Наследие

А ночью Муртаг пришел в зал Ясновидящей, и они не­сколько часов проговорили. Он сообщил Насуаде об успе­хах варденов — они находились уже на подступах к сто­лице — и о подготовке Империи к войне, а потом сказал, что у него, похоже, появилась возможность освободить ее. Когда же она потребовала объяснить более подробно, он отказался это сделать, сказав:

— Мне нужно еще день или два, чтобы проверить, сра­ботает ли мой план. Но такая возможность действительно есть, можешь не сомневаться.

И Насуада поверила, чувствуя его искреннее желание помочь ей. Она была очень благодарна ему за заботу, за то, что он не давал ей почувствовать себя совершенно одино­кой. Даже если ей и не удастся бежать, она все равно никог­да этого не забудет!

Она рассказала Муртагу о тех видениях, которые вызы­вал у нее Гальбаторикс, и о том, с помощью чего ей удалось оказать ему сопротивление. Муртаг посмеялся и сказал:

— Ты доказала, что гораздо сильнее, чем он рассчиты­вал. Давно уже никто столь успешно не давал ему сдачи! Я-то уж точно нет… Честно говоря, в иллюзиях я смыслю мало, но знаю, что правдоподобные иллюзии создавать невероятно сложно. Любой умелый маг может запросто создать ощущение, будто ты плывешь в облаках, что тебе холодно или жарко, что прямо перед тобой вдруг вырос прекрасный цветок, но все это фокусы, более или менее сложные вещи. Однако и создание такой иллюзии требует значительной концентрации внимания и сил. Если хоть немного отвлечешься, то у цветка может оказаться четы­ре лепестка, а не десять. Или он может совсем исчезнуть. Детали — вот что труднее всего воспроизвести. Природа полна бесконечного множества деталей, и наш разум зача­стую не способен запомнить их все. И если тебе покажет­ся, что ты видишь нечто не совсем реальное, присмотрись повнимательней — особенно к тем местам, где находятся швы нашего привычного мира. Там заклинатели чаще всего оставляют всякие мелочи без внимания либо по за­бывчивости, либо по незнанию, либо просто желая сэко­номить силы.

— Но если даже создать обычные иллюзии так сложно, то как же Гальбаториксу удавалось меня обманывать?

— Он использует Элдунари.

— Все сразу?

Муртаг кивнул.

— Они обеспечивают его необходимой энергией и зна­ниями деталей. А он может распоряжаться ими, как ему са­мому заблагорассудится.

— Значит, те вещи, которые я видела, основаны на вос­поминаниях драконов? — спросила Насуада, испытывая даже некоторую робость.

— Да, — сказал Муртаг, — драконов и их Всадников.

На следующее утро Муртаг разбудил Насуаду коротким мысленным толчком, предупреждая, что Гальбаторикс на­мерен снова попытаться ввести ее в заблуждение. После этого всевозможные фантомы и иллюзии весь день бук­вально преследовали Насуаду, но к вечеру она заметила, что видения — за небольшим, но заметным исключением, вроде их с Муртагом жизни в каком-то поместье, — стано­вятся все более путаными и упрощенными, словно сам Гальбаторикс и его ручные Элдунари начинают уставать.

Она снова видела, как сидит на холме, созерцая какую-то пустынную равнину и напевая старинную песенку гно­мов, а к ней со всех сторон подкрадываются куллы, ургалы и раззаки. В итоге они вроде бы даже ее схватили и стали мучить — во всяком случае, у нее возникло ощущение, слов­но ее жестоко бьют и режут ножами, она даже вскрикивала порой, не в силах терпеть эту боль, но ни разу ей даже в го­лову не пришло сдаться на милость Гальбаторикса.

Затем холмистая равнина исчезла — вместе со всеми му­чениями Насуады, — и она тут же вновь напомнила себе: «Это мне только кажется. Я не поддамся на этот обман. Я не животное, я сильнее, чем моя слабая плоть».

Теперь она оказалась в темной пещере, освещенной мерцанием каких-то зеленоватых грибов. Где-то рядом, за рядами сталагмитов, слышалось фырканье и шаги какого-то крупного существа, а потом Насуада почувствовала на затылке теплое дыхание этой твари; в нос ударил отврати­тельный запах падальщика.

И тогда она снова начала смеяться и продолжала сме­яться, когда Гальбаторикс начал вызывать у нее одно ужасное видение за другим, словно пытаясь найти некое оптимальное сочетание боли и страха, которое поможет ему сломить эту упрямицу. Насуада смеялась, твердо зная, что ее воля сильнее, что созданные его воображением об­разы и обстоятельства не в силах сломить ее. Она теперь была уверена, что может рассчитывать на помощь Муртага и, если он, ее друг и союзник, будет с нею рядом, ей нипочем любые кошмарные видения, созданные Гальбаториксом.

Эрагон неожиданно поскользнулся в жидкой грязи, под­вернул ногу и неуклюже, боком, упал прямо в мокрую траву. Он поморщился от боли — наверняка на бедре бу­дет здоровенный синяк — и выругался: «Барзул!» Потом осторожно поднялся с земли.

«Еще хорошо, что я на Брисингр не приземлился», — подумал он, счищая со штанов грязь.

Настроенный весьма мрачно, он двинулся дальше, к тому разрушенному зданию, где они решили устроиться на ночлег, надеясь, что там будет безопаснее, чем в лесу.

Пробираясь в густой траве, Эрагон вспугнул несколь­ко лягушек-быков, которые тут же попытались спрятаться или, совершая крупные прыжки, удрать от него подальше. Здешние лягушки-быки тоже были достаточно странны­ми: у каждой в центре лба, над красными глазками, торчал некий выступ, похожий на рог и переходящий в гибкий стебель, больше всего напоминающий удочку рыболова, на конце которого висел маленький мясистый орган, ночью испускавший белый или желтый свет. Этот свет позволял лягушкам-быкам подманивать сотни летучих насекомых, которых они ловили своим длинным языком; в результате благодаря такой доступности пищи лягушки вырастали до невероятных размеров. Он видел особей величиной с го­лову медведя — это были огромные мясистые комки плоти с вытаращенными глазами и широченными ртами в две его ладони длиной.

Эти лягушки напомнили Эрагону о травнице Анже­ле, и он вдруг пожалел, что они не взяли ее с собой на остров Врёнгард. «Если кто-нибудь и мог бы назвать нам с Сапфирой наши истинные имена, так, по-моему, только Анжела», — думал он. По какой-то причине ему всегда каза­лось, будто Анжела видит его насквозь, знает о нем все, по­нимает каждую его мысль и каждый поступок. Обычно это было не слишком приятное ощущение, но сейчас Эрагон был бы рад, если бы Анжела здесь появилась.

Они с Сапфирой решили поверить Солембуму и прове­сти на Врёнгарде еще дня три, а за это время попытаться выяснить свои истинные имена. Глаэдр предоставил им са­мим решить этот вопрос. Он сказал лишь:

«Вы лучше меня знаете Солембума. Останемся мы здесь или нет — в обоих случаях риск достаточно велик. Больше безопасных путей у нас не существует».