Array Kagami - Карабас и Ко.Т

— Ш-ш-шволочь! — прошипел Сириус и сплюнул кусочек размокшей страницы. — Ш-ш-шкотская книженция! — он выпустил когти и совсем было собрался дерануть многострадальные листы, но мне пришлось вмешаться.

— Полегче! — прикрикнул я. — Этой книжице, может быть, цены нет, а ты ее когтями!

Я нагнулся и бережно подобрал распахнутый том. Глаза уперлись в яркую, вписанную в искусную миниатюру буквицу и парящий над ней, тоже написанный от руки заголовок: "Свойства зерцал волшебных, иже очи всеглядные". И ниже, более мелким шрифтом: "Писано студиозусом Мизаном со словес великого мастера Лакидануса, оные зерцала сотворяющего".

— Упс! — сказал я и покосился на Зеркало. Мне почему-то показалось, что оно кивнуло. — Ну-с, посмотрим. А ты молодец, Творожок, вовремя книжку уронил.

— Да то и не я-у даже… — смущенно потупился кис. — Ты мыше этой спасибо скажи. Вот не зря-у, я-у говорил, что она мне мяу-мачеху мою покойную напоминает. Есть в ней та же душевность, мр-р-ру-а…

— Ладно, ладно, — махнул я рукой.

Вот ведь прохиндей! Додумался мышиной душевностью собственную лень оправдывать! Но книга, похоже, и впрямь вовремя мне в руки попала.

Аккуратно разложив на столе бесценный фолиант, я принялся штудировать неудобочитаемый древний текст.

"…и наделено зерцало сие мыслями связными, человеческому разумению подобно, дабы умам смущения не допускать по магической неопытности вопрошающего, буде какой гой, волшбы чуждый, вопросит…"

"… а по сему кривде не обучено и глаголет истину одну…"

— Ну и какие выводы можно сделать из писания сего-у? — саркастично поинтересовался Сириус, вспрыгнув на стол.

— Мне ясно, что ничего не ясно, — честно признался я, но добавил: — Кроме одного.

— Это чего-у? — удивился Сырок.

— Что Зеркало наше умное, и верить ему следует в любом случае. Оно плохого не покажет и не посоветует. Так, милое? — я обернулся к пыльному артефакту.

Не знаю, чего я ждал, но полное отсутствие реакции на мои слова со стороны Зеркала меня обидело и разочаровало. Кис хихикнул и покрутил лапкой у виска. Я тихо рыкнул на обоих и снова уткнулся в книгу.

"…а посему добрым молодцам прилежати надобно зерцало сие в чистоте блюсти да целости…"

Когда до меня дошло значение этой не самой замудреной фразы, я аж над столом взвился.

— Сыр! — завопил я. — Тащи с седьмого этажа метелки да тряпки, в кладовке найдешь!

— Еще чего-у?! — возмутился кот.

— Давай, давай, я пока сюда ведро с водой подниму.

Утешившись тем, что я взвалил на себя более тяжелую часть приготовлений к банным процедурам артефакта, кис согласно мяукнул и побежал исполнять. Я высунулся в окно и поманил пальцем стоявшую наполненной бадейку у колодца. С такой высоты она казалась совсем крошечной, но магическому приказу повиновалась безоговорочно. Я порадовался, что левитация дается мне с каждым разом все легче и легче. И почему с предсказаниями так же не выходит?

Отмыть Зеркало не составило труда. Поверхность стекла больше не казалась мутной. Вот только черные пятна окисленного серебра с амальгамы никуда не делись, да и сколы на огранке тоже. Зеркало по-прежнему выглядело унылым.

Я тяжело вздохнул. Почему-то Зеркало казалось мне печальным, и очень хотелось его как-то успокоить, приголубить. Я нежно провел пальцами по сколу. Порезаться я не боялся, словно понимал, что старинный артефакт не станет без повода причинять мне вред. Но что-то кольнуло, хоть и не острым краем скола, и не от зеркала исходило это ощущение. Я внимательно изучил свои пальцы, потом край стекла, ничего не увидел, пожал плечами, заглянул на обратную сторону. Сзади Зеркало крепилось к доске, а уже к ней — подставка. Только теперь я заметил, что доска эта рассохлась и кое-где проедена до дыр мышами. Внизу, где сильнее всего пострадала амальгама, от дерева вообще почти ничего не осталось. Снова поднялась злость на мышь, как бы там Сириус ее не защищал. Я нагнулся и внимательно вгляделся в дыру. И вот тут кольнуло уже не по-детски. Словно что-то вонзилось в глаз, но не вошло внутрь, а зацепилось крючком, потянуло вперед, приближая пострадавшее от влаги и времени серебряное напыление. Горизонт зрения расширился, проникая все глубже в структуру металла, тронутого коррозией. Казалось, мой взгляд обрел материальность и силу. Стоило мне заметить черные пятна, как я начинал выхватывать его составляющие, и они сдавались под моим взором, дробились на матовые белые снежинки оксида, а потом и дальше, отбрасывая все ненужное, возвращаясь к первозданному блеску чистого серебра.

Когда я разогнулся, голова кружилась. Опершись на деревянную основу Зеркала, я сделал полшага и посмотрел на стекло. За ним была ровная отражающая поверхность. Ни пятнышка, ни тени. Пальцы мои снова скользнули по уже знакомому сколу, и за ними потянулась ровная сияющая полоска, окантовывая сбитый край все тем же чистым серебром. Я задохнулся от восторга и привычно потерял сознание.

Кустарное инвалидное кресло, подрагивая костяными ободами на выщербленном паркете, подкатило к окну. Калека отпустил колеса, расслабленно уронил руки на колени, потер левой правую — беспалую. Взгляд его был устремлен в небо и наполнен тоской. В этой позе он застыл, забыв о времени, о себе, обо всем, жадно следя за огненным диском солнца, опускающегося к горизонту.

— Все еще не можешь простить? — прозвучал насмешливый мелодичный голос из центра большой комнаты.

Калека вздрогнул, но обернулся медленно, не выдавая своих эмоций.

— Кто ты? Зачем ты здесь? — произнес он хрипло, но ровно.

Но тут же глаза его расширились. Посреди не обремененной мебелью комнаты стояла богиня. Наготу красавицы стыдливо прикрывало покрывало волос, уходящее за ее спину алчущей тьмой. В глазах застыло обещание.

Но не мне.

— Не притворяйся, ты ведь меня ждал, — мерцающий силуэт гибкого тела растаял, уже через мгновенье обвиваясь вокруг прикованного к креслу мужчины.

Я готов был поменяться с ним местами, стать на всю жизнь таким же калекой, чтобы хоть раз вот так прикоснуться к ней.

— Кто ты? — в голосе инвалида задрожала предательская слабость.

— Можешь звать меня Этернидад, — и снова моя богиня рассыпалась звонким колокольчиком смеха, исчезнув, чтобы появится в проеме окна, закрывая увечному вид на закат, — ведь тебя зовет огонь, разве нет? — ее пронзительный взгляд был устремлен вдаль.

Мужчина обессилено опустил плечи.

— И что с того? Разве не видно, во что он меня превратил?

— Я могу помочь тебе… — очертания прекрасного тела начали трансформироваться, приобретая иные, не менее прекрасные формы. Хищные линии драконьего тела поражали своей великолепно продуманной динамичностью. Все в этой твари говорило о стремительности полета. Вытянув изящную шею, шипастая голова подмигнула бывшему магу фиолетовым глазом. — Ты сможешь снова повелевать этой мощью.