Сухов Евгеньевич - Техномаг

— Ларису Ивановну хаачу! Бамбарбия, кергуду! — не знаю почему, но именно эти фразы пришли на ум.

Вопрос Дронта, кто такая Лариса Ивановна был мной проигнорирован.

— Ученик, необходимо срочно подкорректировать мою легенду. Теперь я князь Крыладзе из далекого мира Эльбрус. Не забудь ослабить магополе до среднестатистического уровня.

Жетон на шее нагрелся.

— Сделано, учитель! — бодро отрапортовал Витек.

Еще раз, щелкнув кинжалом, я прошелся взад-вперед по гостиной на носках, приплясывая лезгинку.

— Дронт, пожалуйста, самый крутой мотор к подъезду!

Продолжая пританцовывать, я вышел из номера, напевая с характерным кавказским акцентом:

За квартал от дворцовой площади аэролимузин сделал посадку.

— Дальше вам придется добираться пешком. Извините за доставленные неудобства. В связи с праздником подлет к дворцу запрещен, — сообщил бесстрастный голос автопилота.

Я покинул двенадцатидверный экипаж под восхищенные взгляды зевак неспешной вереницей, продвигавшихся к месту главного действия.

После четвертьчасовой давки в толпе, нас встретил кордон полицейского оцепления. Могучий тролль — командир отряда подозрительно покосился на кинжал, но ничего не сказал. Он сделал рукой ленивое движение в сторону дворца, дескать, проходи, и отвернулся от моей скромной персоны.

На площади было ненамного просторнее. Подходы к тому месту, где должен был проехать праздничный кортеж, охраняли бравые гвардейцы в парадном обмундировании. Я испугался, что ревущая толпа сомнет редкую цепочку военных. Однако этого не происходило. Наверное, основную заботу, по сдерживанию напора зевак взвалили на свои плечи маги, а гвардейцы стояли больше для антуража.

С величайшим трудом к началу церемонии мне удалось пробиться в первые ряды. Предположения по поводу того, что солдат от массы народа отделяла магическая перегородка, полностью подтвердились. Я попытался протолкнуться поближе, однако, прозрачная эластичная стена отбросила мое тело назад.

Ворота дворца широко распахнулись. На площадь выехала конная группа, состоящая из сотни воинов, в сияющих золотом доспехах. Всадники разделились на две равные части и расположились по противоположным сторонам дороги, образовав некое подобие коридора. По команде старшего офицера они поднесли к губам фанфары, не уступающие по блеску доспехам, и громко затрубили.

После того, как в воздухе затих последний аккорд из дворца стройными колоннами, чеканя шаг, выступила королевская гвардия. Отряды закованных в железо людей, вооруженных копьями, мечами и щитами сменяли полки шустрых гоблинов с пращами и мешочками, с метательными снарядами, прикрепленными к поясам. Далее шли тролли с суковатыми дубинами на плечах, за ними лесные эльфы с луками и колчанами полными стрел. Потом снова шли люди, затем гномы, орки, эльфы, тролли, люди…

Я толкнул соседа справа и, указывая рукой на дубинку тролля, спросил:

— Скажите, пожалуйста, они этим воюют?

Пожилой мужчина посмотрел на меня, как на сумасшедшего:

— Вообще-то, это оружие ритуальное, древнее. Вооружены они также как и вся остальная армия: автоматическими огнестрелами, мономолекулярными ножами, файерболлерами — по-другому плазменными деструкторами и многими другими вещами. В годы моей молодости это было известно каждому. Современную молодежь ничего не интересует кроме секса, наркотиков и алкоголя…

Дед еще долго собирался распинаться о недостатках современной молодежи, но, получив в бок локтем от соседа с другой стороны, обиженно замолчал.

Мне стало жалко старика. Я чувствовал себя косвенным виновником того удара, который ему достался. Шепотом я приказал ученику положить в мои карманы пару фляжек с лучшим коньяком.

— А не хочешь ли, отец, коньячком побаловаться? — я протянул мужчине одну из фляг, предварительно отхлебнув из нее, дабы он не подумал, что напиток отравлен.

Дед осторожно взял сосуд из моих рук и сделал небольшой глоток. Оценив содержимое по достоинству, он жадно припал к горлышку, задрав голову вверх. После того, как емкость опустела, старик метко послал ее в лоб своему обидчику. Хорошо еще, что фляжка была сделана из тонкого алюминия и существенного вреда не могла нанести. Ошарашенный парень хотел было врезать деду в ответ, но моя рука остановила его кулак на подлете к носу, разошедшегося ветерана.

— И не думай! Пальцы повыдергиваю, ноги переломаю! Станешь инвалидом первой группы, всю оставшуюся жизнь на таблетки работать будешь!

Мой грозный вид напугал парня, и он начал протискиваться в сторонку, подальше от нашей буйной компании. Через минуту я его уже не видел.

Пока мимо нас грохотала железом непобедимая имперская гвардия, мы с дедом успели осушить еще один сосуд славного напитка. Морщинистое лицо старика слегка разгладилось, порозовело. Его глаза загорелись задорным огнем.

— Да разве это солдаты, сынок! Петухи они расфранченные! Годны только для того, чтобы девок брюхатить, да вино пить по кабакам! Направь таких в хорошую заварушку — сразу в штаны наложат от страха! — разошелся ветеран, глядя на гвардейцев. — Вот раньше были бойцы! Помню, как наша десятая ударная когорта три дня сдерживала натиск бешеных троллей в Громовом ущелье! Славно тогда повеселились! В живых нас всего пять человек осталось, из четырехсот. Сам государь-император надел мне на шею ленточку "Золотого Дракона". Или еще, когда клыкастые подбили орков Пасанды поднять восстание..

Мне было очень интересно, что там произошло, на далекой Пасанде. В другое время, я бы с удовольствием послушал байки о легендарных битвах прошлых лет, но в эту минуту из ворот дворца выкатила, запряженная тройкой вороных коней, карета принцессы. За ней следом еще десятки экипажей с сопровождающими лицами. Перед каретой особы королевских кровей на белоснежном жеребце, гордо гарцевал мой старый приятель Парис. Великолепный конь бешено вращал глазами и норовил пуститься в галоп, но железная рука капитана имперской гвардии крепко сжимала поводья, и могучий зверь вынужден был беспрекословно подчиняться седоку.

При виде такого великолепного мужчины женщины в толпе дружно завизжали и стали скандировать:

— Парис, Парис!

Недостатка в женском внимании капитан явно не испытывал. И что это он привязался к моей Кире? Я ревниво буравил взглядом соперника. Парис, словно почувствовав на себе взгляд, посмотрел прямо мне в лицо. Моя усатая физиономия ему явно пришлась не по душе. Узнать в столь экстравагантном наряде своего обидчика он не мог, но что-то нехорошее мелькнуло в его глазах. Я выдержал тяжелый взгляд вояки, нагло улыбаясь, нежно помахал ему ручкой, послал воздушный поцелуй, игриво подмигнул ему, дескать, готов по малейшему его желанию встретиться в интимной обстановке. Оскорбленный до глубины души капитан покраснел, как вареный рак, еще раз зло покосился в мою сторону и поскакал дальше.