Сергей Лукьяненко - Не время для драконов

– Стража Серого Предела помнит свой долг. Будь время – пришли бы тысячи. Времени нет – но мы сделаем все…

– Отец! – Андрей увидел врагов первым. Все-таки догнали!

Пятеро возникли полукругом, из тумана, прижимая их к поезду. А за спинами Водных маячило, колыхалось во мгле бесформенное, хлюпающее чудище.

Виктор обежал врагов взглядом. И остановился на том, чьи плечи покрывал короткий голубой плащ. Он казался не то чтобы старым – а не имеющим возраста.

– Готор, маг Воды…

Опять пришло – сплетение ярости и силы, и губы чеканили слова сами, и в лицах врагов просыпался страх.

– Ты, вновь преступающий мой путь, Готор. Я измыслил муку, достойную тебя. Я выпью твои силы и брошу умирать в безводной пустыне…

– Убить! – закричал Готор. И сквозь жиденький строй шагнуло, вмиг обретая прежнюю форму, водное чудище. Стремительно – разбойники не успели ничего сделать. Прозрачные ладони ударили по Виктору – явно собираясь вколотить в перрон…

Словно вылили ведро воды. Нет, десяток ведер. Лапы монстра, еще миг назад казавшиеся твердыми, обратились водой. Чудовище взвыло – тоскливо и жалобно, а по прозрачному телу прокатилась волна судороги, обращая его в брызги, струи, в растекающуюся лужу.

Мокрый с головы до ног, куртка не спасла, Виктор опустил меч. Холодный душ выбил из сознания тайную силу, он снова был самим собой, запутанным и перепуганным пришельцем из чужого мира.

Но Водные вряд ли это поняли. Попятились, начали отступать – пока Готор не закричал:

– Вперед! Мечами…

Взвыл гудок паровоза, заглушая слова. После секундного колебания Водные пошли в атаку.

– Поезд отправляется! – крикнул гном, отступая от двери.

Виктор не колебался. Рассчитывать, что вновь придет умение управляться с мечом, не стоило. Он вогнал меч в ножны – хоть это получилось, развернулся, подхватил мальчишку, уже готового вступить в схватку, швырнул в дверь, прямо на руки гному.

Гном от неожиданности присел, выпалил что-то на незнакомом языке, но выкидывать мальчишку не стал. Наоборот, толкнул глубже в тамбур и протянул Виктору руку.

Схватившись за твердую, будто из камня тесанную ладонь, Виктор забрался в вагон. За его спиной Предельник и Андрей отступали, отбиваясь от пятерых противников.

Поезд тронулся, еще медленно, но неукротимо набирая ход.

– Отец, ты важнее! – закричал сын разбойника, отчаянно парируя удары. – Отец, уходи! – Впервые в голосе его послышался страх. И все же он повторил: – Отец…

В глубине души Виктор был уверен… даже надеялся, что Предельник не послушается. Это было бы уж слишком – если ради него человек бросит умирать сына.

Но Предельник, отбив очередной удар, кинулся вслед вагону. Заскочил на ступеньки, Виктор, преодолевая бессмысленную злость, помог ему.

Андрей закричал, бросаясь на Водных. Отвага его безнадежной атаки была так велика, что на миг те отступили. Мечи взметнулись навстречу юноше, приняли его тело на отточенные лезвия. Но Андрей еще рвался вперед – ярость его уже была не человеческой, а звериной, так посаженный на рогатину медведь прет все дальше и дальше, пытаясь добраться до охотника… Последним движением юноша рассек голову одному из Водных – и упал под ноги врагов.

Предельник застонал – тихо, сквозь зубы, вися на поручнях и глядя, как умирает его сын. Потом ввалился внутрь тамбура. Сделал шаг, закачался, опустился на колени.

Из спины разбойника торчало лезвие кинжала.

Когда, когда успели?

