Наследство заморской тетушки

Только оказавшись на территории санатория, она немного отдышалась и успокоилась. Никто ее не преследовал, вокруг было тихо, а самое главное — даже нянечка пока не встала, и до подъема оставалось еще довольно много времени. Никем не замеченная путешественница проскользнула через окно в свою комнату и быстренько нырнула под одеяло. Встревоженная шумом, Катюша заворочалась, перевернулась на другой бок и вновь затихла, досматривая самые сладкие утренние сны.

ГЛАВА III

ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ

В эту ночь никак не удавалось уснуть. Старшие девочки из соседней комнаты тараторили за стеной так, словно репетировали ток–шоу. Они рассказывали сначала смешные истории, приглушенно хихикали в подушки, а потом перешли к леденящим кровь страшилкам. Тут уже было не до смеха — из–за старой, оклеенной обоями стены доносились судорожные вздохи и едва сдерживаемый визг. Оля и сама любила поболтать на сон грядущий, но до старших девчонок и ей, и Кате было еще ох как далеко. Едва только глаза Оли начинала склеивать сладкая дрема, очередной взрыв приглушенного смеха буквально выбрасывал ее из царства сновидений. Наконец, все успокоились и погрузились в сон. Не спалось теперь только Оле. Ее соседка Катюша уже видела десятый сон, а она все лежала с открытыми глазами: спать ей окончательно расхотелось. Было слышно, как часы на здании зверофермы пробили два ночи. В открытое окно заглянула луна и осветила холодным светом спящую Катюшу.

«А что, если она станет лунатиком?» — подумала Оля, натягивая на голову одеяло, чтобы избежать участи подружки. В этот момент из соседней комнаты послышался странный звук, будто бы кто–то спрыгнул с подоконника — похоже, луна уже оказала свое таинственное действие на кого–то из старших девочек, и одна из них, пройдясь по карнизам и гребням крыши, теперь возвращалась в комнату после бессознательной прогулки.

Оля слышала, что лунатики, проснувшись, никогда не помнят, где они бродили в лунном свете. Жгучее желание увидеть настоящее чудо и пообщаться с человеком, находившимся во власти неведомых сил, охватило девочку. В общем–то, страх был силен — старинная дача, разменявшая не один десяток лет, таила в себе много загадочного. Когда шумные обитатели санатория успокаивались и в помещениях воцарялась тишина, комнаты наполняло тихое поскрипывание половиц, по которым никто не ходил, вздыхал на чердаке ветер, отовсюду доносились необъяснимые шорохи. А в полнолуние все страхи с ужасами и вовсе становились почти нестерпимыми. Однако любопытство все же победило остальные эмоции. Решительно поднявшись с постели, Оля на цыпочках вышла в коридорчик, подкралась к дверям в соседнюю комнату, намереваясь лично выяснить, какая же из девочек оказалась лунатиком, и попытаться поговорить с ней, пока та не проснулась.

Но то, что Оля увидела, заставило ее окаменеть, начисто позабыв о своем дерзком плане. В озаренной лунным светом спальне было хорошо видно спящих девочек. Ни одна из них не покидала своей постели. А по комнате вдоль стены мягко, как кошка, двигался какой–то человек. При этом руки его быстро скользили по обоям, словно он поглаживал стену или прощупывал ее. Около старинной изразцовой печки, которая выполняла теперь лишь декоративную функцию, так как в санатории уже давно было проведено центральное отопление, он начал слегка простукивать оклеенную обоями поверхность стены. Стук получился негромким, но отчетливым. От этого размеренного звука по телу Оли начали ползать мурашки, а волосы зашевелились, явно собираясь подняться дыбом. Удивительно, но никто из спящих даже не пошевельнулся — либо луна так подействовала на них, либо зловещий незнакомец заворожил всех, или девчонки просто глубоко и крепко уснули после вечерней болтовни.

Оля тоже не могла пошевелиться, но не из

Елена Артамонова — г^^3^

за волшебного оцепенения, а потому, что она просто боялась это сделать. Ей следовало отступить в тень, скрыться, но захлестнувший страх словно приклеил босые пятки девочки к полу. Холодея от ужаса, она продолжала наблюдать. Несколько раз стукнув по стене, неизвестный вынул нож и аккуратно провел им по обоям. Недобрый свет равнодушной луны блеснул на лезвии: мужчина тем временем попытался просунуть нож в надрез и что–то подцепить им, но безуспешно. На секунду злоумышленник поднял голову и увидел стоявшую в дверях девочку. В один миг показное спокойствие сменил гнев. Сообразив, что его тайная миссия не удалась, мужчина начал яростно и беспорядочно кромсать обои, а потом со словами:

— Проклятая тетушка! — выпрыгнул в окно.

И тут Оля завизжала, не узнавая своего голоса. В один миг проснувшиеся девочки устроили страшный переполох, на все голоса вторя перепутанной Ольге. Из другого конца дома прибежала заспанная нянечка, с противоположного конца территории — охранник, но неизвестный злоумышленник, так ничего и не украв и оставив на память о себе изрезанные обои, бесследно исчез.

Проверив каждый закуток, как в самой даче, так и вокруг нее, и никого не обнаружив, охранник постарался убедить маленьких обитателей санатория, что они могут спать спокойно, пообещав дежурить под окнами до утра. Однако мало кто смог уснуть.

Завернувшись в одеяло и для надежности спрятав голову под подушку, Оля лежала на своей кровати, раздумывая о странном и жутком происшествии, которому была свидетельницей. Она больше не обращала внимания на бой далеких часов, не замечала, что за окнами потихоньку начало светать. Впечатлительная девочка видела перед глазами только острый, показавшийся ей огромным нож, на лезвии которого блестели блики лунного света.

А утром в санаторий пришел милиционер и стал расспрашивать девочек о том, что случилось ночью. Но, к его удивлению, никто ничего толком сказать не мог. Все спали, потом кто–то, кажется, Оля, громко завизжал — началась паника, крики. Во время такого переполоха никто не заметил спрыгнувшего с окна человека. И только оставленные на стене улики в виде порезанных обоев свидетельствовали о том, что в спальне действительно побывал преступник.

— Кто из вас Оля? — спросил милиционер, выслушав сбивчивый рассказ проспавших все самое интересное свидетельниц.

— Я Оля. — В дверях стояла маленькая девочка с темными косичками и большими испуганными глазами.

Милиционер скептически посмотрел на нее — совсем ребенок, вряд ли от нее удастся услышать что–либо вразумительное.

— Скажи, Оля, почему ты завизжала? — спросил он, наклонившись к ней.

— Я увидела маньяка, по–видимому, он совершал какие–то ритуальные действия, — неожиданно по–взрослому ответила малышка.

— Интересно, — оживился страж порядка, — и какие же именно действия он совершал?