Олег Яковлев - Смутное время

– Брат, послушай… – Кровавое Веретено пытался хоть как-то вразумить Предателя Трона, но тот не дал ему договорить:

– Нет, брат, это ты послушай: я чувствую, что нам надо торопиться. У нас нет другого выхода. Или ты забыл, что сорвавшиеся трупы никак не хотят потом еще раз подниматься. И, как писал великий Торпус Аэнус: «…да не пробуждайте и не пытайтесь подъять после провала объект второй раз, ибо это только трата драгоценных сил некроманта. Тонкая нить, устанавливающая связь между поднимаемым и его пробудителем, рвется навек с проваленной попыткой. Помните это!» И здесь не место для споров, Áрсен! С помощью пентаграммы мы смогли пробудить почти шестидесятитысячную армию мертвых, и это на десять тысяч больше, чем было у Титуса Люциуса Тринадцатого с Инстрельдом Вторым, вместе взятых, на Илдере. [26]

– Да, это великая армия, брат! – согласился Áрсен. – У нас есть шестьдесят тысяч. По дороге к Гортену будет еще тысяч тридцать-сорок. Что же нам еще нужно? Ну зачем тебе это запретное заклятие, Деккер?!

Черный Лорд устало опустился на свой трон. Это высокое кресло было сделано из темного дерева и обито черным бархатом, со спинки скалилась вырезанная морда какого-то чудовища, подлокотники и ножки украшали когтистые лапы.

– Ну как ты не поймешь, брат? Поднять-то мы подняли, – тихо начал разъяснять Черный Лорд своему недогадливому другу. – У нас есть армада, готовая двинуться на север. Но не забывай, что это звезда поддерживает в ней жизнь – не мы. Пентаграмма же не вечна: отгорит пламя, и армия падет. Отгорит масло, ветер, дождь, да мало ли что – и она погаснет! Кто тогда сможет удержать мертвяков? Кто? Скажи мне, Áрсен. Ты? Черный Патриарх Семайлин, оставшийся в Умбрельштаде? Кто-то из братьев? Ты помнишь, каких трудов стоило провести заклятие подъятия мертвых на такой большой площади? Оно чуть не сорвалось, ты ведь сам это почувствовал. Я уже все решил! Не отговаривай меня!

– Ты не прав, Гордем! – Áрсен назвал друга по фамилии, что было признаком или ярости, или большого неудовольствия действиями Черного Лорда, а возможно, и того и другого вместе. – Но делай, что хочешь, только не говори потом, что я тебя не предупреждал, когда я пробужу твой труп! – Áрсен выбежал из шатра, пылая от ярости. Деккер еще слышал, как тот поминает Бансрота, наверное, на весь мертвый Элагон…

Вошел центурион, неся в костяных руках деревянный ларец, окованный стальными пластинами.

– Сюда, – Черный Лорд указал на походный столик, – и никого ко мне не пускать.

Мертвый воин кивнул и вышел.

Деккер встал с кресла и начал ходить вокруг стола, задумчиво поглядывая на сундучок. В ушах до сих пор звучали слова Áрсена. И некромант на самом деле заколебался, ведь он прекрасно помнил, что сделало с ним и его братьями то первое, запретное заклятие бессмертия, казавшееся тогда таким вожделенным. Он сам, его орден и все, кто присоединился к ним после, должны были отречься почти ото всех радостей жизни: горячительных напитков, женщин, ратных подвигов. Еда потеряла вкус, но все равно требовалась для поддержания сил в уже не просто человеческом теле. Все это была плата за то, что смерть пропускала мимо своего внимания их противоестественное существование.

«Нужно внять голосу разума, – думал Деккер, – ведь армия действительно падет, и все жертвы, затраченные на заклятие, осыплются прахом. Неужели мы зря тратили столько сил и времени на расшифровку свитков, поиск ингредиентов зелий, порошков и снадобий?! Ведь с каждым новым переведенным заклятием, расшифрованным трактатом, с каждым новым прирученным чудовищем и приготовленным зельем я уже тогда понимал, что архивы, лаборатории, мастерские, библиотеки и бестиарии – это не просто метод или средство мести Ронстраду и всем Бансротовым предателям. Это наука, искусство, источник познания. Нет, мы не зря все это делали, и Умбрельштад уже недалек от своей цели, но для этого нужно сделать несколько решающих шагов…»

Черный Лорд подошел к ларцу и открыл крышку с вытисненным на черной коже гербом падшего ордена Руки и Меча – сломанным клинком и сокрушающей его латной перчаткой. В сундучке лежали свитки, колбочки с разноцветными жидкостями, порошки в мешочках, какие-то амулеты…

Предатель Трона начал вынимать свитки один за другим и класть их рядом на стол. Вскоре он увидел то, что искал.

Деккер дрожащими руками развернул свиток. Даже он, великий Черный Лорд, не решился бы применить одно из тайных заклятий по памяти: одна ошибка, одно расхождение с древней инструкцией, и оно уничтожит и его, и армию, и скорее всего окрестности города мили на полторы. Но звезда должна гореть, несмотря ни на что.

В дрожащих отсветах длинных, словно иглы, восковых свеч Черный Лорд читал. Старый, высохший манускрипт гласил:

Каждый источник огня (факел, костер и иже с ними) состоит из двух эфирных элементов: собственно огня (Faire) – светлого духа, позволяющего источнику излучать свет. Насколько силен дух, настолько, соответственно, и больше видимый контур. И темного инфернального пламени (Flamoe), питающегося светом и сотворяющего тени.

Два оных эфирных элемента извечно ведут между собой почти равную борьбу, но в случае величайшей надобности испытывающий может помочь демону пламени – сделать его вечноживущим и всеуправляющим над всем источником.

Для этого испытывающему требуется изготовить порошок, ослепляющий светлого духа огня. Проделать это надлежит со всей возможной аккуратностью. Стоит ему хоть на мгновение отвести взгляд от своего врага, как инферно сам с ним разделается…

Для изготовления порошка требуется:

– кусок шкуры легкого огнедышащего трехсотлетнего дракона размером со старый имперский денарий – для усиления сил темного пламени;

– 5-й позвонок хребта средней столетней Огнистой Саламандры – для овеществления элементов источника;

– 1,4 унции Алого Пепла – именно для ослепления духа огня.

Тому патрицию, что возжелал сделать вечноживущим демона огня, надлежит смешать все составляющие и перемолоть их до состояния пыли, после чего добавить в нужный источник огня. Затем произнести освобождающее заклятие:

Но помни, испытывающий, что применить его и выжить может только истинный Аватар Тьмы, рядовые же маги поплатятся своими никчемными жизнями за наглую попытку испытать заклятие, стоящее выше их магических сил. Это неоднократно доказывалось, и история помнит множество недостойных, чьи изувеченные тела были выставлены на дороге к Тириахаду в порицание и желание отвратить на будущее им подобных от сверхтрудной магии.