Виктор склонился над Предельником, пытаясь оценить длину лезвия и точку удара. Разбойник захрипел, роняя на металлический пол кровавую пену.

Правое легкое пробито. Не спасти. Никак.

Отодвигая Виктора, небрежно переступая через разбойника, гном встал в открытых дверях. И вовремя – по перрону, вдоль набирающего ход поезда, бежали оставшиеся Водные.

– Посторонись! – Шипящий крик Ротора резанул уши.

– Ваш билет, – невозмутимо ответил гном.

– Выродок пещерный! – взвыл маг. – Как ты смеешь!

– Никто не ездит по Пути бесплатно.

– Мы выгоним вас из нор! Затопим, как сурков! Еще поплатитесь…

Гном пожал плечами и захлопнул дверь. Поезд раскачивался, набирая ход.

Ярослав, только сейчас поднявшийся с пола, на корточках подполз к отцу. Заглянул в лицо и тихо, по-детски заныл.

– Молчи… не позорь имя стражей… – с натугой вымолвил разбойник. Посмотрел угасающим взглядом на Виктора: – Мы сделали все… что могли.

– Я знаю, – вымолвил Виктор.

– Ты доволен, Владыка?

Доволен? Тем, что за четверть часа за него – из-за него – полегли трое молодых парней, а теперь умирает и этот несчастный?

– Я благодарен тебе.

– Владыка… возьми… – Рука Предельника потянулась к внутреннему карману куртки. Сжала что-то – и застыла навсегда.

Виктор развел сведенные в последнем усилии пальцы, достал из ладони разбойника то, что тот так стремился достать.

Портрет. Маленькая миниатюра на овальном керамическом медальоне. На таких ожидаешь увидеть профили римских цезарей или приукрашенные художником женские личики.

На этом портрете было лицо Виктора.

Фиолетовая дымка, на ее фоне – его собственное лицо. Чуть более жесткое, наверное… впрочем, жесткими могут становиться любые лица.

Виден еще воротник рубашки – черной, глухо застегнутой. Никакой подписи, ничего. Как снимок, перенесенный на камень.

Вот только медальону этому – многие и многие годы. Быть может, столетия.

Мальчик, всхлипывая, сидел рядом. На медальон глянул мельком – значит, видел не раз.

– Что будем делать с телом? – глухо спросил гном. – Боец был отважный… если хотите – на следующей станции я прикажу рабочим Пути похоронить его.

Виктор посмотрел на мальчика – тот никак не реагировал.

– Слава, – язык не повернулся называть его сейчас взрослым именем, – как похоронить твоего отца?

– Пусть на могиле напишут «Страж Серого Предела». – Ярослав хлюпнул носом. Слезы стремительно просыхали, – И больше ничего, Владыка.

– Сойдешь на следующей станции, – сказал Виктор. – Проследишь, чтобы все было как надо. Я дам тебе денег на обратный билет.

– Владыка!

– Не спорить! – рявкнул Виктор.

Еще не хватало – брать на душу ответственность за жизнь ребенка. И без того счет немал!

– Владыке служат, а не прислуживают. – Ярослав встретил его взгляд.

– Конечно. Вот ты и будешь служить. Вернешься и передашь Раде, хозяйке ресторана, записку от меня. Все, разговор окончен.

Виктор встал, опустил медальон в карман. Гном задумчиво смотрел на него.

– Где мое купе?

Тихо-тихо стало над исполинским Клыком.

Ритор плавно повел перед собой левой рукой, словно отодвигая невидимый занавес. Ласковые струйки ветра коснулись висков, играя, побежали по щекам. В небесах над головами семерки медленно разворачивала крылья птица не птица, стрекоза не стрекоза, бабочка не бабочка; белесые нити складывались в пару громадных крыльев, казалось, обнимающих всю землю, от Теплого Берега до неведомых северных тундр; извив, извив, еще один – и так без конца; тяжело плетутся Кружева, особенно – когда еще не настал час полной силы.