Токацин - Зелёный рассвет

— Вот спасибо! Ты меня, похоже, спас. Я Фриссгейн Кегин…

Что он очень опрометчиво поступает, Речник понял уже тогда, когда его рука утонула в бронированной лапище. Но кости его уцелели — пожатие было крепким, но осторожным.

— Гедимин Кет, — взгляд сармата немного смягчился. — Жить будешь. Я знаю, что такое облучение…

Он медленно покачал головой. Речник видел только полоску светло-серой кожи и яркие жёлтые глаза под прозрачным щитком шлема — весь остальной сармат был закован в невероятно толстую, тяжёлую и прочную броню, и она сидела на нём как влитая — куда лучше, чем на Фриссе — лёгкий скафандр "Флана". Но и его броня тоже была скафандром… такой мощной защиты Речник ещё не видел. Иссиня-чёрная, со множеством странных пластин и чешуй, единственные яркие пятна — семь обычных сарматских нашивок на груди и странный серебристо-зеленоватый символ над щитком, закрывающим глаза. Нет, Речник запомнил бы, если бы такое попалось ему на глаза — хоть на станции, хоть на берегу! Такой огромный сармат в такой роскошной броне… Где он мог прятаться?

— Хм… Гедимин, ведь я был в скафандре, а он вроде защищает от излучений! Как тогда я мог засветиться, хм? — озадаченно спросил Речник и посмотрел на рукава от скафандра, завязанные на его груди узлом.

— Это если носить его, как скафандр, а не как мешок с дырками, — глаза сармата немного сузились, Фрисс ожидал, что он пренебрежительно фыркнет, но тот сдержался. — Ни фильтрация не работала, ни охлаждение, щели нараспашку… Ты его на дороге нашёл, что ли?

Упс! Речник не слышал ни о фильтрации, ни о щелях, которые надо затыкать. Как всё сложно-то…

— Гвеннон ни полслова не сказал об этом, а я в сарматских штуковинах ничего не смыслю, — вздохнул он. — Гедимин! Может, покажешь, как всё это работает? А то так и помру неучем.

Фрисс немного схитрил, но это — неожиданно даже для него — подействовало. Сармат посмотрел на него изучающим взглядом, пробормотал что-то вроде "да был бы прок…" и развязал рукава Речника.

— Смотри сюда. Когда разворачиваешь шлем…

Рассвет ещё не разгорелся как следует, когда Фрисс смог собственными руками надеть скафандр, включить всё, что было в него встроено, и пройти несколько шагов — уже не в тяжёлом душном мешке, а в защите, мешающей чуть больше, чем обычная рубаха. Гедимин, судя по глазам, был рад такой понятливости и очень удивлялся — "как, люди разумны?!"

— Вот кстати! Теперь-то я с хранилищем разберусь. И что было Гвеннону сразу не научить меня?! Это же его хранилище и его беда, в конце-то концов, — забывшись, подумал вслух Речник.

— Стой. Ты о Змеиных Норах говоришь? — голос сармата звучал странно. — Как ты связан с Гвенноном?

— Ох. Да, Змеиные Норы… Ты ведь сармат, ты знаешь, что хранилище перекрыто. Гвеннон собрался сливать отходы в Реку, они в его подвалах не помещаются, — посетовал Речник и тоже насторожился. Гедимин кивнул.

— Видел я его подвалы. Там трещины такие, что моя рука пролезает. Станция перекошена, одни щели заварили — завтра поползут новые. Что туда, что оттуда — вода течёт спокойно, там и сливать не надо — само выльется, — задумчиво проговорил он. — Что мог, заварил, опору правил, но там в одиночку не справиться. Да Гвеннон и не хочет справляться, ему так удобнее. Ну и? Он додумался послать в Норы знорка?!

Фрисс чуть не подпрыгнул на месте, как полосатая крыса-оратор.

— Ты чинил станцию?! Когда она качалась, и искры летели веером? Так это ты Реку спас этой весной?!

