Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гранд

Он сразу посветлел, подозрительность улетучилась, проговорил подобревшим голосом:

– Этот военачальник… мудр. Он не влезает в наши распри. Правда, и армии у него почти нет. А то, что есть, сейчас топчется на южной окраине, что-то там пытается насчет турнедских земель, что не хотят выполнять условия по разделу Турнедо.

Я встал, он тут же вскочил, несмотря на громадный рост и вес, поклонился Изаэль.

Она поднялась медленно и царственно, милостиво опустила ресницы, но дальше все испортил я, попросту взял ее за плечи и вынес из шатра.

Задремавший было Бобик ринулся следом, едва не сбил нас с ног.

– Зайчик, – крикнул я. – Не подражай Бобику, не жри всякое… а то весь лагерь сожрешь!

Зайчик посмотрел оскорбленно, подошел и встал боком, отворачивая морду. Я все-таки обнял его и чмокнул в нос, а потом поднялся в седло и вздернул к себе Изаэль.

Хенгест переступал с ноги на ногу и шумно вздыхал, на мой взгляд, ему сейчас совсем начхать на все королевство.

Я вскинул руку в прощальном жесте.

– Увидимся!

Зайчик пошел в галоп, Изаэль тихонько повизгивала и начала дотошно расспрашивать, о чем мы говорили. Из всего сказанного она только и поняла, что мы оба разговаривали, на что я сказал нечто одобрительное насчет прогресса в понимании трудной судьбы человечества и отдельных людей.

Она затихла, довольная, а я вспоминал слова Хенгеста, что армии у Меганвэйла нет, а какой военачальник смирится с тем, что под его рукой нет солдат? И чем больше, тем лучше?..

Значит, Меганвэйл инстинктивно будет на моей стороне, когда я, желая счастья и благополучия Варт Генцу, восхочу для начала сделать самое простое: укрепить армию. А в нашем случае он поможет всеми фибрами для начала ее создать.

Сейчас те боевые отряды, из которых состояла армия Меганвэйла, разошлись по своим землям. В Варт Генце, как и во всех королевствах, феодалы приходят по зову короля каждый со своим войском и обозом.

Впрочем, они не просто разошлись, а упорно воюют друг против друга, защищая интересы каждый своего кандидата на королевский трон. Таким образом, единой армии нет, а если учесть, что, кроме трех больших, есть и множество мелких, что пользуются случаем, чтобы в сладкий период беззакония придушить и ограбить соседа, то картина совсем безрадостная…

И даже, мелькнула мысль, если трое, даже четверо, кандидатов договорятся, им еще нужно будет долго искоренять банды разбойничающих баронов, а достать их в неприступных замках очень непросто…

Граф Меганвэйл, как мне сообщили, временно находится в своем родовом замке. Направление нам дали, я пустил Зайчика вскачь, навстречу холодный ветер, а я существо уже сен-маринское, нежное; под копыта навстречу катит и катит туман, ветер не разгоняет его, а сбивает, как из сметаны масло, в плотные осязаемые комья.

Изаэль дрожит и пугливо косится по сторонам огромными глазищами, ей чудится, что вот уже мы на краю Мира, дальше ничего нет, а мы с разгону рухнем с обрыва к корням Мирового Дерева.

Конская сбруя блестит мельчайшими бисеринами влаги, я сам чувствовал, как покрываюсь водной пленкой, в которой еще и запах прелой земли, старых опавших листьев и почему-то горелых птичьих перьев.

Затем снова показались дома, огромная деревня, за нею – еще две, одинаковые квадраты полей, и вскоре Изаэль восторженно охнула, увидев гордое и прекрасное строение из коричневого камня, что возносится к небу неудержимо, словно растет, а две башенки по краям вообще чудо архитектуры, настолько все уравновешено, гармонично и прекрасно.

– Я даже не думала, – прощебетала она в диком изумлении, – что люди могут и что-то красивое…

– Люди? – удивился я. – Наверное, это все-таки пленные эльфы строили под плетями.

Она возмутилась:

– Пленные? Эльфы ни у кого никогда в плену не были. Это ты вот только меня хитростью захватил и мучаешь.

– Еще не то будет, – пообещал я.

– Совсем замучаешь?

– И это тоже, – подтвердил я. – Но пока я про замок… А что, мой дворец в Савуази хуже?

Она помотала головой.

– Я пробралась, прицепившись снизу к телеге, что везла убитых животных на вашу кухню, какие вы все-таки звери, разве же можно их убивать, таких милых, а оттуда сразу шмыгнула через прачечную!..

– Молодец, – похвалил я. – Но выезжали уже днем. Что, все забыла?

– Ничего я не забыла, – огрызнулась она. – Ты меня так придушивал, что я отдышалась только возле нашего Леса.

– Молодец, – одобрил я. – Уметь брехать искренне и глядя в глаза – это искусство доступно только женщинам и политикам.

– А со мной ты тоже политик?

– С тобой я любящий тебя мужчина, – ответил я гордо и подумал, что политик остается политиком всегда, это уже не выбить. – Теперь давай надвинем капюшон…

– Зачем? – полюбопытствовала она. – Или еще нужно прятаться?

– Ритуал, – вздохнул я. – У людей все на ритуалах. И чем человек сложнее, тем у него ритуалов и ограничений больше. И вообще я так люблю их ошарашивать, когда медленно так это, как театральный занавес, поднимаю край капюшона и смотрю не на тебя, а на их меняющиеся лица…

Я потянулся за рогом, но на воротах сверху замахали руками, створки начали раздвигаться широко и мощно, словно впускают целую армию.

Бобик вбежал, распугивая народ, и оглядел тут всех страшными горящими глазами: а ну, кто здесь будет бросать мне палку? С кем будем бегать наперегонки и красть из кухни мясо?

Воины вскрикивали:

– Ваша светлость!..

– Сэр Ричард!

– Ландесфюрст прибыл!

– Наш вожак…

Последнее совсем уж удивило, пока я не увидел в переднем ряду окружившей нас толпы вооруженных людей Шнайдера и Шмидта, с которыми тогда ночью взбирался на стену вражеской крепости.

Дружески помахал им, чем вызвал бурю восторга у всех, соскочил с коня и обнял обоих, не дав преклонить колени, это вообще привело всех в ликующее неистовство.

Из донжона торопливо выскочил граф Меганвэйл, и я подумал, что впервые вижу его в цивильном, а не в дорогих и тщательно подогнанных доспехах аристократа.

Бобик ринулся к нему навстречу и помахал хвостом, объясняя, что узнал. Меганвэйл на ходу с опаской поскреб ногтями ему плиту лба, ко мне пошел было с распростертыми объятиями, потом, словно нечто вспомнив, резко преклонил колено и склонил голову.

– Ваша светлость…

Я сказал с неудовольствием:

– Бросьте, граф, мы же друзья! К тому же вы не мой вассал. Встаньте, дайте вас обнять…

Он поднялся, я в самом деле его обнял весьма сердечно, хотя страсть как не люблю это дело, да еще когда приходится вот так покровительственно обнимать людей старше себя вдвое, в этом случае всегда чувствую себя каким-то жуликом, несмотря на то что, да, политик я уже что надо.

– Ваша светлость, – воскликнул он с чувством, – теперь у нас появилась надежда.