Олег Угрюмов - Все демоны: Пандемониум

— Нет, друг мой, — ворковал Бедерхем. — Память у вас блестящая, но в данном случае вы заблуждаетесь. Холмы чуть ниже. А здесь река образует излучину, за которой стоит небольшой лесок.

— Хорошо, — говорил доктор Дотт. — А куда вы дели озеро? Было там озеро?

— Было, — хором соглашались стратеги.

— И где же оно?

— И не забудьте поместить между лесом и холмами равнину, — рекомендовал Думгар. — Будет весьма обидно, если милорд Такангор узнает о равнине в ходе сражения.

Бедерхем тревожно оглянулся на голема. Он представил себе, что сделает с ним пылкий минотавр, когда обнаружит присутствие неучтенной на макете равнины, и нервно замахал хвостом.

— Вот еще горная гряда, — кашлянула мумия. — Здесь нужно возвести горную гряду.

Пристроившись в углу, под стеллажом с энциклопедиями и рекламными буклетиками, гном-секретарь строчил пятый по счету запрос в Большую Адскую библиотеку имени Князя Тьмы. Одному из его помощников пришло в голову, что в Преисподней вполне может отыскаться необходимая карта, а дух профессиональной солидарности не позволит тамошним сотрудникам ответить отказом.

Они и не отказывали. Невнятно бубнили, что вопрос рассматривается; затем — что вопрос изучается. На третье письмо пришел уж и вовсе невразумительный ответ, что запрос изучается глубоко и всесторонне и в самое ближайшее время будет решен положительно.

Курьер поделился впечатлением, что в самой большой и полной библиотеке Преисподней царит примерно та же суматоха и паника, какая случилась в аналогичном кассарийском учреждении, когда сюда ворвался недовольный генерал Топотан.

«Вопрос изучается» — означает, что соответствующая папка утеряна. «Вопрос активно изучается» — это значит, что мы пытаемся ее отыскать.

Генерал Топотан сидел в кресле с прямой спинкой и смотрел на участников процесса тяжелым взглядом.

Настроение его слегка улучшилось, когда Мадарьяга и Гампакорта принесли ему радостное известие о том, что из ведомства графа да Унара пришла срочная депеша и теперь они знают точное место погребения знаменитого Лилипупса.

Воспитанный в лабиринте мадам Топотан не мог избегнуть изучения военной истории в целом и покорения Пальп и прорыва обороны Тут-и-Маргора — в частности. Мунемея искренне полагала, что Агапий Лилипупс воодушевлял и вдохновлял войска.

Словом, одно только упоминание знакомого имени подействовало на Такангора как добрый глоток свежей бульбяксы и побудило его действовать — то есть окрылять всех, кто подвернется под руку, без оглядки на лица.

Когда обнаружилось, что карты Липолесья в замке нет и не было, он еще не слишком огорчился, а предложил, чтобы кто-нибудь из магов перебросил его туда-обратно, дабы он как следует осмотрелся на незнакомой местности, прикинул, как расставить войска и в том случае, если их будет катастрофически мало, и в том, если столько, сколько ему бы хотелось.

Вот тут и выяснилось, что правила категорически запрещают воюющим сторонам появляться на месте, отведенном для битвы, вплоть до самого ее начала. Нарушать правила благородный Такангор не стал, но обрушил всю силу минотаврского народного гнева на горе-полководцев и горе-архивариусов Кассарии. Так что те с нетерпением ждали начала войны, рассчитывая, что столкновение с демонами немного отвлечет генерала от их скромных персон.

Правая рука Такангора лежала на большой золотой благоустроенной клетке.

В клетке бушевал лауреат Пухлицерской премии.

Газета «Королевский паникер», № 146

ПАНИКУЕМ?!!

Встревоженный специальный корреспондент вашей любимой газеты принес волнующее сообщение: глубокое молчание, уклончивые обещания и строжайшая секретность — вот отныне девиз правителей Кассарии.

Что же произошло в вотчине некромантов, что побудило либерального Зелга да Кассара изгнать из замка всех журналистов? Вопиющее нарушение закона о свободе поговорить и пописать было санкционировано не только молодым герцогом, но и всей правящей верхушкой, включая национального героя Тиронги генерала Топотана.

Он самолично и собственноручно ускорял процесс сборов и отъезда представителей прессы, которым так и не рассказали, чем же закончилось последнее, самое сенсационное дело нынешнего Бесстрашного Суда — тяжба между лордом Уэртом Орельеном да Таванелем и его душой.

«Никаких комментариев» — вот единственный ответ, которого удалось добиться нашему корреспонденту.

По непроверенным данным, лауреат Пухлицерской премии, главный редактор самого популярного журнала Тиронги Бургежа находится под домашним арестом.

ПОГРЕМИМ КОСТЯМИ?

Бар «Зловещие близнецы» собирает друзей на празднование своего трехсотлетнего юбилея.

В программе: танцевальные номера, подарки, лотереи и конкурсы.

Косвенной причиной для паники может явиться и срочный приезд в столицу его величества Юлейна со свитой.

Мы полагаем, что отъезд его величества из Кассарии был внезапным и незапланированным, что наводит на грустные размышления.

Королевский кортеж ворвался в Булли-Толли с неприличной поспешностью, без пышной торжественности, присущей таким важным событиям, как возвращение монарха под крышу родного дворца. И хотя дворецкий Гегава вышел к собравшимся у дворца представителям прессы и зачитал обращение его величества Юлейна Благодушного, в котором говорилось, что наш повелитель прекрасно отдохнул в гостях у кузена и с новыми силами приступил к исполнению своих обязанностей, во дворце — как стало нам известно из источников, близких к ее величеству Кукамуне, — царит не слишком радостная и напряженная атмосфера.

Безотлагательно!

Куплю загадочный дворик со злой собакой.

Или сниму на лето у хозяина.

Посредникам сердито откажу.

Более того, одна маленькая птичка шепнула нам, что при дворе ходят упорные слухи об отставке главнокомандующего тиронгийской армией, героя многих войн, любимца публики — генерала Ангуса да Галармона.

Сей слух представляется нам самым неправдоподобным, но если он подтвердится, то тогда у нас с вами есть все основания, чтобы запаниковать.

Добросердечному Зелгу было крайне неловко напоминать несчастной душе о страданиях, вынесенных ею сперва в мрачном королевстве Генсена, затем — в Преисподней, а после — во власти неведомого Нечто, сущности и природы коего не понял ни один из присутствующих на Бесстрашном Суде. Однако другого выхода он не видел. Нужно же с чего-то начинать.

Видимо, славный рыцарь понимал причину, по которой его разговор с кассарийским некромантом не клеился вот уже добрые полчаса. Герцог ходил кругами, по несколько раз извинялся и все время краснел, но никак не мог решиться задать главные вопросы.