Алан Гарнер - Элидор

— Я тоже не пойду, — сказала Хелен.

Они дошли до следующего угла, и Пэдди инстинктивно остановился возле матовой двери пивной.

— Дойдете до конца следующей улицы, — сказал он — а там рукой подать.

Его внимание отвлекли звуки пианино и смех по ту сторону двери.

— Э-э... я, пожалуй, выпью чуток, чтобы не простыть, — сказал он. — Ночка выдалась тяжелая.

Он толкнул дверь. Шум из пивной вырвался на улицу, и Пэдди исчез среди множества посетителей, дыма и шума. Дверь захлопнулась.

Дети остались на углу. Улица туннелем уходила вперед; фонари были потушены; дома пусты.

— "Совпадение!" — повторил Роланд. — Больше ты ни­чего сказать не можешь? "Совпадение!" Меня от этого тошнит.

— Если ты думаешь, что мы потащимся к тем развали­нам, — заявил Дэвид, — ошибаешься.

— Но мы должны найти Финдгорна, тогда все будет хорошо, — настаивал Роланд.

— Мне страшно, — сказала Хелен.

— Ты вчера уже достаточно натворил, — вмешался Дэвид. — Знаем мы твои идиотские затеи. Никуда не пойдем. И не уговаривай!

— Нет, пойдем! — крикнул Роланд и побежал по тем­ной улице.

— Роланд! Не глупи! Вернись!

Голоса затихли.

"Они должны прибежать! Не могут они меня одного оставить!"

Роланд кружил по улицам, которые здесь были поши­ре; постепенно глаза его привыкли к темноте. Взошла луна, небо было светлым от множества огней, горевших в городе. Роланд сворачивал в проулки, пересекал пере­крестки, снова несся не глядя по улицам.

"Я узнаю, когда они прибегут за мной. Это будет лег­ко. Они позовут меня".

Железный прут оттягивал ему плечо. Он держал прут в вытянутой руке и вдруг ощутил его тяжесть. Роланд остановился и прислушался. Он услышал гул города, низкий, непрерывный шум, походивший на тишину.

Там, где он остановился, сносили дома. Обнажившиеся ребра крыш зигзагами расчертили небо. Почувствовав усталость, Роланд уже не был так уверен в себе. Но то, что он сделал, казалось ему единственным решением. Упрямые лица его сестры и братьев ясно говорили, что спорить бесполезно. Дело было не в том, что ребята ему не верили. Нет, они ему верили. Но они боялись. Роланд тоже боялся.

Вокруг царила тишина... Развалины давили. Шаги Роланда гремели по булыжнику. Окна и двери уставились него; брошенная мебель притаилась среди груды обломков. В тени какого-то здания застучала о кучу кирпича жестянка.

— Сюда! — крикнул Роланд. — Я здесь!

Никто не отозвался.

Роланд пошел дальше. Трудность заключалась в том, из-за всех этих домов и улиц он не мог ничего увидеть. Весь квартал был сплошным лабиринтом из домов, углов и развалин. Его братья и сестра находились, возможно, рядом, но он их не видел, а кричать больше не хотел. Роланд поискал, куда можно без опасений подняться, и увидел лестницу на обнажившейся внутренней стене дома. Верхняя ступенька лестницы была наивысшей частью дома: дальше все уже снесли, и верхнего этажа со спальнями не осталось.

Роланд попробовал, выдержит ли лестница его вес. Дерево оказалось крепкое, и он поднялся по ступенькам. Сверху обзор был несколько больше, чем с земли. За стеной двойным рядом шли задние дворы. Проход между ними казался узкой расщелиной.

"Рано или поздно они прибегут, — решил Роланд. — Лучше всего не двигаться с места".

Он уселся на верхней ступеньке, озаренной лунным светом. Подмораживало. Крыши и булыжники сверка­ли. На сердце у Роланда стало легче. Улицы уже не таили угрозы; казалось, будто тишина была чем-то заполнена. Он мог бы сидеть здесь под луной вечно.

Однако понемногу Роланда начал пробирать озноб. Может, братья тоже решили не двигаться с места, поду­малось ему, и ждут, когда он придет.

Эта мысль его встревожила. Роланд как раз пытался принять решение, как вдруг в конце улицы появился еди­норог.

Он шел быстро, на углу круто повернул, выбирая до­рогу. Затем двинулся по направлению к Роланду.

Роланд сидел высоко над улицей и не дыша смотрел на единорога внизу.

Единорог свернул в сторону, останавливаясь у прохо­дов между домами и перед пробоинами в стенах. Он за­мирал на мгновение, приподняв переднее копыто, но тут же, прянув назад, продолжал свой путь. Грива его стру­илась в лунном свете, словно река, а острие рога высекало искры из звезд. Роланд глядел на единорога, дрожа от напряжения. Ему хотелось запечатлеть в памяти мель­чайшие подробности этой сцены. Что бы потом ни слу­чилось, она должна была остаться с ним.

Единорог свернул на соседнюю улицу и скрылся из виду. Но вскоре Роланд услыхал стук копыт по щебен­ке и увидел высоко поднятую голову, плывущую меж стен.

Стараясь не шуметь, он бросился вниз по лестнице и, пройдя сквозь дом, выбрался во двор. Единорог услышал шаги и замер посреди двора, готовый в любую минуту исчезнуть.

Они глядели друг на друга, не трогаясь с места.

— Финдгорн, — молвил Роланд. — Финдгорн.

Единорог тряхнул головой. Роланд медленно двинул­ся вперед.

— Финдгорн. Пой... Финдгорн.

До единорога оставалось шагов двадцать, не больше. Единорог раздул ноздри.

— Пой, Финдгорн.

Единорог ударил копытом и прижал уши. Роланд ос­тановился.

— Ты должен запеть! Ну же!

Единорог шагнул вперед и опустил рог, целясь в Роланда. Роланд отпрянул в сторону — и единорог проска­кал мимо к выходу.

—Нет! — закричал Роланд и побежал за единорогом. — Подожди! Ты не должен уйти!

Он поравнялся с единорогом и попытался его вернуть.

— Эй, эй, эй!

Роланд махнул рукой. Единорог остановился.

— Иди назад!

Рог снова опустился. Роланд вовремя отпрянул. Но единорог снова не стал его преследовать, а направился к выходу.

— Подожди!

Роланд преградил ему путь.

— Финдгорн! Пой!

И он махнул железным прутом-копьем прямо перед глазами единорога.

Серебряный торс показался черным на фоне неба — единорог взвился на дыбы, с силой ударив передними копытами о землю. Роланд прянул в сторону — его об­дало комьями замерзшей грязи. Он упал на четвереньки.

— Нет, Финдгорн!

Но единорог бросился на него, безжалостный, жесто­кий. Он кружил вокруг Роланда, обдавая его грязью.

Роланда выручало лишь проворство. Копыта, рог, зубы — круг, еще круг...

И не было ни конца, ни спасения... Роланд пал духом. Он кинулся к стене.

— Прыгай!

Роланд услышал крик и сквозь пот, застилавший глаза, увидел фигуру, стоящую, наклонясь, на широком кар­низе стены.

— Давай!

Он подпрыгнул, ухватился за протянутую руку и вска­рабкался на стену.

— Когда ты только поумнеешь? — сказал Николас.

Камень в рюкзаке у него за спиной чуть-чуть не пере­весил, когда он нагнулся, чтобы подтянуть Роланда. Они лежали, прижавшись друг к другу, не смея шевельнуться, глядя на сверкание рога внизу.