Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Мой Тонгурр… – Гарра склонила голову.

– Приветствую тебя, Гшарг. – Логнир выступил вперед и сбросил капюшон.

У человека были длинные русые волосы, вьющиеся и спутанные, давно не стриженная борода, открытое искреннее лицо, но при этом отягощенный печалью взгляд темно-карих глаз. Синяки под ними свидетельствовали о том, что бывший сотник почти не спит, а нездоровая бледность – о его то утихающей, то возвращающейся болезни. Тоска сделала из физически сильного и крепкого человека нечто, напоминающее гордый ясень с изъеденным термитами основанием. После отплытия из Сар-Итиада на лбу Логнира Арвеста добавилось несколько новых морщин, а старые углубились. Волосы его в некоторых местах уже тронула седина, а лицо, омраченное расставанием с любимой, превратилось в поблекшую старческую маску, но он этого не замечал – старался думать лишь о своем пути и долге.

Орк открыл глаза, немного помолчал и, наконец, ответил на приветствие:

– Ну что, Логнир, не укачало тебя еще на этой гнилой посудине старины Рифа?

– Ну-ну, орчина… – усмехнулся Джеральд. – Ты-то, как я полагаю, свою кроху выволок на берег и спрятал поукромней. А что прикажешь делать нам, коли нет ни мачт, ни… А, – рыжеволосый капитан указал на сосну. – Я так понимаю, это мне подарок?

– Да уж, – невесело ответил морской вождь, – если бы не твой дохляк «Змей», никогда бы не позволил рубить такую красавицу. – Гшарг нежно положил когтистую лапу на морщинистый ствол и погладил его, будто котенка.

– Это что, кровь на ней? – пораженно прошептал один из спутников Логнира, бывший заставный сержант Лэм.

И действительно – на сухой, словно кожа старика, коре в некоторых местах проступали багровые, почти черные капли. Поначалу люди приняли древесный сок за смолу, но он был не таким тягучим, пробиваясь через трещины и медленно стекая вниз. За каплями оставались тонкие красные дорожки.

– Так и есть, – не поднимал головы Гшарг. – Дерево плачет кровью… Оно знает, зачем вы пришли. Оно не хочет умирать.

– Эээ… так может, не стоит его рубить? – неуверенно протянул Риф. – Кто знает, какая нечисть может выбраться из будущей мачты в самый неподходящий момент.

– Дух дерева погибнет с последним ударом топора, – безжалостно ответил орк. – Тебе нечего опасаться.

– Все же предлагаю срубить другое дерево, – поежился от страха кто-то из корсаров Рифа. Кажется, это был Рональд Черный Глаз, второй помощник капитана на судне. – Здесь кругом хватает нормальных деревьев, из которых не течет никакая кровь…

– Гааркх! – оскалился зеленокожий предводитель. Гарра тоже зарычала. – Не смей перечить мне, человек! Эти деревья… – орк яростно обвел рукой вокруг себя, – еще слишком молоды, и я не позволю вам прикоснуться к ним.

Люди никогда не видели морского вождя таким злым. На миг он стал походить на своих собратьев-варваров, что, подобно диким зверям, облачались в изорванные шкуры животных, после чего, вооружившись шипастыми дубинами и кривыми ржавыми кинжалами, которые они раскопали на местах древних битв и сражений, шли резать ненавистных им белокожих: убивать детей, женщин и стариков.

– Ладно, дружище, мы поняли тебя, – попытался сделать шаг к примирению Риф. – Я вижу, как тебе дорого это дерево, и ценю твою жертву. Я понимаю тебя – это великолепная сосна. Наверное, у нас будет самая красивая мачта в Сар-Итиаде.

– И не только в Сар-Итиаде! На всем океане!

– Да-да, на всем океане, Гшарг. Мы поняли, прости…

– Значит, к делу. – В голосе вождя все еще сквозила злость. – Доставайте свои топоры и приступайте.

Из-за деревьев на поляну вышли воины из дружины Гшарга, около десятка вооруженных орков. Один из них подошел к предводителю:

– Все без изменений, мой Тонгурр. Город спит…

– Ясно. Логнир, я так понимаю, ты сам хочешь облазить эти забытые духами развалины?

– Да… – нахмурился бывший сотник. – Только бы статуи были на месте…

– Не бойся, отыщешь ты свои каменюки, благо, их там много, – усмехнулся орк, сменив гнев на милость. – А твои ребята, Риф, пусть чинят корабль, вероятно, нам придется выгребать отсюда как можно быстрее. Не нравится мне то, как погиб несчастный Торок. И это… Слушай меня внимательно, Риф. Мой «Гадрат» спрятан в трех милях вверх по течению реки. На ладье остается половина ватаги, и если ты вдруг увидишь, что корабль отплывает без меня, топи его ко всем морским духам. Ясно?

Джеральд кивнул и, повернувшись к своим людям, начал им что-то тихо втолковывать.

– Идем, – бросил Логниру Гшарг и зашагал в ту сторону, откуда появились его подчиненные.

Сотник кивнул своим и последовал за вождем. Гарк, Лэм и еще пятеро бывших королевских солдат тоже направились следом. Гарра и орки замыкали процессию. Рыжий капитан со своими людьми остался на опушке. Шли приготовления к рубке Кровавой Сосны, как ее нарекли между собой корсары…

– И почему белокожие никогда мне не верят? – прорычал в самое ухо человеку Гшарг. – Эта штуковина посреди Каменного тракта впечатляет не настолько, чтобы любоваться ею.

Логнир поднял на орка испытующий взгляд. Было видно, что за показной веселостью морской вождь пытается скрыть страх и не пасть в глазах своих воинов, изо всех сил старается оставаться для них примером. Даже такой отпетый безумец, как этот здоровяк, чувствовал себя здесь неуверенно и постоянно оглядывался через плечо, видимо, опасаясь, что какое-нибудь мерзкое Нечто может выползти из-за деревьев в любое мгновение.

Сказать по правде, было чего бояться. Место это казалось выдернутым из времени, вырванным из жизни, причем вырванным грубо, жестоко, с мясом. От дороги мало что осталось. Некогда здесь проходил широкий удобный тракт, мощенный ровным камнем и обустроенный водостоками по обочинам. В дни расцвета Империи, когда Гильдия Немераг [3]держала под своей дланью власть в стране, сеть Каменных трактов походила на паутину, соединяющую центральные территории в долине Авар-Яна с окраинными, захваченными землями. Благодаря Каменным трактам и великолепной выучке имперские легионы могли совершать столь быстрые переходы, что их называли «Кованым Поветрием», они несли огонь и сталь карательных гладиусов во все несчастные провинции огромной страны. Но те времена прошли, и нога легионера давно не ступала на белые квадратные плиты, ведущие к воротам Тириахада.

По обе стороны дороги еще сохранились обезображенные каменные фигуры, некогда, должно быть, прекрасные и утонченные, а ныне – не более чем жуткие монстры, лишенные голов, с отколотыми носами и раздробленными лицами.

Логнир не глядел вокруг себя. Всем его вниманием завладело перегородившее тракт на Тириахад тело. Это был мужчина: широкоплечий, с могучим обнаженным торсом и длинной бородой. Ростом он походил на огромное поваленное дерево, а его грудь находилась примерно на уровне головы бывшего сотника.