Array Array - Мастер сновидений

Вот и вода. Не большая, но глубокая каверна в полу пещеры размером с хорошее корыто, наполнена водой стекающей по стене тонкими, едва видимыми струйками. Интересно, почему через край не льется? Собака воду пьет, значит, вода хорошая. Опускаюсь на колени, наклоняюсь и тяну руку к воде… Поверхность гладкая, как зеркало. А в нем отражаюсь не Я! Смотрю на себя и не узнаю, ну не я это! Уж за сорок лет можно было научиться узнавать себя в зеркале. Нет, ну бывают в жизни моменты, когда утром себя в зеркале узнаешь с трудом, но тут другое… Тут совсем другое лицо. И это лицо, не смотря на то, что оно красивое мне не нравится.

Сразу, почему–то, вспомнилась дорога из Шексны. Купе, и дама напротив, с замотанным бинтами лицом. Когда она эти бинты размотала, я увидела, что она была после косметической операции. Одни, с помощью хирургов, пытаются помолодеть, другие изменить свою внешность, а эта пыталась убрать с лица морщины вечного недовольства. Бывают такие морщины, от крыльев носа вниз к уголкам рта и складка между бровей. У меня тогда на языке вертелась фраза, что нужно не к хирургам обращаться, а изменить свое отношение к жизни. Потом решила, что бесполезно этой мадаме об этом говорить…

И вот теперь такое же выражение вечного недовольства я вижу на своем новом лице. Да еще и обремененное тщеславием и гордостью потомственной аристократки. А у кого еще такая кукольная внешность может быть? Так, сперва напиться, исправить выражение на, теперь уже моем, лице можно будет и потом.

Вода. Чистая, вкусная, холодная, аж зубы сводит. Черпать ее ладонью мне скоро надоело. Пришлось наклониться и припасть к воде губами. Умылась, потом подумала и залезла в воду целиком. Вода из бассейника выплеснулась через край. Ух, как холодно, скорее помыться, надо смыть с себя боль и темноту. Еще минутка, эх, спинку бы чем потереть, еще полминутки… Все вылезаю, а то опять совсем замерзну. Теперь аккуратненько встать, получилось без опоры на промежуточные поверхности, и… чем бы вытереться? Не далеко от воды, у стены, на камне лежат какие–то тряпки. В одной из них узнаю одеяло, заматываюсь в него. После купания я почувствовала, что тело стало намного лучше слушаться. Руки и ноги стали почти моими, вернулись откуда–то силы и уверенность, что все будет хорошо.

Теперь можно поработать над выражением чистенького личика. Замотавшись в одеяло, сажусь обратно к воде и смотрю на свое отражение. Плохо. Сначала нужно расслабить мышцы лица. Выражение спокойное, безмятежное. Еще расслабить, еще… вот так, получилось. Теперь чуть–чуть улыбнуться, скорее намек на улыбку. Чуть–чуть, а не скалить рожи. Еще раз все с начала. Вот, вот, уже лучше. А теперь добавить доброты во взгляд. Надо же, получилось. Вот это больше похоже на меня, по крайней мере, выражение лица похожее. Сколько я его тренировала, чтобы не пугать окружающих, во время приступов боли, чтоб не кривиться и не строить ужасные рожи, чтобы не знали о ней и не жалели, чтобы всегда выглядеть спокойной и доброжелательной. Вот, что значит годы тренировки — сразу получилось. Хотя надо признать, что удержать мою привычную маску на этом лице очень трудно. Все оно норовит опять принять привычное выражение кислого лимона. Ничего, привыкнет…

Марка залезла ко мне на колени. Радостно крутит куцым хвостом и всей попой, мое новое выражение лица она всецело одобряет. Правда я теперь вся в короткой черной собачьей шерсти, но это не важно, высохну, сама отвалится. Чего бы поесть… Стратегических запасов у этого тела не наблюдается и в животе постепенно начинает бурчать. Пойду, проверю кучку тряпок, может там есть еда, да и одеться не мешало бы.

