Родовая магия

— Я люблю тебя, — шепнула она, целуя меня в макушку, и потерлась носом о мои растрепанные волосы. — Мой наивный гриффиндорский дурачок, как же я тебя люблю…

— Я люблю тебя, — эхом откликнулся я, поднимая голову и заглядывая в искрящиеся зеленые глаза девушки. — Блейз, я не шутил сейчас. Я действительно умру за тебя, если понадобится.

— Гриффиндорский дуралей, — повторила она, ласково хмыкнув. — Я слизеринка. За нас не умирают, чтоб ты знал. За нас — ВЫЖИВАЮТ. В этом гораздо больше смысла.

Я не удержался от короткого смешка — уж больно заразительной была ее лукавая усмешка. Наверное, это был подходящий момент, чтобы поцеловать ее, а потом, возможно, и перейти к чему-то большему, наплевав на все свои сомнения и предрассудки, если б не одно «но». А именно — накатившая на меня взамен поддерживавшего напряжения, опустошающая, нечеловеческая усталость. Казалось, это произошло один момент — секунду назад я еще улыбался ей, осознавая и себя, и ее слова, и окружающее — а в следующий миг мир вдруг подернулся сонной дымкой, словно мозг разом отключился, не выдержав перегрузки. Я вдруг обнаружил, что с трудом могу держать глаза открытыми, и отчаянно заморгал — правда, это почти не помогло. Если бы Блейз не обнимала меня, поддерживая и крепко прижимая к себе, я бы, наверное, зашатался и свалился прямо на пол, уснув стоя, или сидя, или в любом другом положении.

И снова моей Слизеринской Принцессе не потребовалось много времени, чтобы понять, что со мной. В полусне, отчаянно пытаясь удержать остатки ускользающего сознания, я почувствовал, как ее руки осторожно снимают с меня сперва очки, аккуратно пристроив их на тумбочке возле кровати, потом мантию, которую накинул мне на плечи кто-то из членов Ордена, когда нас перевезли сюда. Потом все те же руки расстегнули мою рубашку, помогли освободиться от нее, а затем и стащили с меня футболку. Прикосновение прохладного воздуха к обнаженной коже несколько отрезвило меня — я шире распахнул глаза, и заморгал, пока Блейз подняла меня с колен, и, наложив, очищающие чары на мои брюки, откинула покрывало и толкнула меня на постель.

— Блейз, я… — я вспыхнул, на какой-то момент проснувшись в достаточной степени, чтобы осознать, что происходит. Тонкий пальчик коснулся моих губ.

— Чшшшш… — шепнула девушка.

Одним движением палочки она избавила меня от обуви, а потом начала осторожно расстегивать свою блузку. Я ощутил нарастающее смущение, не совсем понимая, что она собирается делать. Все мои страхи подспудно вновь зашевелились — но теперь к ним добавился еще и страх разочаровать ее, уснув в самый неподходящий момент. А учитывая то, что мои глаза все равно все еще слипались, это было вполне возможно. Блейз хмыкнула, снова безошибочно угадав мое смущение, и скользнула под одеяло рядом со мной, так и не сняв блузку до конца. Кровать была настолько узкой, что волей-неволей нам пришлось накрепко прижаться друг к другу — хотя я почти уже не осознавал происходящего. Блейз оказалась в моих объятьях, устроив голову у меня на плече и прильнув ко мне всем телом, а я обнял ее, не понимая уже, правильно это или нет, прилично или распутно, и осознавая лишь одно — ощущение было приятным. Я чувствовал себя умиротворенным, хотя и усталым как никогда. Снова мелькнула мысль о том, что она, наверное, ждала чего-то большего, но Блейз, все еще державшая палочку, снова взмахнула ею.

— Нокс! — шепнула она. Свет, исходивший от висевшей на стене зачарованной лампы, работавшей по тому же принципу, что фонарь в сарае для метел, погас. По шороху простыни и движению прижатого ко мне тела, я догадался, что Блейз убрала свою палочку под подушку, а потом она нежно прикоснулась губами к моим губам — всего на минутку. — Спи, — шепнула девушка. — Сладких снов, любимый…

Я не нашел в себе сил пробормотать в ответ хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее положенную ответную реплику — вместо этого только крепче обнял ее, и, повернув голову, уже в полусне коснулся ее губами — кажется, попал в лоб, прямо под линией волос. Это была последняя мысль, скользнувшая по задворкам моего сознания — в следующее мгновение я уже крепко спал.

Утром нас разбудил громкий настойчивый стук в дверь, который продолжался минут пять, не меньше. Я неохотно вынырнул из теплых глубин крепкого сна. Судя по тому, как затекло все тело, я всю ночь так и пролежал, не шелохнувшись — но был ли тому причиной сковавший меня сон, или же дело было в теплом девичьем теле, прильнувшем ко мне? Впрочем, несмотря на приятные воспоминания и крепкий сон, пробуждение оказалось не из лучших, и по нескольким причинам сразу. Ну, во первых — этот назойливый стук в дверь, во-вторых, — то, что все тело немилосердно затекло, а еще, после вчерашней битвы и непривычной нагрузки, ныл каждый мускул. Кроме того, плечо, которое Блейз беззастенчиво использовала вместо подушки, за ночь онемело, и когда девушка, просыпаясь, пошевелилась, мне показалось, что руку пронзили сотни крохотных иголочек. И в довершение всего — остро встала утренняя проблема, прекрасно знакомая каждому парню, достигшему определенного возраста. Особенно парню, проснувшемуся в одной постели со своей девушкой, в которую влюблен до умопомрачения, и которая очень даже соблазнительно прижимается к нему всем телом. И самое ужасное — никакой возможности решить эту проблему, потому как человек за дверью сдаваться не собирался.

Словно в подтверждение моих опасений, стучавший, видно, потерял терпение. За дверью раздалось мрачное «Алохомора!», и в открывшемся проеме буквально «воздвиглась» темная фигура Снейпа в неизменной черной мантии. Без очков я видел его не особенно четко, однако этого и не требовалось. «Мне конец» — с ошеломляющей ясностью пронеслось у меня в голове. В последние месяцы Мастер Зелий относился ко мне не в пример лучше, чем раньше, — наверное, благодаря моей дружбе с Драко, — но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что картина, представшая перед его глазами сейчас, выходила далеко за рамки того, что зельевар мог мне спустить. Застать ненавистного Поттера полуголым, в постели с его любимой студенткой, практически сестрой его крестника… Да его же сейчас удар хватит! Я лихорадочно зашарил онемевшей и плохо слушающейся рукой по тумбочке в поисках очков, которые, насколько я помнил, Блейз ночью приткнула именно туда. К счастью, они отыскались довольно быстро, и я поспешно водрузил их на привычное место.

— Профессор! — охнула Блейз, проснувшаяся на пару минут позже меня. Ее расстегнутая блузка за ночь сбилась куда-то за спину, открывая все, что только возможно, и девушка лихорадочно подтянула одеяло под подбородок. К несчастью, — или, наоборот, к счастью, — кровать была такой узкой, что мы с трудом умещались на ней даже в обнимку, так что полностью повернуться на спину, чтобы оказаться к Снейпу лицом, ей было затруднительно. А тем временем, взбешенный Снейп действительно побагровел, как дядя Вернон, а потом вдруг так же резко побледнел. А я запоздало сообразил, что хоть на мне и оставались брюки, под одеялом их все равно не видно, так что он вполне может решить, что мы вовсе не только спали в одной постели, но и…