Терри Гудкайнд - Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров

— Ричард. О, Ричард, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знал, если нас… Если мы…

— Тише, — сказал он мягко, но требовательно. Ее лицо, перекошенное от боли, было в крови, и он разделил с ней ее боль и ее страх. — Я излечу тебя. Лежи спокойно, и все будет хорошо.

— О, Ричард, у меня была книга. Я потеряла ее. О, Ричард, прости! У меня была книга. Она была у меня, но ее больше нет.

Он понял, что это значит: он обречен. Больше ничего сделать нельзя. Он пропал.

— Ричард, пожалуйста, вылечи Кару.

— Я не думаю, что у меня хватит сил вылечить вас обеих. — Во время исцеления волшебник переживал такую же боль, как тот, кого он лечил. Схватка с Дрефаном отняла у Ричарда почти все силы. — Я должен излечить тебя.

Кэлен покачала головой.

— Пожалуйста, Ричард, если ты любишь меня, сделай, что я прошу. Исцели Кару. Это я виновата в том, что он сделал с ней это. Это я виновата в том, — слеза скатилась у нее по щеке, — что потеряла книгу. Я не могу спасти тебя. Вылечи Кару. — Она подавила крик. — Мы скоро будем вместе — и уже навсегда.

Он понял. Они оба должны умереть. Они будут вместе в мире духов. Она не хотела жить без него.

Ричард коснулся губами ее лба.

— Держись. Не сдавайся. Пожалуйста, Кэлен, я люблю тебя. Не сдавайся.

Он повернулся к Каре и возложил руки на ее растерзанный живот.

— Кара, я здесь. Держись. Ради меня, держись, и я помогу тебе.

Казалось, она не слышала его слов, потому что продолжала бормотать что-то бессвязное и мотать головой.

Ричард закрыл глаза и открыл сердце и душу. Он хотел лишь одного — чтобы Кара снова стала целой и невредимой. Она отдала за них все, что имела. Он не знал, хватит ли ему сил, но он отдаст за нее всего себя.

Он спустился в водоворот ее боли. Он чувствовал все, что она чувствовала, и страдал вместе с нею. Он заскрежетал зубами, задержал дыхание и стал втягивать ее боль в себя, стал вытягивать ее наружу, не тратя сил на то, чтобы защитить себя.

Он затрясся от муки, и его разум взвыл. Он впитывал в себя боль и искал еще. Он просил отдать ему всю боль до капли. Он требовал этого.

Мир был жидким, извивающимся, он причинял боль. В мутном потоке этой боли Ричард пропадал с головой. Ее огненный жар использовал саму жизнь Ричарда.

Время потеряло всякое значение. Существовала одна только боль.

Когда он почувствовал, что всю ее втянул в себя, он выпустил на волю свое могущество, свое сострадание: заживление силы; заживление сердца.

Он не умел этим управлять, он просто дал этому потоку излиться в Кару. Казалось, он вливает в нее самого себя. Она была иссушенной, бесплодной землей, а он — живительным дождем.

Когда наконец он открыл глаза и поднял голову, его руки лежали на гладкой коже живота Кары. Она снова была целой и невредимой, хотя, казалось, пока еще этого не сознавала.

Ричард обернулся. Кэлен лежала на боку, тяжело и неровно дыша. Лицо ее было землистого цвета, и по нему стекали струйки пота и крови. Она не открывала глаз.

— Ричард, — прошептала Кэлен, когда он склонился над ней, — развяжи мне руки. Я хочу обнимать тебя, когда…

Когда будет умирать. Именно это она собиралась сказать.

Ричард схватил нож, лежавший тут же рядом, и перерезал веревки. Ричард уже почти не испытывал гнева. Он едва видел все, что его окружало. Едва слышал Кэлен. Едва видел ее.

Наконец ее запястья освободились, и она обхватила Ричарда за шею и притянула к себе. Ричард едва не упал на нее.

— Ричард, Ричард, Ричард, — прошептала Кэлен. — Я люблю тебя.

Ричард обнял ее и увидел, что под ней разлилась уже целая лужа крови.

В нем снова вспыхнула ярость. В нем снова вспыхнула необходимость.

Он поднял Кэлен на руки и стал просить духов, чтобы они спасли ее.

— Умоляю, дайте мне силу вылечить мою любимую, — прошептал он, задыхаясь от слез. — Я сделал все, что от меня потребовали. Я пожертвовал всем. Умоляю, не забирайте у меня еще и любимую. Я умираю. Дайте мне время. Помогите мне.

Это было все, чего он хотел, все, что ему было нужно, пока он держал ее в объятиях. Он хотел, чтобы она жила, чтобы была цела и невредима.

Держа ее на руках, он снова превратился в поток силы. Он стал втягивать внутрь ее боль, не думая о себе. Он приветствовал боль, когда она захлестнула его подобно волне.

И в тот же миг он стал изливать на Кэлен свою любовь, свою теплоту, свое сострадание.

Кэлен охнула.

Ричард увидел, что руки у него засветились, как будто в его тело перешел другой дух. Возможно, он сам стал уже духом, но это его не заботило. Ему было важно только одно: исцелить ее, и он не думал о том, чего это ему будет стоить. Он заплатил бы любую цену.

Кэлен задыхалась от этого ощущения, от ощущения прибывающей жизненной силы. В ногах у нее начало покалывать. После того как Дрефан нанес ей свой страшный удар, она впервые что-то в них почувствовала.

Ричард, казалось, окружил ее сиянием, держа в теплых, любящих объятиях.

Экстаз сильфиды по сравнению с этим блаженством казался пыткой. Такого, как сейчас, она не испытывала никогда в жизни. Она чувствовала, как его теплое, животворное волшебство заполняет каждую клеточку ее тела.

Ей казалось, что она заново рождается на свет. В ней забурлила жизнь. Слезы счастья потекли из глаз Кэлен, когда магия Ричарда совершенно ее затопила.

Когда наконец он отпустил ее, она могла двигаться и не чувствовала боли. Ноги ее слушались. Она почувствовала, что у нее снова все на месте. Она здорова.

Ричард отер кровь с ее губ и пристально взглянул ей в глаза.

Встав рядом с Ричардом на колени, Кэлен поцеловала его, и в рот ей попали его соленые слезы.

Она отстранилась, держа его за руки, и заглянула ему в глаза. Он показался ей каким-то совсем новым. Они вместе только что пережили такое, что не выразить словами, не постичь умом.

Кэлен встала и протянула ему руку, чтобы помочь подняться. Ричард тоже вытянул руку вперед.

Но в следующее мгновение он упал ничком.

— Ричард! — Кэлен бросилась к нему и перевернула его на спину. Он едва дышал. — Ричард. Пожалуйста, Ричард, не оставляй меня. Умоляю, не оставляй меня!

Она вцепилась ему в плечи. Его всего лихорадило. Он не открывал глаз. Каждый вдох давался ему с трудом.

— О, Ричард, прости меня. Я потеряла книгу. Пожалуйста, Ричард, я люблю тебя. Не умирай, не оставляй меня одну.

— Обернись, — послышался чей-то голос, эхом прокатившийся по комнате.

Кэлен повернула голову. Голос казался нереальным. Она не могла ничего понять. И вдруг ее осенило.

Кэлен поискала глазами и увидела ртутное лицо сильфиды, которая протягивала ей черную книгу.

— Хозяину это нужно, — сказала сильфида. — Возьми.

Кэлен схватила книгу.

— Спасибо! Спасибо, сильфида!

Кэлен склонилась над Ричардом, чтобы взять колдовской песок, но на нем не было его большого пояса с карманами.