Array Array - Мастер сновидений

— Мы, конечно, можем вам все рассказать, но у нас сведения трехдневной давности, и что там происходит сейчас, мы не знаем. — Продолжил Кард.

— Это что, мне придется ехать в вольный город? — От души возмутился и удивился Олирко.

Мэтры опять переглянулись.

— Для того, чтобы разрешить эту проблему — придется.

— Настаивать на вашей поездке мы конечно не можем…

— И если Вы откажетесь, мы будем обратиться к главе гильдии домушников в каком–либо другом городе Союза.

— Но нам бы этого хотелось избежать, это чревато оглаской.

— Потом трудно найти мэтра со столь безупречной репутацией.

Мэтр Олирко задумался. Гости между тем спокойно попивали кьянто и ждали его решения, они никуда не торопились.

Предложение было очень хлопотным и очень, очень почетным. Если он сможет разрешить эти проблемы, то это прямая дорога к посту главы всей воровской гильдии столицы. К тому же сейчас заказов почти не было, старые воры, что остались после зимнего разгрома летом предпочитали по возможности отдыхать, а молодежь как раз сегодня взяла большой куш и несколько дней за работой не придут. Поэтому, если он на недельку отлучится из столицы, то большой беды случиться не должно.

Мэтр был в Караваче поздней осенью, и ему очень хотелось посмотреть на вольный город во время ярмарки. Он на всякий случай прислушался к своей интуиции, и она подтвердила, что можно съездить.

Мэтр Кард уже допил кьянто и нетерпеливо ерзал в кресле:

— Ваши расходы на дорогу и проживание мы оплатим. — Мэтр Ворнир вздохнул и подтвердил обещание коллеги.

Мэтр Олирко скупостью не страдал, но это заявление подтвердило правильность его решения ехать. Если бы проблема была простой, и не требовала срочного решения, никто дорогу бы ему оплачивать не стал. Предложение быть судьей в споре гильдий было само по себе почетным.

— Хорошо, я согласен.

— А когда вы выезжаете? Дело не терпит отлагательств.

— Да, вот вещи соберу и поеду.

— Вы выезжаете прямо сегодня?

— Да, дело же терпит отлагательств.

— Мэтр, мы вам будем обязаны.

— Вот, мы рискнули подготовить письма к нашим представителям в Караваче. — Мэтр Кард протянул Олирко два свернутых в трубочку письма с висящими на них печатями гильдий.

Олирко вздохнул, взял бумаги и одним глотком допил жалкие капли кьянто, и с тоской посмотрел на пустую внеплановую бутылку. В Караваче с тем сортом кьянто, к которому он привык тоже проблемы, там пьют в основном пиво и гномью огневку, придется терпеть…

Мэтры встали, пожали Олирко руку, и пошли по своим делам, а мэтр позвал Антонина.

— Антонин! — слуга бесшумно появился в кабинете и стал убирать бутылку и бокалы. — Антонин, иди, собирай вещи, мы едем в Каравач.

— Мэтру опять требуется гадалка?

— Нет, мэтр едет в вольный город по делам. Собери вещи, мы уезжаем немедленно. Хорошо бы заказать двойной круг, постарайся организовать, мы торопимся.

— Хорошо, мэтр, я постараюсь, но это будет дорого…

— Ничего, расходы мне возместят.

Антонин быстро удалился, а мэтр еще немного посидел в своем кабинете и пошел в свою комнату, интересную тем, что из нее было три выхода, не считая двери в коридор.

Не прошло и получаса, как прибежал запыхавшийся Антонин.

— Мэтр, поторопитесь, если мы успеем на утренний круг до Фриделя, то дальше поедем с комфортом и через двойные круги.

— А что случилось?

— Да, Иллари аль Фридельвинг решила вдруг посетить Каравач. И если успеем, то как раз попадем в двойные круги.

— Что вместе с Великой?

— Нет, вслед за ней…

— Тогда помоги собрать побыстрее вещи…

— Да не берите с собой столько вещей, если что, то купим на месте, там все намного дешевле, чем здесь, там же сейчас ярмарка. Денег возьмите побольше…

— Я лучше возьму обязательства эльфийского банка, чтоб не искушать коллег.

И мэтр, и его слуга быстрым шагом вышли из трактира и сели в поджидавшего их извозчика. Через день вечером 24–го Щедренца они прибыли в вольный город.

Ранним утром лучик Андао пробившийся через не плотно закрытые шторы разбудил Великого магистра. Он сладко потянулся и попытался вспомнить какое–же сегодня число, что у него сегодня намечено по плану. Ничего не вспомнив, он посетовал на годы… Откинул с кровати одеяло и в ужасе подпрыгнул. Все его тело было перепачкано в крови, а рядом с ним под одеялом лежала чья–то голова, а под ней натекла большая липкая лужа крови. Зверь внутри него захохотал. Шутка явно удалась…

И тут Великий вспомнил: он спускается вниз в подвал, закрывает за собой дверь, раздевается и ложится на лавку. «Спаси меня Пресветлая, Зверь опять гулял на свободе! А куда деть голову? И чья это голова?»

Великий протянул заляпанную кровью руку к голове, все еще лежащей у него на кровати. Взял голову за волосы и всмотрелся в искаженное ужасом лицо. Лицо было Великому знакомо, но это не был его студент, это был один из чиновников магистрата. Магистр попытался вспомнить его имя и не смог, но он хорошо помнил, как громил все в кабинете, после разговора с этим пронырой. Он посмел вымогать из НЕГО, Великого магистра взятку! И он ее получил, потому, как проще было ему эту взятку дать, чем терпеть в новом корпусе Академии вонь канализации.

И вот он теперь сидит в своем доме, в своей кровати и смотрит на голову этого чиновника. А кого еще сожрал Зверь? В то, что Зверь ограничился одним чиновником, маг не верил.

Великий встал с кровати и пошел в ванну, после того, как он отмылся от крови, ребром встал вопрос: а что делать с головой? Магистр несколько минут стоял и смотрел на голову, лежащую на его залитых кровью простынях и корчащую ему рожи. Зверь внутри смеялся, и это раздражало Великого больше всего. Когда ему надоело смотреть на кровать и кровь, он просто сгреб простыни вместе с головой и отнес в свой кабинет и запихнул все вместе в камин. Небольшое магическое усилие и от простыней и мерзкой головы ничего не осталось. Великий пошурудил в камине кочергой, среди золы и углей нашлись зубы, все, что осталось от подарка Зверя.

«Легко отделался», — подумал Великий, не торопясь собрался и отправился в академию.

По дороге он обратил внимание на тихие и какие–то пустынные улицы, а еще по улицам ходили патрули. В патрулях были стражи разных ведомств, из–за чего патруль смотрелся празднично и разноцветно. Вечно нараспашку открытые ворота Академии оказались запертыми, и Великому пришлось долго стучать, пока открылось окошечко в маленькой калиточке. Сквозь решетку показалось бледное лицо, вечно пьяного сторожа. Сегодня сторож был трезв, но от страха едва мог говорить.

— О, Великий, это Вы! Вот теперь будут все очень хорошо!

— Ты калитку–то открой, потом дифирамбы петь будешь.