Олег Угрюмов - Все демоны: Пандемониум

— Ничего особенного тут нет, — развел Мема всеми ветками. — Я — садовник, Гописса — трактирщик, Иоффа — староста, а Мумеза — ведьма. Профессии бывают разные. Правда, она хоть и сильна, но до вашей бабушки Бутусьи ей далеко. Как говорится — до небес на дохлом вавилобстере.

Зелг дал себе честное слово сходить в портретную галерею с кем-нибудь образованным и внимательно его выслушать. Список предков стремительно пополнялся неучтенными бабушками-ведьмами, демонессами и оборотнями. Кто женится на таких особах, находясь в здравом уме и твердой памяти?

— Ах, — сказал мудрый дендроид, то ли угадав его мысли, то ли сам думая о том же, — любовь не спрашивает позволения. Вот я когда-то увидел свой, цветочек и сразу пропал. Стоит — ствол тонкий, веточки стройные, листва пышная, изумрудная, а глазки — два озерца. Так и тонешь, так и тонешь.

Герцог оживился. Разговор обещал стать интересным. О глазах, ресницах, улыбке, тонком стане и прочих девичьих прелестях он был готов рассуждать часами. Он даже подумал, что стоит прочесть садовнику свое последнее стихотворение. Однако ему мешал странный звук, похожий на смесь мелодичного звона и легкого жужжания.

— В ушах что-то звенит, — виновато улыбнулся он.

— Оно, конечно, звенит, когда всякие феи станут размахивать крыльями, — пробурчал Мема. — Крутят шашни. А некоторые повадились цветы рвать, будто для них посажено. Ничего, в другой раз изловлю, не посмотрю, что рыцарь, что прозрачный — такое возмездие закачу за порчу герцогских садов, что Ад родным покажется.

Подул легкий ветерок, и возле Зелга появилась смущенно улыбающаяся душа лорда Таванеля.

— Осторожно! — завопил дендроид, вконец осерчав. — Вы чуть не сдули дядю Гигапонта.

Присутствие дяди Гигапонта в зимнем саду стало сюрпризом не только для Гризольды и ее воздыхателя, но и для самого Зелга.

Если Думгар пребывал в твердой уверенности, что замок с недавних пор кишит троглодитами, то герцог полагал, что он под самую завязку набит дядей Гигапонтом.

За завтраком он его «чуть было не толкнул», за обедом «чуть было не сел на его место», за вчерашним ужином «перебил на самом интересном месте». Ближе к полуночи исстрадавшийся некромант забился в музыкальную комнату, где, как выяснилось, тоже оказался дядя Гигапонт, которого он «внезапно разбудил странными звуками, которые по ошибке полагал музыкой».

— Прошу прощения, милорды, — расстроился рыцарь. — Я не имел намерений оскорбить невниманием милорда Гигапонта и вовсе не желал нарушить уединение вашего высочества.

Зелг чуть было не брякнул, что не может быть уединения в замке, где гостят всякие невидимые дяди, но невероятным усилием воли не дал словам вырваться наружу. И только кряхтел, как беременный барсук, застрявший в узкой норе.

— Мы с прекрасной Гризольдой… — пустился рыцарь в объяснения, очевидно полагая, что обязан подробно отчитаться перед герцогом, но фея его решительно перебила:

— Мы с Уэртом осматриваем замок, где ему предстоит жить. В принципе, ему понравилось. Только вот шпалеры в вашей спальне, дружок, нагнали на него отвращение и тоску.

— Гризя! — укоризненно воскликнул деликатный лорд.

— Нет уж, увольте! — забасила фея. — Не Гризя лепила на стены этот унылый кошмар.

— Но Гризя же!

— Нет-нет, вы оба совершенно правы, — вскинулся Зелг, которому новая тема была ничуть не менее близка, чем предыдущая. — Я много раз повторял Думгару, что мне хотелось бы просыпаться в другом интерьере. Более веселом, жизнерадостном, что ли. Я понимаю, что существуют такие понятия, как имидж, создание образа, поддержание реноме. Но это мои личные покои! Там, надеюсь, никто не станет водить экскурсии. Могу я получить обычную занавеску в голубенький горошек или не могу?! Кто здесь Кассар, хотел бы я знать!

Мема наклонился к какому-то цветку и простоял молча пару минут. Затем выпрямился и сообщил:

— Своим криком вы огорчили дядю Гигапонта. Он уходит от нас в библиотеку.

— Мои глубочайшие извинения, — молвил герцог, обращаясь к тому же цветку.

— Я тоже пойду, — сказала душа. — Мне очень неловко.

— Останьтесь, — предложил некромант. — Я все равно собирался просить Гризольду устроить нам встречу. А здесь даже лучше — тихо, спокойно, красота вокруг. Я здесь душой отдыхаю.

— Я тоже, — усмехнулся Уэрт.

И Зелг подумал, что он хороший парень и с ним стоит подружиться.

Если сострадательного читателя волнует судьба дяди Гигапонта, чей отдых с пугающим постоянством бывал нарушен вне зависимости от того, где он пытался спрятаться, признаемся сразу: в библиотеке он надолго не задержался. Там и без него хватало народа.

Гигапонт постоял, посмотрел не без любопытства, что здесь творится, и отправился дальше — искать укромное местечко, где приличный паук средних лет, временно не ищущий приключений, может поспать после сытного обеда.

А вот мы останемся.

Помнится, еще в школе начинающих летописцев призывают уделять внимание времени, месту и обстоятельствам происходящего. И хотя мало кто в наше время верит в преимущества школьного образования, но в редких случаях и оно может оказаться полезным.

Я прихожу в бешенство от одной мысли о том, сколько бы я всего узнал, если бы не ходил в школу.

Итак, место действия — библиотека. Время действия — подготовка к битве в Липолесье. Обстоятельства действия — полное отсутствие необходимых карт во всех библиотеках страны и ближнего (по меркам шустрых библиотечных эльфов) зарубежья.

Действующие лица:

Такангор (очень недовольный обстоятельствами);

Узандаф Ламальва да Кассар (недовольный тем, что услышал от Такангора в связи с открывшимися обстоятельствами);

доктор Дотт (пытающийся дословно запомнить все, что сказал Такангор Узандафу в связи с открывшимися обстоятельствами);

демон Бедерхем (привлеченный в качестве эксперта по Липолесью, духовно обогащенный после общения с недовольным Такангором);

дядя Гигапонт (проездом в спальню Мадарьяги);

Кехертус (довольный дополнительной встречей с любимым дядей);

Альба Мадарьяга и Гуго ди Гампакорта (изумленные тем, что можно услышать от благовоспитанного минотавра, недовольного обстоятельствами);

Думгар (невозмутимый);

Крифиан; узник в золотой клетке, а также библиотечные работники, слуги, феи, предметы меблировки.

Все шахматные, журнальные и закусочные столики в компании кресел и стульев жались к стенам огромного помещения, освобождая пространство в самом его центре. Несколько взволнованных фей жужжали над мастерски сработанной иллюзией, которую создавали по воспоминаниям очевидцев и литературным источникам.

— Вот тут — река, а тут два холма, — ворчал Узандаф, — я прекрасно помню.