Нэнси Холдер - Воскрешение

По спине побежал холодок; приоткрыв дверь, Аманда заглянула в комнату и шепнула:

— Николь!

Тишина. Девушка скользнула мимо спальни отца к двери, ведущей в спальню сестры, нерешительно взялась за ручку: что ей предстоит увидеть? А главное — какой смысл все это обретет?

«Да никто не собирается убивать малыша!»

«Ла-ла-ла, ла-ла...»

Аманда опустила фонарик, опасаясь выдать свое присутствие, однако идти в темноте было еще страшнее.

Раздался скрип. Потом шелест шагов, быстрых, мелких, через комнату.

Ведьму захлестнул ужас. Хотелось позвать Николь, но в горле пересохло. Рука с фонариком отяжелела, тело не слушалось.

Шажки изменили направление — теперь они приближались к ней.

Аманда беззвучно шевелила губами; большой палец плясал на выключателе, но зажечь фонарь не удавалось.

Внезапно ее пальцы тронула крошечная ладошка, легонько их сжала...

Оуэн ведь не ходит!

— Николь! — взвизгнула девушка.

У кровати сестры мгновенно вспыхнул свет, Николь выпрыгнула из постели. Захныкал Оуэн — в колыбельке.

— Аманда, что стряслось? — Подхватив сына, она бегом бросилась к сестре.

Конечно же, никого рядом с Амандой не оказалось. Никто не сжимал ей руку — во всяком случае, она никого не видела.

— Ах, Николь... — пролепетала она, разрыдавшись.

К ее плачу присоединился плач Оуэна.

— Аманда... — Николь ласково обняла сестру.

В спальню вбежал отец, в белой футболке и черных спортивных брюках, быстро зажег свет.

— В чем дело?! — пророкотал он, грозно осматривая комнату.

«Не говори ему», — прошептал изнутри незнакомец — возможно, тот самый, что напевал жуткую песенку и стискивал руку.

А возможно, тот самый, что советовал позвать Томми, когда она застряла в потайном туннеле. Девушка растерялась: отец их, конечно, оберегает, но он не маг, не член ковена.

— Аманда?! — В комнату вихрем влетел Томми.

Николь держала сестру в объятиях, Оуэн надрывался от плача.

Пожалуй, следовало открыться Томми: они ведь связаны духовными узами. Аманду только смущало, что ведьмак не из рода Катерс.

— Мне... мне приснился кошмар, — сказала она, прижимаясь к Николь.

Томми взял ее руку — как раз ту, которой касалась призрачная ладошка, — и прижал к своей груди. Едва сестра разомкнула объятия, как Аманде вновь послышалось ужасное пение... пение хнычущего Оуэна.

«Неужели у меня едет крыша?..»

ФИЛИПП, АННА ЛУИЗА, ИЛАЙ

Мумбай

Магическое излучение привело Илая в огромный парк. Увидев там ведьму с ведьмаком, колдун не поверил глазам. Женщину он не знал, а вот парень-европеец оказался старым знакомым: этого мерзавца связывали духовные узы с Николь!

— Черт! Ну и дела... — пробормотал Илай.

Их разделяло футов двадцать: магией убить уже можно, а придушить голыми руками — далековато. Тихо рыкнув, колдун яростно сжимал и разжимал кулаки. Ведьмак, судя по всему, испытывал схожие чувства.

Женщина двинулась вперед, но Илай мановением руки швырнул ее на груду камней у озера.

— Ты — Илай Деверо, — заговорил ведьмак.

— Собственной персоной.

— А я Филипп. Николь связана со мной духовными узами.

— Без тебя знаю. Где она?

— Самому интересно!

— Говори, где она! — Колдун метнул ему в голову огненный шар.

Филипп перехватил шар на лету и затушил пальцами.

«Ага! Придурок, похоже, немного сведущ в магии», — отметил Деверо.

— Зачем тебе Николь? — спросил ведьмак.

Вместо ответа Илай метнул новый огненный шар, крикнув:

— Скажи и все!

Теперь Филипп не просто перехватил шар, а швырнул обратно в противника.

Стало ясно, что от соперника легко не отделаться, бой предстоит долгий. Колдун бросился на землю и обрушил на Филиппа огненный ливень, но ведьмак отвел пламя вправо — ближайшее дерево вспыхнуло ярким факелом.

— Убьешь меня — никогда не узнаешь, где Николь! — крикнул Филипп, запуская в лицо Деверо искрящийся сноп молний.

— Ты мне не помеха! Я доберусь до Николь... до моего ребенка! — громко отозвался Илай, откатился в сторону и пустил по земле трещину в сторону противника.

Ноги Филиппа широко разъехались, он покачнулся — и отпрыгнул. Приземлившись на колени, ведьмак быстро метнул в грудь колдуну маленький смерч.

От мощного удара захрустели ребра. Илай охнул, на одном дыхании выпалил заклинание, снимающее боль, и насмешливо заметил:

— Признайся, ты ведь понимал, что ребенок не от тебя!

Ведьмак ругнулся по-французски, видимо посылая Илая к черту.

«Э нет, туда мне рановато», — подумал колдун.

Солоноватый привкус крови во рту его несколько встревожил. Скверно. Неужели проткнуто легкое? Закрутив еще более мощный смерч, Илай запустил его в противника, но Филипп снова отвел удар в сторону. От ураганного ветра пламя с горящего дерева перекинулось на соседние.

— Может, ребенок и не мой. Однако вряд ли твой, — усмехнулся ведьмак.

В глубине души колдун всегда боялся, что это правда, а услышать такое от постороннего...

Что ж, противник дорого поплатится за свои слова!

Илаю вдруг до смерти захотелось переломать сопернику все кости. Взревев, он одним прыжком преодолел разделявшую их дистанцию, сбил Филиппа с ног, и они клубком покатились по земле. Ведьмак вскочил первым и, пошатываясь, отступил назад, видимо предпочитая держаться на расстоянии. Илай проворно встал следом, ринулся к противнику и принялся его душить.

Перед носом колдуна взорвался огненный шар — Илай на миг ослеп, но не ослабил хватку, зная, что зрение вот-вот восстановится.

Ведьмак пятился, колдун не отставал. Постепенно Филипп добрался до горла Илая, стиснул пальцы. Деверо начал задыхаться.

— Вода... — прохрипел колдун.

Зрение потихоньку возвращалось — Илай заметил внизу огромное озеро, усеянное кувшинками. Противники боролись на самом краю обрыва. В голове прозвучал голос Филиппа: «Тот, кого любит ведьма из рода Каор, обречен утонуть».

Илай недобро ухмыльнулся, вспомнив, как в старину предполагаемых ведьм привязывали к стульям и окунали в воду, чтобы определить их виновность — или невиновность. Ведьм с водоемами связывала долгая, печальная история... А если еще и проклятие воды наложить... Судьба колдуну явно благоволила.

Оставался только один способ выяснить, кого же из них любит Николь.

Застонав от боли, Анна Луиза попыталась сесть. Неведомое оружие Илая прорвало ее защиту, точно папиросную бумагу. Подняться на ноги удалось с трудом; левая рука невыносимо болела: похоже, сломана.

Неподалеку полыхали деревья. Ветер разгонял клочья дыма. Пошатываясь, Анна Луиза побрела к месту драки: ни Филиппа, ни Илая.

— Филипп! — крикнула она, торопливо вознося Богине тихую молитву с просьбой его защитить.

В ответ тишина. Спустя миг раздался яростный вопль. Ведьма обернулась: на краю обрыва, над озером, Илай и Филипп душили друг друга.