Array Array - Мастер сновидений

Оставила незадачливого шпиона приходить в себя, подхватила свои вещи и трофейную фляжку, завернула за угол стены. Мара воспарила антрацитовым туманным облачком, шаг вперед и я уже иду по коридору дома Дьо–Магро. А вот и дверь в спальню, а там уже и до ванны рукой подать…

Жаркое сухое лето иссушило траву и деревья, давно на Великой равнине не было такой засухи. Даже маги не справляются с погодой, все дожди нужны на полях, а городам достается все остальное. Вечереет и столица Союза Великих постепенно оживает после сиесты. На улицах становится не так жарко и наступает время, когда добропорядочные горожане садятся за маленькие столики в собственных парках или маленьких садиках и приступают к вечернему чаепитию. А у кого нет садика или тем более парка довольствуются балконами, а у кого и балконов нет, те идут в многочисленные чайные или кофейни в общественных парках.

Вот уже более трехсот лет Ричелит только столица Союза(100), и нет уже Великого Дома Ричел, а традиция пить чай после сиесты на свежем воздухе осталась. И все столичные граждане, следуя древней незыблемой традиции, каждый летний день, а иногда в хорошую погоду и в другие времена года пьют чай на свежем воздухе.

Чая в виде чайных кустов на Лари нет, но есть много разных трав и деревьев, смеси листьев и плодов которых заваривают в чайниках, настаивают и просто варят. И почти у каждой хозяйки, не говоря уже о разных чайных и кофеен, есть свой неповторимый рецепт. Но пить простой или очень сложный и вкусный отвар не интересно, и поэтому к чаю подают разную выпечку, печенья, варенья и прочие сласти. Поэтому к концу сиесты вся столица наполняется запахами выпечки, разных взваров трав и сластей.

А какие воздушные пирожные делают в одной из кондитерских не далеко от главной площади… Каждый день с полудня возле нее выстраивается длинная очередь из слуг, которых сладкоежки хозяева отправили за воздушными булочками и маленькими, чтобы сразу целиком в рот положить, пирожными с воздушным, неповторимым кремом. Можно конечно слуг не посылать, а тоже отстоять очередь и прийти в кофейню самим, но кто из аристократов будет пить вечерний чай сидя на улице, а не в собственном парке или садике? А сколько исков и обвинений выслушал хозяин заведения, пожалуй, даже больше чем похвал…. В чем его только не обвиняли: и в незаконном применении магии и алхимии, и в утаивании рецептов, и в применении незаконных, неизвестных технологий. А все из–за чего? Потому что его крема самые нежные и вкусные, а булочки самые пышные. И сколько не доказывал старый кондитер, что все дело в самых качественных продуктах и строгом соблюдении технологии и рецептуры, ему все равно не верит. А чем старше он становится, тем длиннее очередь за его изделиями.

Над одной из столичных улиц, не так уж далеко от центра, туда как раз доносится аромат из знаменитой кондитерской, стоит большой, но несколько несуразный трехэтажный дом. Садика, а там более парка у дома нет, да и район считается так себе, но на втором этаже дома над улицей нависает большой балкон. Над ним натянут тент, чтобы прикрыть от палящих лучей Андао сидящих на нем за вечерним чаем дам.

Дам двое, они примерно одного возраста чем–то похожи друг на друга. У обоих длинные темные распущенные волосы, они явно одеваются в одного и того же портного, и еще дамочек объединяет надменно–холодное выражение холеных лиц. Сразу видно собрались две ведьмы и обсуждают свои тяжелые проблемы, пьют чай и отдают должное изделиям великого кондитера.

В одной из дамочек Одрик без труда узнал бы свою тетушку Хелли, а другая вызвала бы приступ страха у его официальной невесты — ассы Анны, поскольку была мамочкой ее тела и носила имя ассы Галенгейры. Она была как всегда бледна, лихорадочно румяна, и теребила тонкими трепетными пальчиками, лежащую на столе салфетку.

Тетушка Хеллана с удовольствием разглядывала свою давнюю подругу. «А Гели то сдала, вон кожа да кости остались, и глазки так и бегают. И седина появилась… А от щек прикуривать можно.» Мамочка тела Анны тоже в долгу не осталась: «Хелли располнела. Вон, щеки–то так и лоснятся. Седина уже и через краску пробивается, а по платьям сразу видно, что дела–то у нее идут совсем не так, как ей хотелось бы, фасон то прошлогодний и подол уже пообтрепался. Вон и большая часть дома в наем сдана, себе всего пол этажа оставила.»

— Милая Хелли, я слышала, что ты успешно сбыла с рук свою младшую дочурку? «И как только умудрилась пристроить свою малахольную?»

Обе женщины мило улыбнулись друг другу…

— Ах, Гели, я хотела втюхать свою младшенькую племяннику, они два сапога пара. Он такой же двинутый.

— И как ты это собиралась сделать? Близкородственные браки не приветствуются.

— Ну, ты забываешь про мои связи, дорогая подруга. У меня все везде схвачено. Ах, если бы ты знала, кто бывал у меня в клиентах.

— Да, многие у тебя побывали… И не сосчитать!

— Но видишь, на любой товар найдется свой купец. Она подобрала себе какого–то мелкого сейна. Я наводила справки, говорят он страшный бабник и балабол, у бедненькой Лотти всегда был плохой вкус.

— Да, да…бедная Лотти. «Хотя хуже твоего вкуса и представить нельзя».

— Но ты знаешь, мне потом письмо пришло. Племяш, оказывается, свадьбу ей устроил, все чин по чину, как полагается. И даже усадьбу прикупил, где сейчас дом по ее планам обустраивается.

— На чье имя он все записал? Не совсем же он тронутый!

— А вот этого я не знаю. Только там все делается по ее желаниям, Одрик там почти не появляется.

— Странно как–то. А еще говорят, что в Качаваче у населения высок дух прагматизма.

— Да….

— Я так поняла, что твоя младшенькая каравачское подданство приняла.

— Причем сразу, на следующий день! И некоторый полковник тому поспособствовал.

— И это означает, что Лотти сейчас прямая наследница своего кузена. Ты никогда об этом не думала, Хелли? Это, конечно, пока он сам либо не женится, либо просто так дитё не приживет…

— Гели, я как–то не смотрела на вопрос с этой стороны.

— А ты посмотри, посмотри…. Но не очень долго, у них сейчас такой возраст, что в момент…

— Ты права, я подумаю….Тебе еще подлить чая?

— Да, конечно, чай у тебя просто великолепный. «И как можно его заварить так, что пить просто невозможно…»

— А я слышала, Гели, что твоя дочка пропала? Неужели это правда? Я так тебе сочувствую… — «Я ж говорила тебе, чтоб не возилась с этим пророчеством, а просто нарожала себе дочерей, но тебе все власти хотелось, вон теперь и сиди одна.» Хеллана сочувственно покачала головой и пожала тонкие пальчики подруги.

— Гадалка сказала, что с ней все в порядке… — «Вот тебе, чтобы не злорадствовала.» — А я слышала, что твоя старшенькая решила принять в ваш род кого–то юношу? — «Интересно и кого это твоя сколопендра себе нашла?»