Array Array - Мастер сновидений

Ужас, пронзил Дони с головы до кончиков пальцев ног. Он непроизвольно дернулся и открыл глаза. Над ним низко нависал сводчатый потолок подвалов магической стражи. Он лежал на полу и его руки и ноги были прикованы к полу. Где–то там вдалеке горело несколько свечей, свет от магических фонарей другой. А здесь были свечи, их пламя чуть колебал сквозняк, и тени плясали на мрачных кирпичных стенах.

— А вот он и очнулся… Ну, что Дони? Зачем же ты в заговор влез? Чего тебе не доставало?

Язык во рту помощника Великого опух и шевелиться не желал, и вместо гневных слов из пересохшего рта вырвался только слабый хрип.

— Дранг, дай ему попить… Пусть окончательно придет в себя и продолжим. Для лучшего эффекта подопытный должен быть в хорошей физической форме и в полном сознании.

В пересохший рот Дони щедрой струей полились холодная свежая вода. Дони пил, пил и не мог напиться.

— Умой его, а то у него все лицо в крови…

Начальник стражи зверски улыбнулся, на несколько секунд скрылся из поля зрения Дони, а потом на него вылилось целое ведро холодной воды. Дони честно попытался утопиться, но не успел… Он долго хрипел и кашлял, но здоровый организм умирать не желал.

— Хочешь еще водички? — Мерзким голосом поинтересовался у секретаря страж.

— Аккуратнее, смоешь с пола рисунок! — Одернул его Великий.

— Что… Что вы хотите со мной сделать? — спросил Дони у Великого…

— Да ничего особенного… мне нужен обратно мой идеальный секретарь, Радужной Ложе… — в словах Великого было такое презрение, что если бы рядом было молоко, то оно бы скисло, — нужен председатель, а магической страже нужен свой человек в оппозиции, а тебе, наверняка, нужны все части твоего тела, ну и жизнь тоже не помешает.

Дони приподнял голову и взглянул на себя. Он был наг и прикован к полу, а на руках и ногах были странного вида браслеты, они словно были сделаны из кости. Он узнал этот артефакт из сокровищницы Совета Магов и застонал от безысходности…

«Лучше бы меня убили…»

— Что узнал? Узнал…. Ты всегда интересовался артефактами. Тогда ты знаешь, что тебя ждет и понимаешь, что альтернативы для тебя нет. Я слишком много сил вложил в то, чтобы ты стал тем, кем ты был. Ну, что ж приступим. Дранг, проверь еще раз рисунок на полу и давай сюда чашу. Мне надо крови нацедить…

Дони закрыл глаза. Он старался не думать о том, что сейчас происходит, но тело… Тело продолжало все ощущать и непроизвольно вздрагивало, когда его касалась кисть, и на его коже Великий рисовал своей кровью нужные для ритуала знаки.

— Ну, вот и все. Как красиво получилось. Ты не находишь, Дранг?

— Да, расписали мы тебя, Дони, знатно, тебе бы с твоим «тонким художественным вкусом» тоже бы понравилось.

— Тогда приступим…

— Открой глаза… — прикрикнул на Дони начальник магической стражи.

— Не надо Дранг, это не принципиально. Отойди подальше, я начинаю.

Дони лежал, зажмурив глаза и сжав изо всех сил зубы, чтобы они не выбивали дробь. Некоторое время ничего не происходило… Потом знаки нарисованные на его теле кровью Великого стали гореть огнем. Постепенно боль от жжения стала невыносимой, и Дони невольно застонал. Но эта боль была еще слабым подобием той, что пришла вслед за ней. Рисунки словно раскаленная лава прожигали себе путь вглубь его тела. Оно корчилось в судорогах, и слабый свет померк. Дони ощущал в себе потоки жидкого пламени, рвущегося к нему в сердце. Лава добралась до него, и вытеснила, испарила собственную кровь Дони. Теперь сердце Дони проталкивало по жилам эту лаву. Она сразу захватила легкие, и он уже не мог крикнуть, она пульсировала в каждом пальце рук и ног и вызывала адский столбняк, от которого трещали кости, но чудовищнейшим было то, что она пробиралась в мозг. С каждым ударом сердца магический расплав отхватывал ломоть за ломтем личность и память Дони, захватив, застывал в них в самых причудливых формах. Самая мучительная и позорная казнь через распятие тела. Тело Дони было распято изнутри, но это не идет ни в какое, пусть слабое сравнение с распятием разума….

Дони пришел в себя, когда на него обрушился поток холодной воды. Нет, не в себя, просто его тело было в состоянии функционировать, мозг обеспечивал рефлексы, сохранил его основные навыки и умения.

— Молодец, выдержал. Я в тебе и не сомневался. Одевайся… вон там в углу, есть одежда.

Секретарь Великого безропотно встал и пошел одеваться. Одежда была его, кто–то принес ее ему из дома. «Что, что со мной сделали?» Вдруг прорезалась мысль в его мозгу, навязчиво крутилась в голове и не давала ему покоя. Сознание его словно раздвоилось, одна — большая часть беспрекословно слушалась Великого, механически, но с большим воодушевлением, выполняя команды, а вторая, крохотная, продолжала бунтовать, но ее никто не слушал и не слышал. Тело покорно слушалась большей части сознания, а для меньшей осталось только кричать в пустоту.

— Оделся? — Нетерпеливо спросил Великий.

Дони безвольно кивнул.

— Хорошо, пошли наверх, а то мне надоело тут в подвале. Сыро…

Знакомая лестница, переходы, коридоры и еще лестницы. Вот и главный коридор канцелярии и кабинет Великого. До боли знакомая приемная и его рабочее место, его стол.

— Садись и приступай к своим обязанностям моего секретаря. Сейчас придет начальник магической стражи, ответишь на все его вопросы и выполнишь все поручения, которые он тебе даст, но только чтобы это было не в ущерб твоей основной работе в должности моего секретаря. Все понял? Отвечай…

И Дони опять безропортно кивнул головой, а губы сами собой прошептали:

— Да, как скажете, Великий.

— Вот и хорошо. Приготовь мне моего любимого чая, как позвоню, принесешь…

— Да, Великий. — Все так же безропотно прошептали губы, а руки сами собой потянулись к полочке с травами для заварки и так же автоматически щелкнули пальцы, призывая маленький огонечек, чтобы зажечь огонь на спиртовке под маленьким чайничком. Великий убедился, что все его распоряжения выполняются, и удалился в свой кабинет.

А меньшая и бунтующая часть Дони пыталась остановить свои ловкие, но какие–то чужие руки, привычно заваривающие чай. Вот открылась дверь приемной, и на пороге появился начальник магической стражи.

— О, ты уже опять на своем месте хозяйничаешь. Молодец. Это чай для Великого? Отнеси, а то остынет, как отнесешь, мы с тобой побеседуем.

Дони покорно кивнул головой, а руки так же покорно налили чай в чашку, поставили ее на маленький подносик. Тут раздался мерзкий дребезжащий звонок, руки Дони подхватили поднос с чаем, а ноги сами повели его в кабинет Великого. Он благополучно принес Великому чай, вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, а потом сел на свое место и произнес: