Array Array - Мастер сновидений

Одрик смотрел прямо перед собой и, казалось, не дышал, он застыл. Торкана была совершенно растеряна, что случилось с ее спутником….

Вчера Одрик пригласил ее на день рождения, и даже зашел за ней, ведь она еще не знает города. Все складывалось как нельзя лучше, Торкана и задание по слежке за объектом выполняла, и время приятно проводила. Почему бы не развлечься в «рабочее» время с таким приятным молодым человеком? К тому же он с радостью был готов показать любимый город. Например, завтрак не столичный, а местный, и достопримечательностью здесь выступало илларье молоко.

— Тебе, кстати, очень полезно будет.

— Хорошо, полагаюсь на твой вкус, — ответила Торкана, и как–то легко они перешли на «ты».

Они шли по утренним улицам, Одрик рассказывал одну историю за другой, и перспектива проживания в Караваче в течение двух лет уже не казалась Торкане такой унылой. Но когда они поднялись на крыльцо «Лесных секретов» перед ними неожиданно показалась девушка, какая–то горничная, бледная в простеньком платьице, но миленькая и с чудной красоты косами. Она взглянула на Одрика, и Торкана почувствовала, как вздрогнула его рука. Он встал как вкопанный, весь его утренний задор улетучился в мгновение ока. И не понятно, чтобы делала Торкана, если бы перед ними не распахнул двери сам хозяин заведения и не втащил их внутрь, стеля под ноги приветственные славословия.

— Чего изволите? Опять «полрюмочки сверху»?

— Да…. Вернее нет! — тут Одрик вышел из ступора. — Девушке что–либо из илларьего молока, а мне, пожалуй, двойную рюмочку и отдельно, ну и чего–нибудь.

— Сейн…

— Я же просил — «асса»!

— Прошу извинить меня… Асса Одиринг, а у нас уже есть полуночница(86), и даже наливочка из нее.

— Это замечательно, несите!

— Двойную?

— Двойную. А девушке молочный коктейль с полуночницей, — мэтр Зиммер удалился.

— С чем ты сказал, с полуночницей?

— Да! — Одрик заметно оживился, — Это такая…ТАКАЯ ягода. У нас она тоже есть, но мелкая и кислая, чуть красноватая. А вот за хребтом, на Ничейных землях, вот там растет другая: крупная, сочная, сладкая, теплая и очень темная.

Подошел официант, поставил перед Торканой высокий бокал с молочным коктейлем, рюмочку и «чего–нибудь» перед Одриком и вазочку спелой полуночницы. Торкана в взяла ягодку, темную и упругую.

— Видишь, она не черная, а …, она как …, — Одрик искал красочное сравнение с южной ягодой.

— Как твои глаза, — неожиданно вырвалось у Торканы.

Одрик почему–то смутился, и отвернулся в сторону, повисло неловкое молчание. Торкана почувствовала, что краснеет, получалось, что она заигрывает с оглашенным своей подруги, и это еще полбеды, с оглашенным своего объекта наблюдения. В это время с улицы раздался рев варга, молодой необъезженный скакун сбросил своего наездника–орка и понесся по улице, распугивая прохожих. Его рев испугал и Торкану, она вздрогнула, спелая полуночница в ее руках лопнула и окатила Одрика веером брызг. Девушка и ахнуть не успела, в более неловкой ситуации она еще не бывала, её цвет лица приближался к цвету ее волос.

Одрик успел зажмуриться, но к счастью Торканы, это его даже рассмешило:

— Вот, а представь если в глаз, там внутри, между прочим, косточка, — и слизал брызги сока с губ. — Это самый оригинальный способ пробовать полуночницу, что я встречал. К ним подскочил официант, наблюдавший за залом.

— Сейн, одну минутку, сейчас мы все приведем в порядок.

— Да не суетитесь вы так, — сказал Одрик вслед официанту, — это же сок всего лишь… и сладкий… и от девушки. А не вода из стакана полковника, — прошипел он почти про себя.

К столу тихонько подошла светленькая девочка лет семи–восьми с испуганными сиреневыми глазами. Одрик посмотрел на нее и вспомнил другую девочку, у которой были такие же глаза–цветочки. Девочка принесла, воду в широкой чаше и чистую салфетку. Одрик принялся вытирать ягодные брызги со щек.

— Торкана, ты взгляни, что здесь могут делать дети? — Торкана только развела руками.

— Как тебя зовут, малыш?

— Агапе(87)… Аги

— А почему ты здесь, почему не играешь сейчас где–нибудь с другими детьми?

— Я не играю с другими детьми, я от них прячусь, они дразнятся.

— Почему?

— Зачем спрашиваете, Вы это знаете. Вы сами так от всех прятались… помните? — Одрик помнил, хотя и давно это было.

— А ты откуда знаешь? — Девочка пожала плечами.

— Я не знаю … я вижу. Я вижу, а они смеются.

— Они еще не понимают, они еще об этом пожалеют. Хочешь полуночницы? — И Одрик положил в девочке в ладошку ягод, — Торкана, я в этом не корифей, но у тебя академическое образование, посмотри ее.

Торкана начала просматривать ауру, девочка вдруг захрипела, попыталась спрятать подступивший кашель. Со стороны могло показаться, что она просто поперхнулась косточкой от полуночницы. Но Одрик прекрасно знал ЧТО это.

— Ей плохо, твой платок, быстро! — Прошептал он Торкане.

Столичной магине ничего не оставалось делать, как изобразить беспокойство о ребенке какой–то прачки. Одрик подхватил девочку на руки, и быстро скрылся с ней за кухонной дверью…. Торкане пришлось проследовать за ним. Она нашла Одрика и Аги на заднем дворе, хорошо, что мясник уже убрал последствия утреннего аутодафе.

— Что с ней? Это не заразно? — Спрашивала Торкана, но Одрик не отвечал ей.

— Нет, только не это, только не это…

— Одрик, о чем ты?! — Снова начала спрашивать Торкана, но тут вдруг заговорил молчавший несколько дней Дик.

«О чем, о чем?…. О напасти этих мест, о вечном проклятии Каравача, о чахотке.»

«А чего он так переживает? Это просто чей–то незнакомый ребенок….»

«А ты не поняла, это далеко не просто ребенок. Из девочки вырастет провидица, если она выживет, конечно. Это редчайший дар, когда боги распределяют судьбы, они мало смотрят на родство и знатность. Они делают это по каким–то своим планам, нам не понять.»

«Мне очень жаль, но с чахоткой она не проживет и до следующей весны. Мы все равно ничего не можем сделать, а рушатся все мои планы на сегодня.»

«Не будь такой эгоисткой! Ну–ка живенько прекрати морщить свой очаровательный носик, лучше помоги своему другу. У него с чахоткой свои счеты…. И кто знает, что за судьба тебя ждет.»

Из дверей показался озабоченный мэтр Зиммер,

— Асса Одиринг, Вы же никому не расскажете, а то ведь такой скандал!

— Мэтр, да как же вы можете?! Вы знали, что ей нельзя находиться здесь и ничего не сделали!

— Простите сейн, но она не заходит в зал и на кухню, она бывает только у своей матери в прачечной, мать туда ей приносит еду. Некоторые работницы приводят своих детей, они питаются как бы за счет заведения.

— Мэтр, Вы меня удивляете! Неужели Вы пожалели объедков от благородных господ? И…мне пора с Вами расплатиться, мы с ассой опаздываем.