Мария Гинзбург - Черный ангел

Брюн и Крэк появились у желтого столба. Сквозь нежно-золотистую дымку виднелось монастырское кладбище. Именно этот столб предлагал повалить Карл. Крэк внимательно осмотрел золотистые линии поля. Они напоминали струны, покрытые пылью. Брюн же поглядывала на уродливый бетонный куб склепа. Даже наличие грустного ангела на крыше не могло полностью замаскировать того факта, что первоначально это сооружение являлось огневой точкой.

Крэк протянул руку и коснулся золотистых линий. Брюн невольно вскрикнула. Однако лицо Крэка осталось безмятежным. Он засунул руку в поле еще глубже, почти по локоть. Джонс наморщил лоб и что-то пробормотал. Золотые струны, мохнатые от пыли, разошлись в стороны. В поле образовался овальный проход в рост человека.

— Прошу, — сказал Крэк. — Дамы вперед, как говорится.

Брюн посмотрела на Джонса с благоговейным ужасом. В этот момент она особенно порадовалась тому, что Крэк не воспринял заказ Лота буквально и принял их с Карлом сторону.

— И никто не заметит, что… поле разорвалось? — спросила Брюн.

Крэк отрицательно покачал головой:

— Колебания напряженности не превышают общей нормы.

Брюн шагнула сквозь поле. Джонс последовал за ней.

Ранним утром Ирвинг шёл по направлению к братской могиле воинов двести двадцать девятой стрелковой дивизии. Топор он незаметно одолжил вчера вечером на лесопилке и настрогал добротных осиновых кольев. Чесноку Ирвинг нарвал на монастырском огороде перед уходом. Он думал о том, что должен бы радоваться первой возможности попробовать свои силы в качестве истребителя нечисти.

И он радовался бы — если бы это была не Даша.

Лучше всего было бы провести ритуал до девятого дня после похорон, пока вампир еще не вошел в полную силу. Ирвинг сплюнул. Ему было тошно уже сейчас, и он мог представить себе, как отвратительно он будет чувствовать себя после… «ритуала».

Склеп, как и ожидал Ирвинг, был открыт. Ирвинг спустился в него. Гроб пустовал. Сдвинутая крышка стояла рядом — и это Ирвинга совсем не удивило. Ему не пришлось ждать возвращения хозяйки склепа слишком долго. Не успел первый розовый луч солнца окрасить предрассветное небо, а последний петух докукарекать третью зорьку, на лестнице послышались босые детские шаги. У Ирвинга пересохло во рту. Он облизал горящие губы. Ирвинг знал, что должен убить Дашу сразу, как только она войдет, а позже у него может не подняться рука.

— Ирвинг! — обрадовалась Даша.

Тут вампирка заметила, что Ирвинг стоит между ней и гробом.

— Пусти меня в мою кроватку, — захныкала она. — Я очень спать хочу. Я много играла сегодня хочу спать. Пусти! — зарычала она.

И тогда Ирвинг, не поднимая глаз, профессионально точным движением швырнул осиновый кол. В отряде «Левая рука Будды» он всегда работал с переносной личной ракетной четырехзарядной установкой, вещью страшной убойной силы. Отчасти его кличка была подражанием звуку выстрела. Ирвинг был ракетным стрелком высшего класса. И уж конечно, чтобы попасть осиновым колом в грудь девочке с пяти шагов, ему не надо было смотреть на нее.

Кол пригвоздил Дашу к деревянным панелям пола. Она страшно зашипела. Ирвинг отважился взглянуть на нее и проклял себя. Прелестный ребенок умирал страшной смертью, кривясь и корчась в безумных муках. Грудь девочки вокруг кола медленно обугливалась.

— Вытащи! — кричала Даша не своим голосом, извиваясь в предсмертных судорогах. — Вытащи его!

На ее ярко-алых губах выступила пена, верхнюю губу вздернули уродливые клыки. Ирвинг не то что вытащить кол, а и шагу к девочке сделать не мог. Осознание ужаса содеянного обрушилось на него, как сброшенный с крыши снег — на голову случайному прохожему. Правильнее всего было добить вапиреныша несколькими ударами кола, но Ирвинг не мог сдвинуться с места.

Наконец Даша затихла.

Обугленные останки вызвали у Ирвинга противоестественное чувство облегчения. Однако работа еще не была окончена. Двигаясь, как робот, Ирвинг отрубил голову Даше. Затем набил рот чесноком и бережно положил обгорелый трупик в гроб. Он положил небольшое распятие на лицо племяннице, закрыл гроб и пристроил венок поверх прозрачной крышки. Выйдя, Ирвинг захлопнул за собой дверь.

Он сел на чей-то поросший мхом могильный камень неподалеку и зарыдал.

Мир вокруг исчез в мягком белом сиянии. Больше Ирвинг не помнил ничего.

Брюн чуть посторонилась, чтобы не мешать Крэку заделывать прореху в силовом поле. Она снова посмотрела на склеп, где лежала Даша. Дочь, наверное, все еще находилась в беспамятстве после инициации. Брюн поняла, что ее что-то тревожит, с того самого момента, когда они еще только подошли к высокотехнологичному забору. И тут она поняла, в чем дело.

Дверь склепа была открыта.

— Скорее! — воскликнула Брюн. — Там кто-то есть!

Крэк обернулся.

Бронзовый ангел на крыше склепа вдруг подпрыгнул и взмыл вверх. Его полет оказался коротким. Законы аэродинамики быстро расправились с первоначальным импульсом. Ангел завалился набок, сломав могучим крылом старый тополь. Из крыши склепа вырвался ослепительный столб света. Кладбище огласил истошный детский крик.

— Этот юный идиот убивает ее! — завопила Брюн.

Она кинулась вперед. Брюн легко, словно пантера, перепрыгнула низенькую оградку чьей-то могилы.

В этот момент в подтверждение ее слов Ирвинг вышел из склепа. Он шатался, словно пьяный. Сделав два неверных шага, Ирвинг споткнулся и упал в траву. А свет, мощный свет умирающей детской души, так и бил в небо подобно прожектору.

Крэк схватил Брюн за локоть. Она повернулась. Лицо Брюн, искаженное гневом и болью, не оставляло никаких сомнений в том, что жить Ирвингу осталось от силы секунд тридцать. А тому, кто встанет на пути между ней и убийцей ее ребенка — и того меньше.

— Дашу еще можно спасти, — сказал Крэк. — И я сделаю это, если вы мне поможете.

— Что я должна сделать? — выдохнула Брюн.

— Внушите Ирвингу желание идти домой. Проконтролируйте, чтобы он покинул территорию монастыря, ни с кем не повстречавшись. Нечто подобное вы уже делали с Лотом, — ответил Крэк. — А затем стойте около входа в склеп. Нам никто не должен помешать. Понятно?

Брюн кивнула и направилась к Ирвингу. Лопухи над ним колыхались — Ирвинг пытался встать. Крэк исчез. В следующий миг он появился у открытой двери склепа и вошел внутрь.

Лену привела в сознание мелодичная трель. Она открыла глаза. Дождь закончился. Небо снова посветлело. И в этом свете разгром, устроенный ими на полу, смотрелся особенно неприглядно. Лот, лежавший рядом с девушкой на ковре, приподнялся на локте.

— Кто там? — спросил Лот хрипло.