Алла Белолипецкая - Орден Сталина

В том, что мерзавец пропал, переместившись на тот свет, Глеб Иванович практически не сомневался. И гадал только: кто именно помог ему осуществить это перемещение?

И вот теперь, вызвав его – его, Глеба Бокия! – Хозяин без обиняков объявил:

– Известный вам Семенов к своим обязанностям уже не вернется. – Сталин сделал паузу, а у Глеба Ивановича на лице явственно выразилось облегчение; он чуть было не воскликнул: «Так вот же, вот как его звали!..» – И теперь проект «Ярополк» возглавите вы, товарищ Бокий.

Худое лицо чекиста на миг озарилось неистовой радостью, но тотчас он со своими эмоциями совладал, произнес твердо:

– Есть возглавить проект, товарищ Сталин!

Хозяин поглядел на посетителя вроде как иронически. «Готовит мне какую-то пилюлю!» – мелькнуло в голове у Глеба Ивановича; и опытный лубянский аппаратчик не ошибся.

– С этого момента целью проекта будет вот что… – Хозяин произнес довольно длинную тираду, в которой раз пять или шесть встречалось словосочетание так называемые инициаторы , и не менее десятка раз – так называемые двоедушники . – Все остальные исследования должны быть подчинены этой цели. Вам, как главе проекта, будет присвоено звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. И вы сможете привлечь к работе новых сотрудников – по своему усмотрению. Однако прошу вас учесть одно мое пожелание: включить в проект Скрябина Николая Вячеславовича. Конечно, не сейчас – через год, когда он окончит курсы Главного управления госбезопасности. У меня есть предчувствие , – на этом слове Хозяин сделал ударение, но опять же – ироническое, – что Скрябин со временем может стать одной из ключевых фигур проекта «Ярополк».

Сталин даже не стал уточнять, известно ли Глебу Ивановичу о том, кто такой Николай Скрябин.

«Неужто мальчишка ухитрился прикончить того ?» – сам себе не веря, подумал Бокий и даже не понял, что имя бывшего главы «Ярополка» вновь вылетело у него из головы.

Николай не пошел сразу на улицу Герцена. Во-первых, он не был уверен, что к нему не приставили наружное наблюдение. Во-вторых, он хотел забрать одну вещь из своей комнаты в квартире на Моховой. И, наконец, он собирался кое с кем конфиденциально переговорить.

Тот, с кем Николай беседовал за дверью своей комнаты, запертой на ключ, настолько изменился внешне с момента их первой встречи, что мало кто узнал бы в нем теперь крохотное существо из хрустального яблока. Тогда, под землей, он, вероятно, в последний раз принимал причудливый облик, в котором его некогда запечатлел иллюстратор книги великого Парацельса. Теперь давешний гном выглядел почти обыкновенно: он подрос, прибавил в весе, и телосложение его сделалось почти нормальным – хотя и не для взрослого, конечно, человека. Да и костюмом он разжился вполне современным. В темной пиджачной паре, в белой рубашке с галстуком он легко мог бы сойти за циркового лилипута. Впрочем, он при желании мог сойти за кого угодно – недаром Миша Кедров увидел его в образе крохотной старушонки.

– А затем господин Бокий высказался в том роде, что информировать вас о важности вашей персоны для проекта «Ярополк» никакого резону нет, – закончил свой рассказ мнимый лилипут. – И господин Сталин с ним согласился.

– Господин Сталин! – Коля хмыкнул. – Пожалуй ты, Азот, единственный во всем свете называешь его так . Любопытно, что именно они хотят от меня получить?..

Свое имя странный Колин собеседник получил задолго до того 1773 года, когда Генри Кавендиш открыл такой химический элемент – азот. Для алхимиков, с одним из которых гость Николая Скрябина когда-то тесно общался, слово Азот имело совсем другой смысл: означало жизненную силу, исцеляющую больных.

– С вашего позволения, – малорослый субъект склонил голову в поклоне, – не они , а один только товарищ Сталин – видите, и я знаю, как нужно его именовать. И его, конечно, интересуют ваши познания и особые таланты. Но главное – он счел, что его судьба и ваша каким-то образом связаны. И он хочет выяснить, какого рода эта связь.

Коля только хмыкнул.

– А что теперь будет делать Бокий? – спросил он. – Начнет новую эру Ярополка ?

– Может, и начнет. Скажем, попробует организовать экспедицию в Тибет – он ведь помешан на поисках Шамбалы.

– Это очень кстати, – заметил Коля; его явно посетила какая-то идея. – Только, сдается мне, если б Шамбала существовала, то англичане за время своего владычества в Тибете давно бы ее нашли.

– Вы правы, милорд. – Азот почтительно поклонился, но в чем именно прав Николай – объяснять не счел нужным.

А Коля объяснений у него и не спросил, только схватился за голову:

– Опять – милорд !

Напрасно он сражался со своим новым знакомцем, пытаясь отбить у того тягу к столь опасному обращению. Тот втемяшил себе в голову, что именно так следует называть Николая. Впрочем, во всем остальном Азот показал себя помощником столь ценным, что Скрябину грех было обижаться на него за это небольшое своеволие.

Милордом он сделался в секретном туннеле метро.

Коле, который сидел, привалившись к стене туннеля, при виде создания из хрустального шара сделалось совсем уж худо. Голова его, казалось, вознамерилась взорваться наподобие прозрачной сферы, из которой появился крохотный субъект, и новый приступ кашля овладел юношей. Кашляя, Николай ощутил на губах странную пену, а когда провел по ним тыльной стороной ладони, то увидел, что рука его перепачкалась в чем-то темном. Ясно было: со своих губ он стер кровь.

Между тем крохотное создание приблизилось к Коле, глянуло на него с явным сочувствием, а затем – затем опустилось перед ним на одно малюсенькое колено и поразительно звучным голосом произнесло:

– К вашим услугам, милорд!

Скрябин чуть было не поперхнулся кровью, которая из пробитого сломанным ребром легкого попадала ему в горло. «Я галлюцинирую!» – подумал он. И, как ни странно, эта мысль привела его в состояние самой беспечной веселости.

– Ты, Азот, белены объелся? – со смешком (от которого его губы вновь покрылись красноватой пеной) вопросил Скрябин. – Какой я тебе милорд?

– Вижу, вы узнали меня, милорд, – кивнул субъект из хрустального шара, явно игнорируя Колино замечание. – Но, впрочем, по-иному и быть не могло.

– Разумеется, узнал. – Коля не переставал смеяться, что для поврежденного легкого отнюдь не являлось благом. – Ты – личный демон Парацельса, и ты был заключен в кристалле, который находился на эфесе его шпаги.

В знак согласия Азот почтительно склонил голову, добавив, однако:

– Так оно и есть, только в кристалле этом я расположился по собственной воле, для удобства моего господина. И, покуда он был жив, мне ни разу не пришлось об этом пожалеть.