Array Array - Альбус Поттер и Серебряный дракон

— Я понимаю,— ответил Гарри и склонил голову, на которой значительно прибавилось седины.

* * *

Альбус и Джеймс были дома. Их не взяли на похороны матери. Гарри настоял. Вообще он хотел отправить их вместе с Лили в Хогвартс, но все остальные уговорили его — сыновья должны побыть с отцом.

Мальчики сидели друг напротив друга, сверлили друг друга неприязненными взглядами и молчали.

— Мама всегда говорила, что ты — солнышко,— вдруг сказал Альбус, и по щеке поползла слеза.

— А ты — тучка, — ответил Джеймс и коротко всхлипнул.

Джеймс уже не считал Альбуса виновником всех бед. Отец объяснил, что никакого дракона не было. Вернее был, но просто дракон, обычный. И он улетел. А мама умерла от болезни. Джеймс поверил, тем более, что абсолютно не хотелось начинать вражду с Альбусом. На это у старшего из сыновей Поттера банально не было сил.

Джеймс вдруг разрыдался. Он плакал, всхлипывая и наклонив голову, и Альбус, внезапно подскочив, крепко его обнял и разревелся сам. Они плакали, цепляясь друг за друга, иногда всхлипывание прерывало торопливое «а помнишь?», и они рассказывали, рассказывали взахлеб другу о маме, будто боясь упустить, забыть самое главное. За окном темнело, а они все ревели, отдавая всю боль и горечь во вне. И внезапно уснули, сморенные усталостью, общим горем.

Когда Гарри зашел в комнату, то увидел, что сыновья крепко спят, трогательно свернувшись калачиком, обнявшись, вцепившись друг в друга, будто утопающие за соломинку. Он подошел, укрыл их пушистым пледом. Альбус заворочался и теснее прижался к брату. Гарри погладил его по грязной от слез щеке, провел рукой по спутанным волосам, аккуратно убрал рыжую прядь со лба Джима и поцеловал опухшие веки. Порывисто обнял обоих, спрятав лицо в их соприкоснувшихся плечах, и понял, что плачет в первый раз за последние двадцать лет.

В Большом зале шумно. Здесь всегда так, но сегодня студенты особенно разошлись. Последний учебный день — это все-таки событие.

Для Альбуса Поттера — это событие вдвойне, ведь за этот год он столько всего пережил. И слушая торжественную речь директора, он понимает, что действительно «стал взрослее». И что это не просто слова, сказанные для подобающего случая. Он действительно стал взрослее. «И дело не в том, сколько тебе лет, а в том, какие мысли в твоей голове», — с грустью думает Альбус и крепче прижимает к себе Лили. Чуть дальше, напротив него сидит Скорпиус Малфой. Сегодня он сел вместе с ним за гриффиндорский стол и чувствует себя явно неуютно, вяло ковыряясь вилкой в своей тарелке. Лили, притихшая и настороженная, словно маленькая птичка-колибри, которую вспугнули неосторожным жестом, сидит между братьями, уткнувшись Алу в плечо. Джеймс рассеяно смотрит перед собой, в янтарных глазах больше нет ни гнева, ни высокомерия. Там только горечь. Джеймс стал угрюмым, мало общался с однокурсниками и только с Алом иногда перекидывался незначительными фразами о квиддиче или предметах, сталкиваясь в коридорах или за обедом.

Лили Поттер же осталась прежней, лишь иногда в глубине карих глаз мелькало что-то серьезное, что изменило девочку навсегда.

Скорпиус внимательно смотрит на Альбуса и почему-то вспоминает, как через три дня после похорон матери братья вернулись в Хогвартс. Угрюмый Джеймс и спокойный, словно умиротворенный Альбус.

В тот день за столом объявили минуту молчания в память о героине войны, Джиневры Поттер, тогда все встали и молча стояли, а Скорпиус думал, что во всем этом нет ни малейшего смысла. Что Джиневре Поттер это уже абсолютно все равно, а ее дети вряд ли нуждаются в повышенном внимании со стороны студентов и преподавателей.

— Ал,— Скорпиус прикоснулся к рукаву друга, чуть сжав запястье, заметив, что тот витает в облаках.

— Что? — Альбус удивленно посмотрел на друга, словно припоминая, должен ли здесь находиться младший Малфой.

— Давай пересядем? — чуть хрипловатый голос выдавал сильное волнение.

— Зачем? — прошептал Альбус, с опаской косясь на преподавательский стол: если заметят болтовню, снимут баллы прямо перед объявлением итогов.

— Не могу здесь больше… Пойдем к своим… — Альбус скривился, но послушно встал с места, чтобы пересесть за слизеринский стол. «Свои»… ну да. Свои. Хоть и сыграли с ним злую шутку, заперев его тогда со Снейпом во время матча Слизерин/Хаффлпафф, хоть и относились все так же неприязненно, но все равно свои. Слизеринцы. А то, что он действительно слизеринец, Альбус понял и принял как должное. Отец объяснил ему, что их род ведет начало не только от Годрика Гриффиндора, но и от Салазара Слизерина, а значит, нет ничего удивительного в том, что он попал на его факультет. Вот только отец просил об этом не распространяться. Альбусу и некому было распространяться. Скорпиусу рассказал, как же было тайной не поделиться? А остальных его происхождение и не волновало.