Наследие

Гримрр фыркнул:

— Если бы вы этого не сделали, то поступили бы очень глупо. И если у вас есть кто-то достаточно смелый, чтобы прочесть наши мысли, пусть читает. Но только не она! — И он, скривившись, указал на Анжелу. — Она никогда не за­глянет в наши мысли!

Насуада колебалась. Эрагон видел, что ей ужасно хо­чется спросить, почему кошачий король так относится к Анжеле. Но она сдержала себя, кивнула и сказала:

— Хорошо. Значит, решено. Я сразу же пошлю за наши­ми магами, чтобы решить этот вопрос без отлагательств. И после этого — но в зависимости от того, что маги об­наружат в вашей памяти, хотя я уверена, что ничего не­благоприятного для нас там не будет, — я почту за честь подписать между вашим народом и варденами союзниче­ское соглашение.

Слова Насуады были встречены радостными криками и аплодисментами. Анжела захлопала в ладоши. Даже эль­фы, похоже, были весьма довольны.

А вот коты-оборотни никак на эту устную договорен­ность не прореагировали, разве что раздраженно дернули ушами и прижали их к голове: им этот шум явно действо­вал на нервы.

Все еще сидя в седле, Эрагон застонал и устало откинул­ся назад. Потом, обхватив колени руками, скользнул вниз по колючей чешуе Сапфиры на землю, где с удоволь­ствием уселся и вытянул перед собой ноги.

— До чего же есть хочется! — снова простонал он.

Они с Сапфирой устроились во дворе крепости подаль­ше от людей. Вардены были заняты расчисткой — стара­тельно складывали камни в груду, а трупы на повозки. Из полуразрушенного замка непрерывным потоком выходили люди. Большая их часть ранее присутствовала на встрече Насуады с королем Гримрром, а теперь расходились, чтобы заняться насущными делами. Блёдхгарм и четверо эльфов, как всегда, стояли поблизости, посматривая, не грозит ли откуда опасность. Вдруг кто-то из них предостерегающе крикнул, и Эрагон, подняв голову, увидел, что к нему со стороны крепости направляется Роран, а за ним, всего в не­скольких шагах, тащится Анжела. Ее чулок и пряжа разве­вались на ветру, а ей самой приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отстать от широко шагавшего Рорана.

— Ты куда это направляешься? — спросил Эрагон, когда Роран наконец до него добрался.

— Хочу попытаться навести порядок в городе. Да и пленных нужно как-то устроить.

— Да-да… — Эрагон рассеянно оглядел крепостной двор, где кипела работа, и снова посмотрел на израненное лицо Рорана. — А ты, между прочим, здорово сражался!

— Ты тоже.

За это время Анжела успела нагнать Рорана, останови­лась рядом и вновь занялась вязанием. Пальцы ее двига­лись так быстро, что Эрагон не успевал за ними следить.

— Значит, «кис-кис»? — спросил он.

На лице Анжелы появилось проказливое выражение, и она, тряхнув своими пышными кудрями, пообещала:

— Ладно, как-нибудь расскажу тебе эту историю.

Эрагон настаивать не стал. Он, собственно, и не ожи­дал, что Анжела станет объяснять свой поступок. Она ред­ко это делала.

— А ты? — спросил Роран. — Ты теперь куда собираешься?

«Мы собираемся раздобыть себе еды», — мысленно сооб­щила ему Сапфира и слегка подтолкнула Эрагона мордой.

Роран кивнул.

— Да уж, поесть было бы неплохо. Ладно, вечером уви­димся в лагере. — И, уже повернувшись, чтобы уйти, он прибавил: — Скажите Катрине, что я ее люблю.

Анжела засунула свое вязанье в тряпочную сумку, бол­тавшуюся у нее на поясе, и сказала:

— Пожалуй, мне тоже пора. У меня там зелье варится — надо бы присмотреть. Кроме того, я хочу выследить одно­го кота-оборотня…

— Гримрра?

— Нет, нет… одну мою старую знакомую — мать Солембума. Если, конечно, она еще жива. Впрочем, я надеюсь, что она в добром здравии. А вот насчет твердой памя­ти… — Анжела покрутила пальцами у виска, каким-то че­ресчур веселым голосом воскликнула: — Ладно, увидимся позже! — и исчезла.

«Садись ко мне на спину», — велела Сапфира и встала, так что Эрагон, оставшись без опоры, рухнул на землю.

Потом он уселся в седло, и Сапфира с тихим шелестом развернула свои огромные крылья. От этого движения по поверхности озера пробежала рябь, и многие из варденов бросили работу, чтобы посмотреть, как взлетает дракониха.

На нижней стороне крыльев Сапфиры видна была на­стоящая паутина багровых и фиолетовых вен, в которых с такой силой пульсировала кровь, что вены, содрогаясь в такт биению мощного сердца, становились похожи на живых червей.

Затем дракониха слегка разбежалась, подпрыгнула, мир вокруг Эрагона качнулся, и Сапфира разом оказалась на крепостной стене, балансируя на зубцах и кроша камень своими острыми когтями. Эрагон покрепче ухватился за шип у нее на шее, и мир снова качнулся у него перед глаза­ми, ибо теперь Сапфира ринулась со стены ввысь. Эрагон почувствовал кислый вкус и запах окалины, глаза у него за­щипало — это дракониха нырнула в густое облако дыма, ви­севшее над Белатоной, точно символ боли, гнева и печали.

Сапфира дважды с силой взмахнула крыльями, и они вылетели из дымового облака, кружа высоко над улицами города, где всюду виднелись светящиеся точки костров и пожарищ. Неподвижно раскинув крылья, дракониха па­рила в мощном восходящем потоке теплого воздуха, позво­ляя ему поднимать ее все выше и выше.

Несмотря на усталость, Эрагон все же наслаждался по­летом и потрясающим видом, открывшимся с высоты. Вор­чливая грозовая туча, готовая вот-вот накрыть собой всю Белатону, посверкивала бело-голубыми яркими молниями, а дальше и вовсе сгущалась прямо-таки чернильная черно­та, в которой невозможно было ничего разглядеть, если не считать зигзагов молний, время от времени ее пронзав­ших. Хороша была и блестящая поверхность озера, и сот­ни крошечных зеленых ферм, разбросанных по равнине, но ничто из этих прекрасных видов не могло впечатлить сильнее этой грозной черной массы клубящихся туч.

Эрагон в который раз подумал о том, какая великая ему дарована привилегия — видеть мир с такой высоты, не говоря уж о том, чтобы иметь возможность летать верхом на драконе. Легким движением крыльев Сапфира начала скользящий спуск к бесконечным рядам серых палаток — лагерю варденов. Сильный порывистый ветер подул с за­пада, предвещая неизбежную бурю. Эрагон пригнулся к шее Сапфиры, еще крепче ухватившись за шип у нее на шее. Сверху было видно, как по поверхности полей будто пробегают шелковистые волны — это зреющие колосья гнулись под порывами все усиливающегося ветра, чем-то напоминая густую шерсть огромного зеленого зверя.

Пронзительно заржала лошадь, заметив мчавшуюся низко над рядами палаток Сапфиру. Дракониха приземли­лась точно на той поляне, которую оставили специально для нее. Эрагон уже наполовину стоял в седле, когда Сап­фира сложила крылья и медленно опустилась на взрытую когтями землю. И все же приземлилась она довольно рез­ко — Эрагон не удержался и вылетел из седла.