Array Array - Мастер сновидений

— Анна, а где тогда твой демон?

— Вот бы знать…

— Когда явится, поинтересуйся: где она сегодня была и что делала. Ты наверное знаешь, что за ее действия нести ответственность тебе, как его хозяйке?

— Догадываюсь… — на кончиках пальцев ведьмы засверкали синие искры, и сейн хотел уже ретироваться, чтобы не попасть случайно под горячую руку. Замешан демон Анны в этих странных событиях или нет, он скоро узнает. Но он медлил…

За последние несколько дней Анна как–то расслабилась, стала какой–то домашней, женственной, спокойной и немного беззащитной. Ему до зубной боли не хотелось прерывать свою райскую жизнь, но видно не судьба…

— Анна, ты можешь мне пообещать, что не будешь во все это вмешиваться?

— Во что?

— Во все это…

— Дорогой, если тут действительно замешан мой демон, то я просто обязана…

— Анна, я тебя прошу, умоляю… Приказываю наконец… — Левая бровь ведьмы удивленно изогнулась… «Кажется перестарался», — мелькнуло в голове у полковника. — Хорошо, просто не выходи из дома, пока я не вернусь. Обещаешь?…

Магиня молчит и просто смотрит. «Понятно, врать не хочет. Ну, хоть так…»

Полковник тоже молча развернулся на каблуках и пошел разбираться кто кого и за что… На дворе его уже ожидал оседланный варг, и снова в бой на защиту спокойствия и жизни жителей Каравача….

Мара пряталась в густых кустах снеи у входа в усадьбу, дожидаясь, когда закончится суета на дворе усадьбы сейна и все посторонние уедут. Она поняла, что опоздала, но решила переждать, в конце концов она не была дурой, чтобы лезть на рожон. А как только вокруг воцарилась тишина … потихонечку, ползком поспешила к своей божественной хозяйке…

Сижу в саду, жду Мару и медленно закипаю…. Вот сука, без меня влезла в какую–то авантюру… Стоп… А на что больше всего злюсь? На то что влезла, или на то что без меня? На то что без меня… В принципе и хорошо, что все это без меня обошлось, не хотелось бы подставлять полковника. А то получилось бы, что сплю с ним, и не только сплю, живу в его доме и, так для развлечения, устраиваю в его городе погромы со смертоубийством. Да, выглядело бы это не очень красиво…

А сейчас красиво? М–да–м, сейчас это недоказуемо… Демона можно и опознать, если Мара пошла на дело в своем собственном виде, а я что–то в этом сомневаюсь… Ничего, придет, и я у нее все узнаю… Я из нее, из мерзавки, всю душу вытрясу…

Так, надо покурить и упокоиться…

— Берни! Берни!

— Да. — Холодный и совершенно непочтительный голос. Да и фиг с ней, с почтительностью…

— Принеси мне, пожалуйста, сигары полковника, те что в красной коробке, будь так любезен… Боюсь идти в дом, чтобы не разнести что–нибудь по дороге.

Молча ушел, и что он на меня так взъелся? Пока я думала, чем же я так не угодила адъютанту полковника, он уже принес коробку с сигарами, молча поставил ее на столик и молча ушел. Да… характер показывает…

Только раскурила сигару, хороший у полковника вкус на табак, как появилась Мара. Вроде давно уже не собака, а ведет себя… К земле прижалась, почти ползет, морду отворачивает и шею показывает… Заранее значит извиняется, виновата, дескать, и готова понести заслуженное наказание.

Ну, не могу я на нее, на черную шельму, долго злиться.

— Рассказывай.

— Что рассказывать?

— Во что ты ввязалась, и чем все это закончилось…

— Чем закончилось — не знаю, я к тебе ушла.

— Тогда начни сначала…

— С какого начала?…

— Мара не зли меня — плохо будет.

— Да, не волнуйся ты так, все хорошо… я в твоем номере трактира Торкану поселила, на время. Можно?

— А почему? У меня там не убрано… Вещи на стуле висят… И зачем? Она же живет рядом…

— Да, не волнуйся ты так, все хорошо… Мне пришлось к ней Лотти привести, она в травах разбирается и лечит хорошо. А нельзя же порядочную женщину пригласить в пу…, туда, где жила Кани…

— А Торкана что, опять заболела? — Заволновалась я… — А что, Дик не справляется?

— Да ты не волнуйся, все хорошо… Кани, она несколько не в себе… ей успокоительные нужны, забота, внимание, а Дик тут не очень может помочь…

— Одрика бы позвала… он бы с утешением точно справился. — Сказала я немного более ядовито, чем следовало.

— Да, не волнуйся ты так, все уже хорошо… У девушки небольшой стресс и она … э–э–э… после пережитого, не очень может видеть возле себя мужчин.

— Она что, вдруг так резко сменила ориентацию? С чего бы это?

— Ты только не волнуйся, все хорошо… На нее напали, немного … э–э–э помяли… воспользовались ее слабостью… несколько раз.

— Постой, как напали? Как воспользовались? Она что не смогла защититься? Она же боевой маг!

— Да, не волнуйся ты так, все уже хорошо… Ее усыпили наркотиком, сдунули ей его в лицо, потом пришел Одрик и спас ее…

— Ага, значит, женишок все же пришел спасать… — я постепенно закипаю, от воды в фонтане начинает идти пар.

— Да не волнуйся ты, все хорошо… Конечно, пошел спасать… Он бы и тебя пошел спасать, он такой… спасительный, или спасающий, или спасабельный, или спасательный?

— А ты здесь причем? Он что один не мог справиться? Вызвал бы стражу! — Киплю все сильнее и сильнее, пар над фонтаном клубится все больше.

— Ты только не волнуйся, все хорошо… Сам бы он может и справился, но ее же еще найти надо было… Вот я ее и искала… А стражу звать было нельзя, никак нельзя.

— Почему? Рассказал бы все полковнику, и стража сделала бы все по закону. — Все уже почти киплю. Парит над фонтаном все выше и выше, вода стала белеть.

— Да, не волнуйся ты так сильно, все уже хорошо… Пока он бы все рассказывал полковнику, пока стража готовилась бы к штурму, Торкану бы изнасиловали не трое, а десятеро…

— А ее еще и изнасиловали? — Вода в фонтане закипела и стала прыскать вокруг крутым кипятком.

— Да, и очень жестоко…

— Она же маг!

— Да ты не волнуйся, все уже хорошо… Есть такие ошейники, как для рабов, только для магов.

— А ты что там делала?

— Да, не волнуйся ты так, все уже хорошо… Помогала Одрику, снимала часовых и прочее… Эльфа освободить помогла… Лотти вызвала… А он мне обещал за это купить на ярмарке столько всего… Сколько съем! — Мара мечтательно закатила глаза и облизнулась. — А то я этими отбросами, что стерегли дом, где была Кани, чуть не отравилась. Знаешь, как мне плохо было?

— Догадываюсь. Как же ты могла съесть насильника? Это же такая мерзость! — и мое лицо приняло тошнотное выражение.

— Не волнуйся ты так, все хорошо, с ними Одрик занимался, я не касалась. Мне только чья–то оторванная башка досталась, честно говоря, хуже помета гваррича.

— Что, Одрик уже и бОшки отрывает? — М–да, такого значительного «прогресса» я от женишка не ожидала.

— Да–а–а… Красивая была сцена, может ведь, когда захочет.