, упали на лицо. Живой Люк обязательно откинул бы их раздраженным жестом. Этому было, кажется, все равно.

— Драко, сынок… Я… я сейчас опять все испорчу, наверное, я тупица, прости меня, малыш… Я…

Призрак опустил голову, вцепился в волосы руками.

— Я так мало говорил тебе, как ты мне дорог, – услышала Нарцисса сдавленный, и такой живой, голос Люка. – Как много ты для меня значишь… Драко, сынок, я никогда бы не… Я же… Я всегда гордился тобой. Я так хотел… так хочу, чтобы ты был счастлив… То, что ты сделал, – это… Я рад, что могу сказать тебе все это. Хоть так… Но прошу тебя, пожалуйста… Я же люблю тебя, малыш, как ты не понимаешь… Не надо…

— Но отец! – крик Драко был больше похож на рыдание. – Разве ты не хочешь жить?!

Призрак замер, его лицо исказилось. Он воровато оглянулся на что‑то, видное ему одному, скорчился и спрятал лицо в полупрозрачных ладонях.

— Не такой ценой, – еле слышно выговорил он. – Не делай из меня большую мразь, чем я есть. Не искушай меня, я ведь могу и согласиться…

Казалось, эти слова принесли ему облегчение. Он выпрямился и переступил алый барьер. Сияние внутри гептаграммы померкло, а призрак проявился яснее, теперь он был одет в обычную министерскую мантию.

— Это камень, – пробормотал из темноты Поттер. – Теперь это просто чертов камень…

— Не поминай к ночи, – процедил Северус. – Просто ему…

Призрак шагнул к Драко, но тот отступил, повторяя:

— Что ты наделал, папа… Что ты наделал…

Прозрачные плечи ссутулились, и Нарциссе стало жаль Люка. Наверное, первый раз за все время замужества – жаль.

Северус возник где‑то за спиной.

— Ну вот, Принцесса. Скоро все кончится. Не так страшно, как мы боялись, я особо и не пригодился.

«Дурак», – могла бы сказать Нарцисса, но ее не так воспитывали, чтобы говорить очевидные вещи вслух. Поэтому она просто устало привалилась боком к стоящему рядом с ней дураку и потерлась виском о меховой лацкан куртки. Северус вздрогнул, потом осторожно положил ей руку на плечи.

— Держись, Принцесса, недолго осталось.

Он прижал ее чуть крепче, потом замер и зашелся кашлем.

Нарцисса подняла глаза – и застыла тоже. Призрак стоял рядом и смотрел прямо на них.

Она мертвой хваткой вцепилась в руку своего Принца, готовая не то спрятаться за его плечо, не то рвануться вперед и защищать. Кого и от кого – значения не имело.

— Ты… Ничего ведь не было, – сказал Люк, и в этот момент он действительно был похож на Люка, каким она его помнила. – А я, дурак…

Он криво улыбнулся. Северус мягко отстранил Нарциссу и вытащил из кармана фляжку.

— Ничего не было, – кивнул он. – И да, ты дурак.

Прозрачные глаза уставились на Нарциссу. Она похолодела. Люк не отличался проницательностью при жизни, но сейчас, казалось, видел такие закоулки ее души, куда не добирался даже Лорд.

— Прости, Нарси, – тихо сказал призрак. Он протянул руку к ее щеке, но отдернул в последний момент. – Если можешь…

— Ты ни в чем не виноват, Люк.

— Виноват! – глаза призрака вспыхнули и потухли. Нарциссе стоило неимоверных усилий не отшатнуться. – Перед всеми. И перед тобой – во многом. Пожалуйста, постарайся меня простить.

Она заморгала. Кажется, первый раз за десять лет к глазам подступали слезы.

— Я… постараюсь, Люк. Я не держу на тебя зла.

Люк кивнул и обернулся к Северусу.

— Если она… Если ей будет плохо… с тобой… то я найду способ вернуться, ты понял? Впрочем… Драко доберется до тебя раньше.

Он оглянулся на сына – Драко подошел к ним почти вплотную и слушал, впитывая каждое слово.

— Ты… Он тебя вроде слушал. Ты скажи этому дуралею: пусть живет. Тролль с ней, с фамильной честью, прадед семейное древо за сотню галеонов купил, когда на контрабанде разбогател. Пусть живет, пусть любит эту свою…

Он прервался и махнул рукой.

— Проповедник из меня – как из тебя аристократ. Объясни ему сам, ты же учитель все‑таки.

Он отлетел на несколько ярдов, чтобы видеть всех.

— Я… пойду?

Северус посмотрел на Нарциссу. Она кивнула.

— Ступай, Люк. Покойся с миром.

Драко долго молчал, глядя в землю. Потом тоже кивнул – еле заметно.

— Прощай, Люциус, – сказал Северус, и его голос снова зазвучал знакомо. – Я о них позабочусь.

Люк хотел что‑то сказать в ответ, его губы зашевелились беззвучно, потом призрак начал бледнеть. Наверху зашумели деревья, налетевший порыв ветра заставил Нарциссу закрыть глаза, а когда она открыла их, Люк уже исчез.

Гарри потер глаза. Последний источник света погас, оставив будто впечатавшееся в веки плывущее желтое пятно: как если долго болтать через камин в темноте или – он вспомнил детство у Дурслей – пялиться в телевизор.

— Ну что, так и будем полуночничать на морозе или зайдем в дом? – услышал он голос Сней… Сми… Черт, голос был Снейпа, но тот Снейп так не разговаривал…

Ответить он не успел.

– Lumos maxima! Expelliarmus totalus! – грянуло почти одновременно. – Британский аврорат, всем стоять!

— Ну, Поттер, ваш черед, – выдохнул Смит совсем близко, и что‑то холодное и круглое легло ему на ладонь. – Готовьтесь.