С удивлением рассматриваю тряпки. Тряпок мало, рубашка, большая, красивая, похожа на мужскую, без пуговиц спереди, с красивым вышитым воротом и шнуровкой у горла. С нее и начнем одеваться. У–у–у…, расческа. Пригодится. Волосы у меня теперь длинные, раньше короче были, жесткие, интересно, какого цвета? Вроде темные…. Расчесать и заплести в косу, а вот и подходящий шнурочек, вместо ленточки будет, с какими–то симпатичными фенечками, подойдет, теперь коса не расплетется. И фенечки в косе красиво смотрятся. Жалко у меня раньше таких волос не было. Остальное — это кожаные штаны и короткая, по пояс куртка, все очень прочное, но красивое. Лейбов нет, на заказ что ль шили? А где белье? Белья нет! Вместо белья нашла вязанные носки и сапоги. О тут еще и рюкзак есть, правда ручка одна, ну да ничего… А что в нем? Вываливаю все его содержимое на пол и сажусь разбирать. Сначала нужно найти еду, остальное рассмотрю потом. В тряпице нашла кусок хлеба грубого помола, что–то похожее на сыр, кусок чего–то похожего на подметку и какие–то плоды, почти персики. Подметка оказалась мясом, это я узнала по реакции собаки. Вот пусть Марка это и ест, если это ей нравится. Мне и хлеба с сыром хватит, а фрукты на десерт. Фляга, во фляге вода, только затхлая и противная, зачем вода во фляге, тут хорошая, вкусная есть. Воду выливаю в угол и заполняю флягу водой из каверны в полу, пригодится…

После еды еще раз напилась и решила рассмотреть содержимое рюкзака подробнее. Сережки, браслетики с подвесочками, цепочка с кучей разных кулончиков — одеваем. Один браслетик при вторичном осмотре вызвал резкое неприятие, противный, медный, скользкий и холодный, как та жаба, бррр… Кидаю в дальний угол пещеры. А это что? Очень похоже на ошейник, совмещенный с намордником для собаки, только для очень большой и очень агрессивной собаки. И как у людей поднимается рука надевать ЭТО на животных. На них бы такое надеть. Тут же внутрь острые шипы торчат! Хотя в гололед на сильное животное, можно и надеть строгий ошейник, чтобы не тянуло сильно… Марка на эту штуку отреагировала правильно, холку вздыбила, голову опустила и всем видом показывает, что ей ЭТО не нравится. Мне тоже это не нравится. Кидаю туда же в дальний угол пещеры. Марка подходит, начинает ласкаться, и показывать, как она меня любит. Я тебя тоже люблю, милая ты моя. Мясо она наверно уже съела, и как только прожевала, оно же каменное было. Наверное, проглотила не жуя, в глотку пролезло и ладно.

Что тут у нас еще? Кошелечки–мешочки, я такие только в кино про историю моды видела. Посмотрим что в них. В одном чешуйки–денежки не понятного достоинства, много и разные. Много маленьких медных и десятка три серебристых побольше размером и несколько желтых квадратиков. Интересно сколько это будет? А, потом разберемся… В другом — камешки, красивые, переливаются, дорогие наверное. Уберем на самое дно, чтоб не украли. А в этом мешочке что? Косметика! Зеркальце! Живем! Как все же женщине мало надо… При ближайшем рассмотрении восторги от косметики поутихли. Допотопная она какая–то. Пудра рассыпная, помаду из коробочки пальцем пришлось доставать. Тени дикого цвета со странным запахом отправились в угол пещеры. Туши и румян я не нашла, видимо в моде аристократическая бледность. Духи или то, что приняла за них, после некоторого раздумья тоже отправились в угол. Самый большой мешочек… в нем обнаружились многочисленные коробочки, скляночки, в отдельных мешочках какие–то травки. Убрала все обратно и засунула весь этот мешок на дно рюкзака. Туда же направились остатки хлеба и сыра.