— Я чинил. Ремонтник я. Работа такая, — снова голос сармата стал медленным и размеренным, а глаза совсем сузились. — Ремонтник и ликвидатор. Так Гвеннон отправил тебя в Змеиные Норы? Знорк, а чем ты думал, когда соглашался?!

— Я знаю, что там, Гедимин, — Фрисс вздохнул и опустил взгляд. Сармат озвучил его собственные мысли. Но Реку всё равно жалко…

— Но я не позволю никому отравлять Реку и тем более — убить её. Я — Речник, воин Реки и её хранитель. Это — моя работа, — он посмотрел сармату в глаза.

— Речник… — отозвался тот. — Безумен, как, впрочем, и я. Держи. Воспользуйся, если успеешь. Не надо благодарности…

На ладони Гедимина блестела красная ампула с запаянной в тонкий скирлин иглой. Драгоценнейший сарматский флоний!

— Это очень щедрый дар, Гедимин. Очень! Но почему…

— Потому что я знаю, что такое излучение, — ответил он, поднимаясь на ноги. — Ликвидатор-знорк… Правду говорили, Восток ещё способен удивить…

Гедимин сел у стены, рядом с плоским обломком рилкара, на котором в специальных выбоинах и нишах лежали какие-то детали, осколки и камешки. Фрисс опустился рядом, он уже и забыл, что терял сознание… только руку ещё немного жгло.

— Даже боюсь спросить, что занесло тебя сюда, на эту радиоактивную помойку, — усмехнулся Гедимин, перекладывая на плите непонятные железячки и стекляшки и складывая их вместе. — Тоже работа?

— По ночам тут вспышки, и кто-то сжигает то крыс, то Фойстов, — пожал плечами Речник. — Пошёл проверять. Наверное, это ты крыс сжигаешь, и вспышки твои — от твоего оружия! Так?

— Скорее всего, — сармат не стал спорить. — Но это не оружие, а сфалт… плазменный инструмент для сварки.

Фрисс посмотрел на сфалт. Хороший инструмент! Пусть Гедимин не отпирается — это оружие, и оружие очень древнее и очень страшное!

— Скорее для сжарки. Те крысы не сварились, они сжарились… даже, скорее, подгорели, — хмыкнул Речник. — Как ты уложил их всех одним выстрелом?

— Кто же загонял их на подстанцию? — пожал плечами сармат. — Что же я, удержусь и не зажгу накопители? Крысы-мутанты — наглые твари, совсем забыли страх. Вам трудно с ними, наверное…

Речник не очень понял про накопители, но согласился, что Крысы Моджиса — опасные и неприятные соседи.

— Гедимин, а ты здесь что делаешь? Крыс уничтожаешь? — осторожно спросил он. — И — ты говорил, мол, Восток может удивить… ты не отсюда? С западных станций?

В руке сармата вспыхивало небольшое, но очень яркое пламя — он сплавлял некоторые детали и камешки вместе, рассматривал их сочетания, разрезал и сплавлял снова. Ответил он не сразу.

— Я из Ураниума. Станция "Налвэн". Видишь знак на шлеме? Это и есть уран… металл, давший Ураниуму имя.

— Ближний свет! — удивился Речник, на всякий случай запоминая знак. — Это же за Гиблыми Землями!

— Угу, — коротко ответил сармат, разглядывая камешки. — Земля, проплавленная и просвеченная до глубин. Жизни там нет и не будет. Сияющий сплав ирренция, урана и плутония. Хоть альнкит им заправляй. Моя защита — из ипрона, кеззия и свинца, и то — долго я валялся под корнями, когда прошёл эту пустошь…

— Ничего себе! О таком походе можно песни слагать, — Речник постарался скрыть сияние в глазах. Всё, что касалось Запада, он слушал с жадностью. Вот — существо, прошедшее Гиблые Земли! Но где Речнику найти такой скафандр, и кто поможет нести такую тяжесть?!