Влад Поляков - Ролевик: Мистик

Зализанные, плавные формы на глазах превращались в острые углы, на боках вырастали друзы кристаллов. Они наливались разными Цветами, с них срывались ветвистые энергоразряды, распугивая Корректоров, что уже начинали было замыкать кольцо окружения, отсекая нас от Грани. Даже сам Яргр был несколько… ошарашен. Наверняка он не ожидал такого наглого, демонстративного нарушения статус-кво. Как же, знаменитые нейтралы, так жестко боровшиеся за это положение и достигшие его, вдруг ни с того ни с сего ставят крупную ставку на наглую, зубодробительную силу.

Визг и скрежет… Вокруг Яргра воздвигается стена: прозрачная, невесомая, полностью статичная. И следом еще одна – текучая, в которой составные части ни с чем не связаны, зато движутся с огромной скоростью и хаотическим образом. И Цвет… Цвета. Их много, они постоянно меняются, переходят один в другой. Шулер, тасующий колоду карт, передергивающий даже не с целью сдать себе четырех тузов, а просто так… Так, красоты ради, из желания показать класс и произвести впечатление, к примеру, на прекрасных дам.

Щелк! Рядом с нами появляется старый знакомец – Урд. Морда у записного комика погорелого театра перекошена, пот градом со лба. Да и глаза… Шалые, с полопавшимися сосудами, но глядит бодро, с оптимизмом.

– Привет, Тень, привет и остальным… Механист, это оно ясно, девчонка тут же. О, а ведь какая очаровательно лысая голова… Малышка, да тебе теперь расчесываться не надо, только тряпочкой череп протереть. Сколько времени экономить будешь, ты прикинь!

– Я тоже рад тебя видеть. Урд! Действительно рад, – счастливо улыбаюсь, глядя, как Глэйр, повинуясь женским инстинктам, попыталась было залепить оплеуху хамоватому гаеру. – Ты со своей помощью вовремя подоспел, мы уже хотели убираться подобру-поздорову.

– Я так и понял. Шенк не хотел рисковать, но если личная просьба от Фэйра… Вот он меня сюда и делегировал.

– Ренегат попросил Шенка?

– Да, Крио, да… Ему стало интересно. Особенно когда узнал, что Додар получил ра-аскошную чесотку после визита двух незваных гостей. А ты, Мерцающая, носик не морщь, сама теперь вне закона. Закончились флирты со всеми подряд.

Урд беспокойно заозирался по сторонам, взглянул на Яргра, пытающегося пробить поставленные стены, на Черный Бархат, вокруг… Принюхался к чему-то, прислушался.

– Все, пора всем нам в разные стороны. Яргр позвал на помощь. Да и мои стеночки он скоро проломит. Упорный, бродяга! Уходить ни за что не желает, сам хочет поучаствовать. А вот … тебе, – последовавший в сторону Кромешника похабный уличный жест поневоле разрядил обстановку. – Накося и выкуси, дрель ты шумная!

– Так куда нам всем теперь?

– Тебе, Рэнду, как и этой синеглазой красотке, к нам в замок. Потом мы вас высадим, да и еще поговорить стоит. А ты, Тень, вместе со своей пассией, под бравурно-траурные марши и с громкими песнями… В Стазис. Или передумал?

– Не дождешься!

– Эт правильно, эт ты у нас молотком держишься! Прощаний устраивать не надо, я это не выношу, голова болит, ноги дергаются от желания пинка отвесить непарадного. Быстро, бодро, по замкам и Стазисам ра-азошлись!

Урд. Шут! Но умный, предусмотрительный и… опасный. Союзник? Частично. Враг? Пока что нет, и искренне надеюсь, что он им так и не станет. Поддерживая ослабевшую от творившейся вокруг высшей магии Глэйр, я довольно быстро шел к Грани, оглядываясь назад.

Там было… Да много чего там было, начиная с разнесенных в клочья укреплений Корректоров и все еще заточенного Яргра и заканчивая моими знакомыми и… И, пожалуй, уже друзьями. По крайней мере, Рэнду Механиста я мог считать таковым. Забавная гримаса жизни – тот, который первоначально обречен был стать врагом, спустя определенные времена и события стал союзником, а потом и более того. А ведь было и наоборот.

По коже, даже той, что была скрыта под одеждой, провели мягким шелком, теплым и в то же время прохладным. Черный Бархат… Он не задержал уходящих из Фрахталя, но картина за ним оказалась отрезанной. Вид, звуки, запах дыма и гари – все это исчезло разом, испарилось.

– Мы вернемся сюда?

– Да, Глэйр. Такая уж у меня привычка – всегда возвращаться….

И, не закончив фразу, оборвав ее на середине, я делаю еще один, последний шаг. Шаг через грань, шаг в Стазис.

Боль… Дикая боль пронизывает все тело, разрывает раскаленными крючьями разум. Струи боли и страдания пронзают насквозь, заставляя проклинать все существующее и даже то, что еще только должно появиться. Боль… Вот она, плата за возвращающуюся память. Ту самую, которую у меня отняли… Отняли с моего на то согласия, заменив силой.

Туман. Он возникает из ничего, окутывая меня липкими щупальцами, затягивая туда, в иной, отличный от родной реальности и мира Фрахталя уголок. Тот самый, где частенько сидит один циничный бог Хаоса и его шаловливый помощник. Теперь я начал вспоминать…

Ну здравствуй, знакомое место! Стоило пройти сквозь туман, как ушла и боль от восстанавливающейся памяти, и тревога по поводу исчезнувшей Глэйр. Никуда она не исчезла. Находится все так же, в самом начале Стазиса. наверняка даже не заметит моего исчезновения. Совсем не заметит. Это только если я сам захочу ей рассказать,, но тут уже совсем иная история.

Вот они, оба-двое – Артас и Шут. Сидят себе на краю колодца, как будто не одни из вершителей судеб миров веера, а два простых бродяги, остановившихся выпить и закусить на окраине деревни. Колодец тоже… соответствует. Грубые камни, вода в нем… На сей раз она похожа на ртуть – такая же серебряная, блестящая, неподвижная. И насыщенная магией. Именно это один из источников силы порождений Хаоса.

Так, а это еще кто такое? Вроде кошка, но с крыльями как у нетопыря и скорпионьим хвостом? Ну ты и красавица…

– Кис-кис, – ласково зову ее. – А ну иди сюда, прелесть блохастая…

Кошкоподобное явление прищурилось, внимательно посмотрело на меня, потом сказало «мр-р-мяу» и лениво порысило поближе. Грешен, сильно люблю кошек всех мастей и пород – от кошаненка дворянской породы до больших и вроде как опасных тигров. Однажды родичей чуть инфаркт не хватил, когда я, еще мелочь пузатая, сквозь прутья клетки пытался почесать за ухом молодому леопарду… Он просто показался мне хорошей, пятнистой кисой. Да и знал я, что кусаться он не собирается. А они раскричались, как на пожаре!

– Тебя как зовут, чудо кистеухое? – спрашиваю у зверюги, почесывая ее мордочку одной рукой, и запуская вторую в густую шерсть на загривке. – Холеная вся, сразу видно, что не дикая.

– Ее зовут Скорпи. И я удивлен, что моя скорпикора так реагирует. Ты ведь для нее никто.